Вспомним осень 2014 года. Когда доллар преодолел сорокарублевую отметку (а старт его роста приходился на 34 рубля), взгляды рынка на его дальнейшую динамику разошлись: кто-то говорил, что уровень 40-45 рублей — это максимум, а кто-то — что впереди дальнейшее удорожание иностранной валюты. Правы оказались те, кто ставил на рост курса доллара. Впереди были отметки 50, 60, 70, 80 рублей.
Сейчас, когда пара доллар-рубль, оттолкнувшись от локального дна в 55 рублей, подорожала на 25% с лишним и перешагнула рубеж в 70 рублей, вопрос перспективы предельно актуален. Но сейчас есть все основания полагать, что мы на гребне валютной синусоиды, а впереди — возврат курса доллара к 60-65 рублям.
Удар по спекулянтам
На валютных графиках мы видим, что первый удар по рублю был нанесен 9 апреля. Накануне Минфин США опубликовал очередной пакет санкций, предполагающих, в частности, запрет на владение ценными бумагами UC Rusal для американских резидентов и блокировку активов, принадлежащих «Ренове» и Виктору Вексельбергу, на территории США.
Этот весьма убедительный информационный повод стал отправной точкой для сворачивания игры в carry trade со стороны иностранного спекулятивного капитала. Январский «кремлевский доклад», обладавший еще более серьезным потенциалом непредсказуемого давления на российский бизнес, кстати, такой точкой не стал. После его публикации на рынке по-прежнему были сильны ожидания новых смягчений монетарной политики российским ЦБ и постепенного достижения ключевой ставкой таргета в 6%.
Однако для заработка на явно перекупленных ОФЗ нужно было все более крупное кредитное плечо, которое в условиях постепенного повышения процентной ставки ФРС становилось более рискованным.
Поэтому в апреле, несмотря на корпоративный (а не секторальный) характер новых санкций, началось стремительное снижение цен ОФЗ и, как следствие, бегство спекулятивного капитала, которое привело к стремительному росту курса иностранной валюты — в первую очередь, доллара. Этим бегством объясняется ценовой парадокс: ослабление рубля протекало на фоне дорожающей нефти.
Любая сильная ценовая тенденция бурно начинается, затем постепенно теряет темпы, но ускоряется в своем завершении. За тяжелым апрелем наступили относительно стабильные май, июнь, июль, но в августе рубль снова подкосило.
Неизбежный рост
Основные причины слабости российской валюты понятны. Сюда можно добавить еще и ожидаемый рост инфляции (с июльских 2,5% годовых она поднялась до 3,1% в августе, и вряд ли это максимум). Но инфляционный вклад в судьбу рубля пока что видится очень скромным. Нерезиденты, оценочно, вывели из ОФЗ около 25% от емкости этого сектора (их доля в сентябре, вероятно, опустится до 10%, в апреле было около 35%), а это близко к 2,5 трлн рублей, или $40 млрд. Огромная сумма, способная повредить даже очень крупному и устойчивому внешнеторговому балансу.
Но каждый следующий процент уходящих нерезидентов все меньше влияет на валютный курс. И уходить-то уже, в общем-то, некому.
Графическая конструкция в паре доллар-рубль, к сожалению для многих, легко допускает выход пары к уровням 70,5 и даже 72 рублям. Но она же говорит и о большом сопротивлении к продолжению роста при достижении указанных значений, а также о зарождении нового ценового импульса — теперь уже вниз, в направлении 60-65 рублей.
Ставки денежного рынка, в отличие от 2014 года, не галопируют, а замерли на комфортных уровнях. Оно и понятно: при текущей стоимости нефти денежный рынок не может испытывать дефицита наличности.
Нефть — это главный и еще не разыгранный козырь рубля в сравнении с 2014 годом. Четыре года назад происходили пугающие распродажи нефтяных фьючерсов. Начав с $115 за баррель, стоимость смеси Brent в результате сложилась вчетверо. Нынешние $75-80 — это ценовые уровни, о которых к концу 2014 года оставалось только мечтать.
Не стоит переоценивать и ужесточение антироссийских санкций. Во-первых, все самое болезненное (секторальные санкции с ограничением доступа к капиталу и инвестициям) произошло в том же 2014 году.
Во-вторых, западный мир давно раскололся на два лагеря: США, которые проводят конфронтационную и протекционистскую политику не только в отношении России, но и применительно к Ирану, Китаю, странам Латинской Америки, а теперь, видимо, и Индии; и Европа, которая, за исключением лишь Великобритании, давно саботирует новые решения Вашингтона.
Конечно, недавний обвал турецкой лиры заставляет искать аналогии с будущим рубля. Но лира — это, скорее, прошлое российской валюты. Слабость лиры — это отражение многолетней деградации экономики и политической системы Турецкой Республики. Несмотря на то что политическая система России тоже далека от идеала, наша экономика уже прошла через структурный кризис в 2014-2016 годах и на сегодня достаточно устойчива.
Так что ждем курса доллара в 60-65 рублей в нынешнем году и не драматизируем из-за неприятных, но свойственных любому нормальному рынку колебательных явлений.