8 ноября 2016 года, когда Дональд Трамп был избран президентом Соединённых Штатов, мой приятель пришёл в студенческий клуб университета Джоржда Вашингтона в красной толстовке со словами Let’s Make Russia Great Again!, чем немало удивил местную публику, где не было, кажется, ни одного сторонника удачливого кандидата.
С момента победы действующего президента прошло уже более полугода, но Кремль так и не пожал плодов своего предполагаемого (но скорее, на мой взгляд, воображаемого) вмешательства в американские выборы. Санкции против России не ослабевают, единого фронта в борьбе с терроризмом не складывается, да и встречаться с Владимиром Путиным «на нейтральной территории», как принято было во времена противостояния СССР и США, новый американский лидер пока не спешит. Однако сейчас хотелось бы обратить внимание на одно совершенно неполитическое обстоятельство.
Довольно неожиданная победа Трампа произвела шоковое воздействие на рынки: доллар, если вспомнить, резко упал на этой новости (в первые же часы евро поднялось к нему на 2,3%, а иена — на 3,3%); фьючерсы на индекс DJIA снижались на 5,2%, азиатские биржи падали на 2,5-6%; о ситуации на мексиканском рынке я и не говорю. Однако довольно быстро трейдеры оценили ту экономическую программу, о которой говорил победивший кандидат; осознали, что впереди — снижение налогов с корпораций, уменьшение социальных расходов, либерализация банковского и финансового бизнеса; и что всё это может превратиться в поистине глобальные тренды: как только такое понимание стало устойчивым, рынки двинулись вверх.
За прошедшие полгода — с середины ноября 2016 г. по середину мая 2017-го — большинство фондовых индексов показало существенный рост: британский индекс FTSE-100 вырос на 9,7%, DJIA — на 10,9%, NASDAQ — на 16,6%, германский DAX — на 19,3%, а индексы в небольших странах (Австрии, Нидерландах, Швейцарии) — на 24-29%. Характерно, что курс евро к доллару вырос не слишком значительно (с 1,07 $/Є до 1,11 $/Є), а курс фунта к евро не изменился вообше (оставаясь 15 мая на тех же 0,86 ₤/Є, на которых он находился и 15 ноября). Иначе говоря, мы все присутствовали при своеобразном Trump rally, которое оказалось настолько всеобщим, что даже несчастная Мексика, которую новый американский президент обещал обнести чуть ли не крепостной стеной, продемонстрировала рост фондового рынка на 10,3%. Парадоксально, но ралли коснулось не только тех компаний, роста стоимости которых следовало бы ожидать, но и тех, принципы развития и совершенствования которых были прямо противоположны идеалам Дональда Трампа (можно вспомнить, что именно в этот отрезок времени капитализация Tesla превысила показатели General Motors в абсолютном значении, а в пересчёте на число произведенных в 2016 г. автомобилей — в... 133,4 раза, хотя Илон Маск и отказался участвовать в экономических совещаниях у президента, а стоимость Facebook и Amazon выросла более чем на 40% у каждой). Более того; после некоторого затишья на фондовых рынках в мае в последние недели фронтальный рост определённо возобновился.
Подсчёты разнятся, но только американский фондовый рынок прибавил за эти полгода более $3 трлн (или почти два российских ВВП, исчисленных по рыночному курсу валют), европейские рынки добавили около Є2 трлн, в остальных частях мира прирост составил чуть более $1 трлн. И только одна крупная экономика осталась за порогом этого «праздника жизни» — Россия, в которой в первые дни после победы Трампа было, казалось, выпито больше шампанского в честь этого события, чем во всём остальном мире. За тот же срок — с 15 ноября по 15 мая — индекс ММВБ не изменился (составляя 2016 пунктов в начале периода, он снизился до 2002 пунктов в конце, поднимаясь в январе [когда ожидания ещё были максимально радужными] на 13,4%). За последние недели, когда во всём мире снова началось движение котировок вверх, основный российский фондовый индекс сократился ещё на 6%. Замечу — эти перемены произошли не только в условиях всеобщего ралли на фондовых площадках, но и на фоне роста цен на нефть более чем на 10%. Иначе говоря, больной попытался было подняться (с колен или ещё как), но явно не смог этого сделать.
Конечно, можно сказать, что это не совсем корректные сравнения, так как индекс ММВБ рассчитывается в рублях, а в долларовом выражении российские акции существенно подорожали ввиду укрепления курса рубля почти на 16%. Однако и это не будет правильным утверждением, так как с момента, предшествующего избранию Дональда Трампа президентом (например, с 1 ноября 2016 года до прошлой пятницы) индекс РТС вырос с 994,6 пункта до 1.045,6, т.е. на 5,2% — что делает вложения в российские акции убыточными даже по сравнению с простыми вложениями в рубль на банковском счёте, не приносящими никакой доходности (про разного рода carry trade стоит промолчать). При этом на российском рынке не было заметно ни одной компании, которая продемонстрировала бы 30-40%-ный рост котировок, каковых как в Соединённых Штатах, так и в Западной Европе имеются десятки, если не сотни. Иначе говоря, каким образом мы ни интерпретировали бы общеизвестные данные биржевой статистики, факт остаётся фактом: Россия так и не поучаствовала в Trump rally.
Разумеется, существует определённый соблазн «пройтись» в связи с этим по всем извечным «болячкам» российской экономики: вспомнить про отсутствие системной защиты прав собственности, всепроникающую коррупцию, засилье чиновничьего регулирования и низкое качество управления, и так далее. Однако, на мой взгляд, в данном конкретном случае это было бы не совсем правильно. Российский фондовый рынок представлен в большинстве своём компаниями, которые намного более защищены от непредсказуемых действий властей, чем частный бизнес в целом; значительную часть на нём представленных фирм составляют компании с государственным участием или полностью контролируемые властями; и даже управленцы в этих корпорациях куда более опытны, чем в среднем по экономике.
Проблемы, на мой взгляд, кроются в двух других обстоятельствах.
С одной стороны, причиной невосприимчивости российского рынка к происходящим в глобальной экономике переменам является утверждение того суверенитета, о котором Путин с придыханием говорил на недавно закончившемся Санкт-Петербургском экономическом форуме. В понимании президента, суверенитет предполагает возможность полной независимости страны от происходящих в мире политических и экономических событий — и таким образом мы видим не досадное недоразумение, а подтверждение того, что политика «партии и правительства» приносит свои плоды: Россия действительно демонстрирует впечатляющий иммунитет к любым «эпидемиям» (в данном случае — к эпидемии роста), которым подвержена глобальная экономическая система. По сути, отсутствие в России эффекта от Trump rally (а небольшое повышение котировок в начале года, если сравнивать его с графиками поведения остальных бирж, может быть скорее атрибутировано росту цен на нефть, чем эффекту глобального фондового тренда) означает лишь одно: страна довольно успешно деглобализировалась, стала «окончательно суверенной», и теперь властям осталось позаботиться лишь о том, чтобы на неё не оказывали не только положительного воздействия глобальные ралли, но и не затрагивали и глобальные экономические потрясения.
С другой стороны, поведение рынков в последние месяцы указывает на то, что фронтальный рост происходит в комплексных экономиках, в которых сопоставимым образом развиты десятки производственных отраслей, и где существует конкуренция, позволяющая наиболее передовым и эффективным компаниям воспользоваться открывающимися выгодами. Именно живая экономика, готовая «переварить» недополученные государством от налоговой реформы средства, и провоцирует рост на рынках, предвкушающих новый виток развития. В США, где существует 11 тысяч компаний, работающих в нефтяной отрасли, где лицензировано более 4 тысяч авиаперевозчиков и где строительные подряды федерального и региональных правительств разыгрываются на конкурсах между более чем 16 000 подрядчиков, сегодня всё готово к новому рывку (про распространённость американских компаний на зарубежных рынках я и не говорю). В России же, где экономика сводится к нескольким нефтекомпаниям, «базарящим» с государством о размере выплачиваемых дивидендов; металлургам, ожидающим заказов на загрузку донбасских заводов; строителям, именуемым «королями госзаказа», и сельскому хозяйству, процветающему от ограничения импорта качественной продукции из-за рубежа, давно не существует «приводных ремней», которые конвертировали бы риск в инвестиции, а позитивные ожидания — в рост. Поэтому-то правительство и начинает приучать народ к тому, что до 2035 года роста не следует и ждать, а трейдеры, видимо, уже и сейчас понимают, что отечественный фондовый рынок — по-настоящему неподъёмный.
ДональдТрамп своей впечатляющей победой на выборах пока не сделал Россию снова великой. Но будем надеяться, что этому поспособствует мой друг, который закончил своё обучение в американском университете и вернулся в Россию, получив место в одном из государственных «институтов развития». Так что теперь, когда фактор Трампа исчерпался окончательно, ему и карты в руки...