В России огромное количество банков существовало и существует для финансирования личных проектов реальных собственников кредитных организаций. Так, в банке «Югра» большая часть портфеля приходилось на кредиты собственников, и у ЦБ возникли подозрения насчет того, что банк обходил при помощи схем норматив Н25, который ограничивает кредитование бизнеса собственников. Как следствие, в сентябре дыра в капитале банка составила почти 90 млрд рублей, а позже первый зампред ЦБ Дмитрий Тулин допустил, что она может разрастись до 135 млрд рублей.
Такая же участь постигла и баланс банка «ФК Открытие». Уже через два месяца после санации отрицательный капитал в банке «ФК Открытие» дорос до минус 178 млрд рублей с положительных 158 млрд рублей. Еще в июле рейтинговое агентство АКРА заявило, что 20% кредитов банк «ФК Открытие» квалифицируются как сомнительные и нестандартные. В итоге более ста менеджерам «ФК Открытие» запретят банковскую деятельность.
Как же так получается, что, несмотря на постоянный контроль со стороны регулятора, который с годами только ужесточается, финансовые организации продолжают использовать незаконные схемы буквально под носом у Центробанка?
Вокруг пальца
Проблема, конечно, не в халатности Банка России, а в том, что не существует такого инструмента, который позволял бы вовремя выявлять нарушения. Недобросовестные банки прибегают к нескольким распространенным и, в общем-то, известным схемам. Одна из них — взять деньги из банка в обмен на некие обязательства каких-либо компаний. Для регулятора в этой ситуации все выглядит нормально: вот договор, а вот обязательства, под которые есть обеспечение. Однако потом оказывается, что в действительности нет ни обеспечения, ни залогов, а компании, под чьи обязательства выдавались деньги, аффилированы с владельцами банка. Такие компании называются «технички», поскольку они выполняют техническую функцию для прикрытия разных схем по вымыванию капитала. У Центробанка физически нет возможности проверять все подобные структуры на предмет наличия обеспечения.
Другая схема — заключение валютных форвардов, когда в договоре указывается курс доллара, который вроде бы должен быть через полгода. Именно по такому курсу и должны проводиться выплаты в установленный срок. Проблема в том, что ни через шесть месяцев, ни через год, ни даже позже курс доллара не достигнет оговоренной отметки — в договоре изначально были прописаны условия, наступление которых маловероятно. Таким образом, через шесть месяцев банку как бы на законных основаниях никто ничего не должен.
Эта схема часто используется в паре с другой. Иногда ЦБ от банка требует повысить уставной капитал. Для этого банк берет субординированный заем — кредит сроком на пять лет, выплату которого кредитор не может требовать до истечения этого срока. Но как нечистоплотные банки оформляют такой кредит? Они выводят деньги с помощью валютных форвардов или других схем в аффилированные компании, а потом у них же и берут субординированный заем. Формально требования ЦБ выполняются, но на деле сколько в банк пришло денег, столько же и ушло.
Ипотечные закладные — еще один популярный инструмент у «схематозников». Банк на сумму выданных ипотечных кредитов выпускает ценные бумаги для рефинансирования. Поскольку ипотека для банков считается очень надежным активом — по этому портфелю обычно невысокая просрочка, займы под ипотечные закладные выдаются весьма охотно. Беда в том, что люди, чья ипотека обеспечивает все эти бумаги, могут участвовать в одной схеме несколько раз, и обнаружить это со стороны невозможно. В результате такие займы тоже оказываются ничем не обеспеченными.
Популярны и другие схемы с ценными бумагами — например, с так называемыми «зеркальными» векселями. Один банк из финансовой группы под реальный вексель получает заем, после чего кредитные организации той же или аффилированной группы оформляют займы под точные копии этого векселя, которые ничем не обеспечены.
В общем, схем очень много, и чтобы их вскрыть, нужно глубоко копать, а у Банка России нет лопаты с таким штыком. Финансовой организации, чтобы привлечь внимание надзорного органа, нужно серьезно подпортить себе репутацию, причем не один раз. Более того, заключения даже ведущих аудиторов «большой четверки» часто выступают средством лакирования ситуации. Аудиторы могут задавать не совсем профессиональные вопросы, иногда им приходится верить банкирам на слово и подписывать бухгалтерскую отчетность.
В ручном режиме
Сейчас Банк России последовательно ужесточает контроль и активно работает с законотворцами. Так, в законе о банкротстве теперь установлена субсидиарная ответственность для лиц, которые контролируют банк фактически, а не только юридически. Эта новелла серьезно меняет расстановку сил. Фиктивные директора — водители и уборщицы — могут дать показания в суде, что принимали решения, следуя указаниям того или иного человека. Первым привлеченным по новому закону фактическим владельцем банка стал Сергей Пугачев.
Однако этого мало. Да, новое законодательство затрудняет вывод денег из банков, но ЦБ по-прежнему не в силах оперативно выявлять незаконные схемы. Частная инициатива злоумышленника всегда будет на шаг впереди. Сила Банка России — в системной работе, но как раз к системности есть вопросы.
Кроме того, ЦБ с этого лета санирует банки не через кредитование, а напрямую, входя в капитал санируемого банка. Регулятор посчитал, что старый подход неэффективен, поскольку и ФК «Открытие», и «Бинбанк», которые оздоравливали другие банки, сами оказались под ударом. С лета начал работать Фонд консолидации банковского сектора (ФКБС), над которым поставили управляющую компанию для выполнения технических функций (учет движения средств).
Конечно, Центробанк по факту — это не государство, но по сути санировать банки теперь будет не рыночный субъект, как раньше, а регулятор. Качество управления неизбежно снизится, поскольку государственная структура никогда не сможет управлять чем-либо так же эффективно, как это делает рынок.
Все это повлияет на банковскую систему в целом, а вслед за тем и на экономику страны. Скорее всего, финансовое оздоровление отдельных банков продолжится, но государственное участие в банковской системе будет только увеличиваться. Все это приведет к снижению конкуренции, а значит, и к ухудшению качества услуг.
Тот расстроенный сервис, который мы можем наблюдать в некоторых крупнейших государственных банках, может стать обычным явлением. Сейчас на госбанки хоть как-то давят частные конкуренты, но что будет потом?