Для тех, кто следит за судьбой российской нефтянки, арест Михаила Ходорковского именно в аэропорту Новосибирска, столицы Сибирского федерального округа, символичен. Схватка совладельцев ЮКОСа с окружением Владимира Путина была следствием не только взаимной неприязни или чьей-то алчности. Спор шел о том, кто и на каких условиях будет добывать сырье на новых месторождениях после оскудения старых. О будущем Сибири.
Две трети российской нефти добывается в Западной Сибири. Лет через 10 добыча там начнет падать. Ответ на вопрос, какой регион заменит Западную Сибирь, известен с советских времен. Еще в 1974 году министр нефтяной промышленности СССР Валентин Шашин писал, что это будет Восточная Сибирь.
Осваивать новый нефтеносный регион всегда очень трудно и дорого. Чтобы разбурить Западную Сибирь, работал весь Советский Союз. Идея Ходорковского была в том, что идти за нефтью в медвежий угол Евразии нужно, опираясь на финансовую и технологическую мощь транснациональных игроков, ExxonMobil или ChevronTexaco. Отправив главу ЮКОСа за решетку, государство реализует альтернативную стратегию — осваивать Восточную Сибирь за счет налогоплательщиков.
Так чей же план лучше?
План Ходорковского
Когда летишь из Владивостока в Москву, первые три часа пейзаж под крылом однообразен — тайга, прорезаемая реками, невысокие горы и никаких признаков деятельности человека. Это Восточная Сибирь — территория, занимающая четверть России, с плотностью населения два человека на квадратный километр. Жизнь теплится лишь на юге региона, вдоль трасс БАМа и Транссиба, а также вокруг Якутска, где добывают алмазы и нефть.
Если в Западной Сибири месторождения лежат густо, образуя так называемые нефтяные провинции, то в Восточной они разбросаны по всему огромному региону. Углеводороды залегают глубже, поэтому добыча их обходится в три раза дороже, чем в Западной Сибири. В конце 1980-х советские геологи открыли здесь несколько крупных месторождений — Ванкорское, Талаканское и Чаяндинское, но по понятным причинам разрабатывать тогда их никто не стал.
После приватизации и до конца 1990-х Восточная Сибирь была неинтересна новым нефтяным компаниям из-за удаленности и отсутствия дорог, трубопроводов и рабочих рук. Первым крупным игроком, обратившим внимание на месторождения с разведанными запасами под 700 млн т, стал ЮКОС. В конце 1990-х Ходорковский превращал компанию из конгломерата активов в вертикально интегрированную структуру и хватался за любую возможность нарастить запасы и производство. В Западной Сибири было уже все поделено, и ЮКОСу нужна была идея, работающая на опережение.
В феврале 1999 года Институт нефтегазовой геологии и геофизики Сибирского отделения РАН посетила необычная делегация. По коридорам, заставленным шкафами с образцами минералов («Таймыр, 1964», «Тува, разрез Хонделен», «Северо-Восток, Омулевские горы, 1960»), шли люди в дорогих костюмах с портфелями. Впереди делегации, поблескивая очками, шагал молодой человек. Ходорковского (а это был он) встречал научный руководитель института академик Алексей Конторович. Они познакомились в Москве. Бизнесмен интересовался: какие месторождения Восточной Сибири перспективны, на какие обращать внимание в первую очередь? «Приезжайте в Новосибирск, мы расскажем больше», — заманивал Конторович, ответив на вопросы в общих чертах.
Несколько дней в кабинете Конторовича проходили семинары. Ученые рассказывали об особенностях разведки в Восточной Сибири и способах добычи на конкретных месторождениях. Ходорковский внимательно слушал и в конце сообщил академику, что хочет использовать его институт как научную базу для экспансии ЮКОСа в Восточную Сибирь. «Я видел разногласия у них в руководстве и сказал: не уверен, что ваш аппарат хочет, чтобы мы выполняли ваши заказы, — вспоминает Конторович. — А он усмехнулся так и дал понять, что с этим вопросом он разберется». Через год академик вошел в совет директоров ЮКОСа.
В чем состояла восточносибирская стратегия компании? По словам Ходорковского, планировалось поэтапное продвижение на восток с разведкой и освоением: из Томска — в Красноярский край, оттуда — в Иркутскую область и Якутию. Наращивать добычу и поставки ЮКОС намеревался тоже постепенно. Сначала планировалось заместить западносибирскую нефть, поступающую на Ангарский НПЗ, восточносибирской, потом увеличить железнодорожные поставки в Китай, потом построить нефтепровод на Дацин мощностью 20 млн т в год. Затем снова нарастить поставки железной дорогой и, наконец, увеличить прокачку нефти, добытой в Восточной Сибири, до 30 млн т.
Чтобы выйти на такой объем производства и экспорта, Ходорковский поставил перед компанией задачу довести восточносибирские запасы до 800 млн т. ЮКОС начал скупку акций компаний, владевших Талаканским, Ванкорским и Юрубчено-Тохомским месторождениями. Необходимо было учитывал особенность восточносибирской геологии — там нет чисто нефтяных пластов (только на Ванкоре). Вместе с нефтью компании вынуждены добывать газ. Чтобы не зависеть от «Газпрома», Ходорковский поручил корпоративному центру исследований и разработок создать катализатор для превращения газа в жидкость, которую можно смешать с нефтью и пустить по собственной трубе на Ангарский НПЗ и нефтехимические предприятия.
«Сечин запустил дело из жадности»
Тут-то и начались первые столкновения с конкурентами, имевшими серьезных покровителей в высших эшелонах власти. В 2001 году ЮКОС перешел дорогу «Роснефти», вступив в борьбу за Ванкор, к которому присматривалась госкомпания. Ходорковский завладел блокпакетом «Енисейнефти», имевшей лицензию на разработку месторождения. «Роснефть» зашла с другой стороны и купила владельца контрольного пакета «Енисейнефти» — британскую Anglo Siberian Oil Company (ASOC). ЮКОС не остался в долгу и попытался лишить «Роснефть» контроля, доказывая, что ASOC успела часть акций продать ему.
В том же году ЮКОС схлестнулся и с «Сургутнефтегазом», уведя у него из-под носа выставленное на аукцион Талаканское месторождение. Подчиненные Ходорковского перебили заявки конкурентов, предложив бонус $501 млн ($301 млн — бюджету Якутии, $200 млн — федеральному), и гарантировали $870 млн инвестиций в проект.
Казалось, триумфальное шествие ЮКОСа уже ничто не остановит. Капитализация компании Ходорковского росла как на дрожжах, и это давало ему огромное преимущество перед конкурентами, которые не могли привлекать финансирование с такой легкостью и в таких объемах. Поэтому когда «Роснефть», «Сургутнефтегаз» и «Газпром» создали консорциум для освоения Восточной Сибири, это воспринималось как жест отчаяния. Активную роль в объединении «против ЮКОСа» сыграл замглавы президентской администрации Игорь Сечин, но тогда мало кто принимал это в расчет.
Переговоры ЮКОСа с китайским правительством о строительстве трубопровода Ангарск — Дацин с трудом, но продвигались вперед. А в 2003 году компания договорилась о поглощении «Сибнефти» — объединенный гигант должен был добывать четверть российской нефти. Ходорковский начал искать иностранного покупателя на 20–25% акций (около $10 млрд). Прошли переговоры с ExxonMobil и ChevronTexaco, по итогам которых вырисовались концепции взаимодействия с каждым из нефтяных гигантов. Предложения американских компаний заметно различались, поэтому ЮКОС предоставил премьеру Михаилу Касьянову и президенту Владимиру Путину два разных варианта. По словам Ходорковского, речь шла о стратегическом решении, от которого зависела и перспектива освоения Восточной Сибири.
Стратегическое решение приняли в июне того же года: сначала арестовали совладельца ЮКОСа Платона Лебедева, а в октябре был взят под стражу и Ходорковский. Как сказал другой совладелец ЮКОСа Леонид Невзлин, «Путина убедили, что Ходорковский его обманывает». Сам Ходорковский в интервью The Sunday Times указал на того, кто убедил: «Сечин запустил дело из жадности».
Так или иначе, государство установило контроль над активами ЮКОСа и регионом, который призван давать нефть для трубы в Китай и Японию. Суд над Ходорковским, обвиненным в мошенничестве, хищении и уклонении от уплаты налогов, завершился приговором: девять лет колонии. Осужденного этапировали в самое сердце Восточной Сибири — колонию города Краснокаменска Читинской области.
Труба без нефти
Сразу после суда государство начало перераспределять активы ЮКОСа. Сечин возглавил совет директоров «Роснефти». Помимо основных добывающих подразделений ЮКОСа госкомпании отошли доли в трех крупных восточносибирских месторождениях. «Сургутнефтегазу» достался Талакан, упущенный тремя годами ранее (см. карту).
Стратегия консорциума отличалась от поэтапного плана Ходорковского. Подготовка месторождений шла одновременно с утверждением маршрута и строительством нефтепровода Восточная Сибирь — Тихий океан (ВСТО). Нефтяникам помогли, «подвинув» трубу на север от Байкала, ближе к их месторождениям.
И все равно получилось нелепо. Первая очередь трубопровода Восточная Сибирь — Тихий океан мощностью 30 млн т в год будет введена в строй в 2010 году. Заполнять ее в обозримом будущем нечем: по самым оптимистичным прогнозам, добыча нефти в Восточной Сибири выйдет в следующем году максимум на 18 млн т.
Падение цен на нефть осенью прошлого года нанесло по восточносибирским проектам мощный удар. Первая нефть с Ванкора должна была поступить в трубу до нового года, но «Роснефть» перенесла старт на лето. Генеральный директор «Роснефти» Сергей Богданчиков объявил, что себестоимость добычи барреля нефти и его транспортировки до трубопровода «Транснефти» равна $80. Иными словами, добыча на Ванкоре станет рентабельной только при условии, что мировые цены подскочат до $137 за баррель.
Получилось бы у Ходорковского и американских компаний добывать нефть из вечной мерзлоты за меньшие деньги? «У ЮКОСа была самая низкая себестоимость добычи среди российских компаний, — говорит Нина Пусенкова, старший научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН. — Вряд ли другая компания добывала бы восточносибирскую нефть эффективнее». С другой стороны, у «Роснефти» есть политическое преимущество. «Точка безубыточности на Юрубчено-Тохомском месторождении — при цене $140 за баррель, а на Верхнечонском — при $104 за баррель, — дает оценку Валерий Нестеров, аналитик инвестиционной компании «Тройка Диалог». — Но «Роснефть» может компенсировать высокую стоимость добычи мощной господдержкой: например, снятая экспортная пошлина позволит уменьшить сроки окупаемости проектов».
Правительство склоняется к тому, чтобы убрать экспортную пошлину на нефть, добываемую на крупнейших месторождениях Восточной Сибири. Это означает, что при плановой загрузке первой очереди ВСТО государство будет терять $4,2 млрд ежегодно. Очевидно и то, что дальше проектов, в которые ввязались компании, дело в Восточной Сибири вряд ли пойдет. «Сейчас такое время, что мы не хотели бы делать прогнозы насчет региона с такими тяжелыми в разработке месторождениями, как в Восточной Сибири», — говорит представитель ТНК-ВР Николай Горелов.
Похоже, новые запасы еще не скоро будут доказаны и подготовлены. Вот простой расчет. С осени 2003 года, когда Ходорковский был арестован, до лета 2008 года, когда он находился в колонии, нефть подорожала в семь раз, до $150 за баррель. Государство также приняло «Энергетическую стратегию России до 2020 года». Одним из условий энергобезопасности страны названо «рассредоточение добычи углеводородов из Западной Сибири по другим регионам страны». Первой в списке регионов значится Восточная Сибирь.
Какие новые месторождения государство и лояльные ему компании открыли в стратегическом регионе за «тучные» годы? Никаких заслуживающих упоминания. В 2008 году геологоразведочных работ было выполнено в шесть раз меньше, чем в 1990-м, когда и были разведаны нефтяные гиганты Сибири. Вместо того чтобы направить инвестиции в разведку и подготовку запасов, государство спонсировало растущий бюджет трубы.
ЮКОС планировал построить нефтепровод практически такой же длины, как ВСТО, за $2,5 млрд, а последние подсчеты затрат «Транснефти» — $15 млрд. Все бы ладно — сметы всех проектов, связанных с нефтью, выросли с начала десятилетия в разы, но главная проблема выглядит нерешаемой. Месторождения Восточной Сибири, осваиваемые по варианту государственников, в ближайшие годы не способны наполнить «золотую» трубу. Гнать по трубе западносибирские углеводороды при нынешних тарифах на прокачку нерентабельно. Если тариф на прокачку с запада отменить, то государство вместе со снятой экспортной пошлиной будет терять $13 млрд ежегодно.
Может, дешевле было допустить к освоению Восточной Сибири ChevronTexaco и ExxonMobil?
Статья опубликована в Forbes, №63, июнь 2009 года.