С 2016 года по мере стабилизации валютного курса и исчезновения «эффекта базы» инфляция в России снизилась и держится на уровне чуть больше 2%. Небывало низкое по российским меркам значение. Но удержится ли долго такая низкая инфляция — большой вопрос. Судя по заявлениям главы ЦБ о возможном росте ставки, скорее нет, чем да.
В 2015 году главным фактором роста инфляции стала девальвация. Около трети потребительской корзины среднего россиянина — импортные товары, и ослабление рубля естественным образом разогнало инфляцию. ЦБ отреагировал на это резким ростом ставки (до 17%) и валютными интервенциями (остановить падения рубля на фоне четырехкратного падения цен на нефть они не могли, но градус ажиотажа сбили).
А к концу 2016 года инфляция снизилась отчасти из-за падения платежеспособного спроса, отчасти из-за эффекта базы. Высокая ставка стимулировала вкладывать средства не в реальный сектор, а в так называемые «бумажные активы», в том числе в ОФЗ. Это позволило смело наращивать денежную массу (агрегат М2) без опасения разогнать инфляцию.
Хрупкое равновесие было нарушено апрельскими санкциями: в отличие от предыдущих последствия апрельских санкций сильно затронули интересы бизнеса, который под них попал. Не все ограничения уже вступили в силу (часть заработает только с октября 2018 года), но даже те, что вступили, достаточно суровы. Более того, почти весь крупный российский бизнес, работающий с иностранными партнерами, под угрозой. Ситуация особенно драматична для экспортеров (которые, в свою очередь, очень важны для бюджета).
Все это сильно повысило риски любых вложений в российские активы, на что рубль отозвался некоторым ослаблением. Естественно, по мере усиления санкционной риторики это ослабление усилится, что в числе прочего начнет разгонять инфляцию. Если же дело дойдет до реальных торговых ограничений (которых пока нет!), которые приведут к заметному ухудшению торгового баланса, и/или к сильному оттоку капитала, — это может вызвать сильную девальвацию и, как следствие, резкий скачок инфляции. Это может потребовать увеличения ставки ЦБ, о чем и предупредила Эльвира Набиуллина.
Еще один фактор роста инфляционных ожиданий — рост цен на моторное топливо. Рост цен на нефть на мировых рынках не вызвал пропорционального укрепления рубля (в том числе в силу санкционных рисков!), что сделало экспорт моторного топлива более выгодным, чем продажа его в России. Это вызвало резкий рост цен, прежде всего на бензин. А рост цен на топливо так или иначе ускоряет инфляционные процессы. По оценке Центробанка, на 0,2-0,4%, но рост может оказаться более существенным, поскольку моторное топливо включается в себестоимость практически любого товара.
Изменить тренд в сторону роста инфляции могут два фактора:
1. Резкий рост нефтяных цен (что маловероятно в силу роста добычи вне стран ОПЕК+ и прежде всего в США).
2. Заметное снижение градуса санкционного противостояния (этого тоже пока не наблюдается).
Если же ничего подобного не случится, инфляция начнет постепенно ускоряться. ЦБ уже готов противостоять этому, но предложенные меры эффективны только против факторов монетарной природы. Для российской же инфляции более характерна немонетарная природа. Это вносит дополнительную интригу в борьбу мегарегулятора с инфляционными ожиданиями. Впрочем, пока ЦБ выходит из этой борьбы явным победителем, поскольку инфляция остается ниже таргета в 4%.