Мировые финансовые рынки отреагировали на результаты президентских выборов в США распродажей активов развивающихся стран. С тех пор страсти улеглись, однако инвесторы по-прежнему обеспокоены перспективами этих стран при президенте Трампе. Экономическая политика новой администрации – насколько мы можем судить о ней по предвыборным заявлениям – несет две угрозы для развивающихся рынков.
Во-первых, намечающийся сдвиг в фискальной и монетарной политике США может иметь серьезные глобальные последствия. Обещанное Трампом снижение налогов и увеличение госрасходов на инфраструктуру, если будет реализовано, подстегнет рост американской экономики и разгонит инфляцию. В этом случае ФРС может ускорить повышение процентных ставок. Такое сочетание мягкой бюджетной и жесткой монетарной политики в США исторически ассоцируется с укреплением доллара, которое приведет к оттоку капитала из развивающихся стран.
Во-вторых, Трампономика может нанести удар и по международным экономическим связям, жизненно важным для развивающихся рынков. Открытие границ для свободного движения рабочей силы, товаров и капитала в последние 20-30 лет вызвало бурный рост в странах, ранее находившихся на периферии мировой экономики. И наоборот: приостановка процесса глобализации после 2010 года привела к замедлению роста в развивающихся экономиках. Предложения президента Трампа по ужесточению миграционного законодательства, пересмотру торговых соглашений, репатриации американского капитала, а также возможная ответная реакция на эти меры пострадавших стран только усугубят уже идущий процесс деглобализации.
Итак, укрепление доллара и деглобализация – плохие новости для развивающихся рынков, но не все страны пострадают в равной степени. В зоне риска находятся прежде всего Мексика, Китай, страны Латинской Америки – экономики, которые зависят от торговых и финансовых отношений с США и с высокой вероятностью могут стать жертвой протекционистских мер. С другой стороны, наиболее защищены страны с низкой долей торговли в ВВП, высокой нормой сбережений и/или ограниченными экономическими связями с США, такие как Индия, Россия, Индонезия.
В случае России относительная защищенность от последствий Трампономики связана не только со структурой экономики, но и с проводимой экономической политикой. Представление российской политической элиты об «особом пути» России имеет и макроэкономическое измерение, которое выражается в стремлении снизить зависимость экономики от глобальных рынков капитала. Потребность во внешнем финансировании возникает, когда «притоки» платежного баланса (экспорт, доходы от иностранных инвестиций) не покрывают «оттоки» (импорт, выплаты по внешнему долгу). Чтобы свести платежный баланс с плюсом, не прибегая к «прожиганию» золотовалютных резервов, необходим прежде всего гибкий валютный курс, который играет роль автоматического стабилизатора. При этом бюджетная и денежно-кредитная политика должны быть жесткими, чтобы сдерживать импорт и отток капитала при ухудшении внешней конъюнктуры. Можно прибегнуть и к протекционизму – например, ввести административные ограничения на импорт или повысить требования по локализации производства.
Звучит знакомо? Действительно, именно такую политику Россия проводит последние несколько лет. Гибкий валютный курс, бюджетная дисциплина и высокие процентные ставки помогли экономике адаптироваться к низким ценам на нефть и санкциям намного лучше, чем ожидалось. В 2015-2016 годах ВВП сократился в общей сложности на 4,6% – в два раза меньше, чем в 2008-2009 годах (9.2%), хотя в первом случае падение цен на нефть было более глубоким. Счет текущих операций остался в здоровом плюсе, а отток капитала сократился. Это позволило сохранить золотовалютные резервы и обеспечить бесперебойное погашение внешнего долга даже в условиях санкций.
В ближайщие два-три года Россия, судя по всему, останется страной «победившей макроэкономической дисциплины». Трехлетний бюджет основан на осторожной предпосылке о сохранении цены на нефть на уровне $40 за баррель и предполагает замораживание номинальных госрасходов. При этом ЦБ намерен сохранять ключевую ставку на повышенном уровне даже после достижения цели по инфляции 4%. На наш взгляд, консерватизм российских властей позволит России адаптироваться к условиям Трампономики успешнее других развивающихся стран, которые только сейчас начинают переосмыслять свою макроэкономическую стратегию в связи с новыми глобальными вызовами.
Однако за все приходится платить. Добровольная самоизоляция от глобальных рынков капитала защищает экономику от перемен настроений инвесторов и разворотов финансовых потоков, но она также ограничивает потенциальный рост, поскольку мешает привлекать ресурсы и технологии для развития. Поэтому ценой независимости от внешних заимствований станет экономическая стагнация – в ближайшие годы темпы роста российского ВВП вряд ли превысят 1,5-2,0%. Выйти из ловушки низкого роста позволят только структурные реформы, но ощутимого прогресса в этом направлении в обозримом будущем мы не ожидаем.