Дальнобойщик Андрей Синицын гоняет автофургоны из-за границы в Россию с 1996 года, но с таким беспорядком на таможне столкнулся впервые. В марте таможенники неожиданно закрыли два поста по оформлению импорта в крупнейших петербургских терминалах, и Синицын с грузом финской бумаги встал в многокилометровую очередь из большегрузных фур. Ждать пришлось восемь суток (раньше таможенное оформление занимало не больше дня). За это время доведенные до отчаяния российские дальнобойщики избили водителей-поляков, пытавшихся прорваться без очереди, стали героями местных теленовостей и значительно увеличили выручку ближайшего продуктового супермаркета. За месяц до этого транспортного коллапса, поздним вечером 26 февраля 2010 года таможенный инспектор Виталий Петражицкий, служивший на посту в терминале компании «Конкорд», ушел из дома, оставив на столе короткую записку: «Простите меня. Я не виноват. Продолжайте жить». Через неделю его тело с резаными ранами на руках и шее обнаружили в одном из парков Петродворца в пригороде Санкт-Петербурга. Руководство Северо-Западного таможенного управления самоубийство сотрудника связало с его неустойчивой психикой, а коллеги — с неожиданной проверкой терминала оперативниками из Главного управления по борьбе с контрабандой Федеральной таможенной службы (ФТС). Проверка началась в ночь на 26 февраля, за сутки до того, как Петражицкий написал прощальную записку, а уже 10 марта был подписан приказ ФТС о ликвидации таможенного поста в «Конкорде». Очередь из сотен автофургонов и самоубийство инспектора — звенья одной цепи. В прошлом году таможенники, которых жестко раскритиковал на президиуме правительства премьер Владимир Путин (задав сакраментальный вопрос «Где посадки?»), активизировали борьбу с контрабандой. В результате был закрыт вещевой Черкизовский рынок в Москве, а несколько влиятельных руководителей таможни и силовых ведомств потеряли работу. Пока неизвестно, уменьшился ли поток контрабанды в Россию. Но уже можно говорить о переделе на рынке таможенных терминалов — по самым скромным оценкам, рынок околотаможенных услуг оценивается в $1,5 млрд.
Терминал — это складской комплекс для импортируемых товаров: площадки для автофургонов, контейнеров, может быть даже эстакада для разгрузки железнодорожных вагонов, сервисный центр, коммуникации и пр. Терминалы в России принадлежат частным компаниям. Но любому терминалу грош цена, если в нем нет таможенного поста, где сотрудники ФТС занимаются оформлением грузов. На северо-западе России крупнейшими таможенными операторами были «Конкорд» и «Транссфера». Через Санкт-Петербург идет большинство импортных грузов — все автомобили и автокомплектующие для российских заводов, примерно две трети ширпотреба, электроники и бытовой техники из Китая. Большая часть товаров приходит в петербургский морской порт, остальное — автомобильным транспортом из портов Финляндии и Прибалтики. Именно в терминалах «Конкорда» и «Транссферы» таможня и закрыла свои посты.
Генеральный директор «Конкорда» Константин Лаар, в прошлом заместитель начальника Балтийской таможни, рассказывает, как молниеносно и слаженно прошла операция по обнаружению контрабанды. «Оперативники, человек 15, приехали на склад, где стояли фуры перед таможенным оформлением, — говорит Лаар. — Был поздний вечер, на терминале никого не было — ни водителей, ни брокеров, ни грузополучателей». Проверяющие задержали 22 опломбированных автофургона и заявили, что в них контрабанда: груз (китайская одежда и обувь) оказался в несколько раз тяжелее, чем было заявлено в документах, оформленных при пересечении границы. Днем 26 февраля работа таможенного поста на складе была остановлена, у таможенников изъяли личные номерные печати. Владельцев контрабанды стоимостью 300 млн рублей обнаружить не удалось, товар остался ничьим.
Пустующий сейчас склад «Конкорда» — часть таможенного комплекса «Осиновая роща», занимающего 60 га на пересечении Выборгского шоссе и городской кольцевой автодороги Санкт-Петербурга. На территории комплекса есть также терминал для оформления акцизных товаров (спиртное, сигареты, автомобили), строится огромный холодильник для хранения рыбы и терминал для растаможки грузов, прибывающих в морской порт Санкт-Петербурга. «Осиновой рощей» владеет корпорация «Стерх» (компания «Конкорд» входит в нее), оценивающая объем своих инвестиций в комплекс в $55 млн. Здесь все еще ползает строительная техника, но у гигантского комплекса без таможенного поста нет будущего, ведь обычный склад никому не нужен. «Я не знаю, что делать, — разводит руками основатель и совладелец «Стерха» Владимир Пятаков. — Если Таможенный союз заработает, возможно, начнем работать в Белоруссии». До закрытия таможенного поста через терминал проходило 7000 контейнеров в месяц, что давало корпорации около $3,5 млн выручки. Караваны автомобильных фур, проходивших через комплекс «Осиновая роща», после закрытия таможенного поста сначала направились в соседний терминал, принадлежащий компании «Транссфера». Однако 29 марта 2010 года таможенный пост закрыли и там (по такой же схеме, как и на «Конкорде»). «В бизнес было вложено $40 млн, мы только начали выходить на прибыль, — говорит генеральный директор «Транссферы» Александр Верховский. — А сейчас 200 человек остались без работы». Почему лишились бизнеса именно эти компании?
Первого июня 2009 года Владимир Путин, открывая заседание президиума правительства, посвященное развитию легкой промышленности, сделал запомнившееся заявление по поводу контрабанды. «Несколько лет назад я практически разогнал все руководство таможни. И что? Каналы как работали, так и работают до сих пор», — возмущался Путин. Тогда же он напомнил, что «на одном из рынков» находятся контрабандные товары на $2 млрд, которые «до сих пор не уничтожили, и хозяев нет». Почти сразу после публичного разноса, устроенного премьером, московские власти закрыли Черкизовский рынок, а Следственный комитет при Прокуратуре РФ организовал посадки. В конце июня 2009 года был задержан учредитель компании «Росморавиа», бывший сотрудник ФСБ Николай Рыбкин, который, по данным следствия, был причастен к организации канала контрабандных поставок на вещевые рынки Москвы через Балтийскую таможню, где оформляются грузы, доставляемые в морской порт Санкт-Петербурга. СКП заявил, что по делу «Росморавиа» к уголовной ответственности привлечено 10 человек, в том числе три сотрудника Балтийской таможни. В ФТС уже в который раз началась чистка рядов. В октябре 2009 года подал в отставку Михаил Прокофьев, начальник Северо-Западного таможенного управления, которому подчинялась Балтийская таможня. В январе 2010 года был уволен заместитель начальника Федеральной таможенной службы Игорь Завражнов. Волна отставок прокатилась и по силовым ведомствам. В ноябре 2009 года своих постов лишились несколько высокопоставленных сотрудников Северо-Западного управления ФСБ, в апреле в отставку ушел глава Северо-Западной транспортной прокуратуры Александр Бебенин. На место прежних руководителей пришли новые, после чего и произошли проверки терминалов, где оформлялись автофургоны. Таможенники доложили о перекрытии контрабандного канала, по которому с мая 2009 года по февраль 2010-го прошло 1500 автофургонов с ширпотребом. О каких суммах речь?
При ориентировочной стоимости одного контейнера с китайской одеждой $450 000 сумма таможенных платежей (18% НДС и 20% пошлины от стоимости ввозимого) составляет $171 000, т. е. при общей стоимости товаров $657 млн мимо государственной казны прошло $250 млн. Как правило, все контрабандные схемы устроены одинаково. При таможенном оформлении стоимость импорта занижается до минимума — товары декларируются под другими наименованиями, и размер НДС и пошлины практически обнуляется. Без содействия самих таможенников такое провернуть сложно, да и владельцы терминалов часто имеют долю в нелегальном бизнесе.
Руководитель одного из таможенных терминалов, некоторое время назад покинувший Россию из-за конфликта с партнерами по бизнесу, рассказывает Forbes, что в его случае договорились с таможней об открытии поста за $500 000, а в дальнейшем за каждые 300 оформленных контейнеров отдавали $100 000 в таможенное управление. По его словам, время от времени приходится также платить транспортной прокуратуре, ФСБ или МВД. Свою долю в контрабандной схеме получает компания — таможенный брокер. Она работает в терминале и помогает, в частности, регистрировать фирмы-однодневки, которые выступают в роли получателей нелегального груза. Владимир Пятаков из «Стерха» говорит, что знал о контрабанде, оформляемой по выходным дням, и даже докладывал об этом руководству Северо-Западного таможенного управления. Однако те, мол, не реагировали. Но сейчас это уже и не так важно: место прежних лидеров быстро заняли новые компании.
После закрытия таможенных постов в терминалах «Стерха» и «Транссферы» был открыт пост в другом питерском терминале — «Логиститика-Терминал», который принадлежит структурам предпринимателя Сергея Генералова (транспортная группа FESCO) и депутата Госдумы Виталия Южилина (Национальная контейнерная компания). Километровые пробки из автофургонов постепенно рассосались. «Мы не боремся за ограничение возможностей других участников рынка, а работаем на удержание позиции лидера рынка, которое нам досталось по праву», — комментирует Владимир Одинцов, гендиректор «Логиститики-Терминал». По его словам, в терминалах компании «впервые в России применены многие технологические, инженерные, сервисные решения». В этот проект, по его словам, было вложено $100 млн. Новый терминал в 25 км от порта Санкт-Петербурга планирует открыть в этом году и компания «Глобальный контейнерный сервис» (ГКС), подконтрольная председателю комитета по транспорту Госдумы Сергею Шишкареву. Пока изменения коснулись терминалов, где оформляются грузы, доставленные на автофургонах. Что происходит в морском порту Санкт-Петербурга? (В 2009 году порт, территория которого считается особой пограничной зоной, перевалил 750 000 контейнеров, на автотранспорте из Финляндии и Прибалтики в Россию доставлено 250 000 контейнеров.)
Масштабы дыры на границе, в порту Санкт-Петербурга, впечатляют даже таможенных брокеров. «Не так давно на меня вышел предприниматель с предложением оформить 800 контейнеров с китайским ширпотребом, которые уже стояли в порту Гамбурга, — рассказывает Forbes один из них. — За провоз через таможню платил €10 000 с каждого контейнера». Брокер отказался, так как не успел, по собственным словам, «построить схему» в нужные сроки, но эта партия товара успешно миновала границу (потери бюджета более $130 млн). При этом даже если бы все таможенники были кристально честными, объем контрабанды вряд ли снизился бы в разы. «Около сотни таможенников работают до 2–3 часов ночи, чтобы просто успеть проштамповать декларации, о контроле там вообще речи нет», — рассказывает на условиях анонимности еще один портовый таможенный брокер. Зачастую случаются анекдотические истории: в апреле этого года один из инспекторов обнаружил на складе временного хранения стопку таможенных деклараций на вывоз 100 контейнеров, на документах стояли его печать и грубо подделанная подпись. Таможенник декларации уничтожил, и с тех пор бесхозные контейнеры так и стоят в порту. «В марте этого года 20 контейнеров просто украли, приехали силовики и вывезли за территорию порта без всякого оформления, якобы в рамках какого-то уголовного дела», — рассказывает директор по координации транспортно-логистических компаний ГК «Евросиб» Александр Пучков, в 1998–2002 годах работавший начальником Балтийской таможни. Решить проблему одномоментно, как в случае с терминалами, где оформляются автофургоны, невозможно — в порту нельзя закрыть таможенный пост, направив морские суда в другое место. Время от времени ФТС проводит карательные операции против контрабандистов вроде дела «Росморавиа», но ситуацию это не меняет. Один из предложенных ФТС выходов — создание множества «сухих портов», где будет происходить таможенное оформление морских грузов вне территории порта в Санкт-Петербурге. Один из таких «сухих портов», кстати, так и не открылся на территории «Осиновой рощи» корпорации «Стерх».
Объем контрабанды в масштабах всей страны можно оценить, сравнив, к примеру, китайскую и российскую таможенную статистику. По данным International Trade Centre (учрежден Всемирной торговой организацией и ООН), объем экспорта китайской одежды в Россию составил в 2007 году $6,6 млрд. Российская таможня зафиксировала ввоз только на $530 млн. В 2008 году — $3,7 млрд и $900 млн соответственно. Разница в цифрах и есть контрабанда, и ее объем немного снизился (данных за 2009 год пока нет). Возможно, это произошло в том числе и за счет того, что предприниматели, занимающиеся околотаможенным бизнесом, постепенно начинают работать «вбелую». Взять тот же «Стерх». Ее основатель и совладелец Владимир Пятаков в начале 1990-х по льготам Национального фонда спорта ввозил в Россию спирт и водку. Когда льготы были отменены, стал оказывать услуги по таможенному оформлению грузов. «К 2005 году мы были уже больше чем просто средняя компания, нам нужно было развиваться, уходить от серых схем наших клиентов, — рассказывает Пятаков. — Решили строить большой терминал и так пришли к легальному бизнесу». Бизнес Пятакова быстро расширялся, он говорит, что в ближайшие годы собирался инвестировать в развитие еще $250 млн. Пятаков предложил руководству ФТС создать институт уполномоченных операторов, объединить в одну структуру терминал, брокера и логистическую компанию, которая бы полностью отвечала за таможенное оформление. В ответ Пятаков получил письмо, в котором руководство Северо-Западного таможенного управления спрашивало, готов ли Пятаков продать часть терминала государству. Он был согласен, но на таможне сменилось руководство, и реализовать масштабные планы создания частно-государственного партнерства не удалось. «Предприниматели, бизнес которых связан с таможней, не успевают полностью легализоваться. Они выходят из тени, а рынок перекраивается», — говорит владелец консалтинговой фирмы «Логистический и информационно-правовой центр» Алексей Константинов, бывший заместитель начальника правового управления ФТС. Про передел рынка и меняющиеся правила игры рассуждает даже дальнобойщик Синицын, больше недели простоявший в очереди к терминалу в феврале этого года. «Две трети машин просвечивают рентгеном на границе, все видят еще там, а потом вдруг обнаруживают контрабанду на терминале, — с пониманием дела говорит он. — Рынок делят, а мы стоим».