Материал опубликован в журнале «Русский Newsweek» №20, 2010
Авария на нефтяной платформе в Мексиканском заливе грозит изменить уклад жизни целого побережья. Newsweek отправился встречать гигантское нефтяное пятно к рыбакам Луизианы. Седовласый ловец креветок Брюс Друри говорит, что за последние дни нефтяное пятно у берегов Луизианы несколько уменьшилось в размерах. Но этому он совсем не рад. «Они вливают туда всякие химикалии, чтобы разжижать нефть. Чтобы она ушла в глубину. Чтобы нечего было фотографировать. Чтобы репортеры потеряли интерес и разъехались», — объясняет он. А потом, уверен Друри, подводные течения месяцами будут носить нефть и прочую химию туда-сюда: «Из заголовков они исчезнут, но рыба за все заплатит. И мы тоже». Мы сидим на нагретых солнцем досках пристани Венеции, самого южного городка Луизианы, — жители штата прозвали его «концом света». В эти дни Друри и его большая семья должны были нести круглосуточную вахту в море — сейчас самый сезон ловли креветок. Но теперь рыбак даже не знает, удастся ли ему когда-нибудь вывести шхуну из бухты: 22 апреля после 36-часового пожара в Мексиканском заливе затонула платформа British Petroleum, из подводной скважины началась утечка нефти, и власти запретили ловлю рыбы восточнее Миссисипи. По западную сторону рыбачить еще можно, но там, по словам Друри, креветок не поймаешь. Возникшее нефтяное пятно уже называют экологической катастрофой века. «Недавно они начали мало-помалу открывать народу объем утечки. Цифры росли изо дня в день. Поначалу я думал, что пресса раздула из мухи слона, но когда ветра начали гнать это пятно сюда и когда ветер донес запах — мы запаниковали», — говорит 67-летний рыбак. Друри надеется, что пятно удастся остановить, а еще он очень хотел бы верить слухам о том, что BP выплатит им хорошую компенсацию. Но верится ему в это с трудом. Друри вспоминает, каких сил и нервов ему стоило выбить из страховщиков компенсацию после урагана «Катрина» в 2005 году. «Наша семья потеряла четыре из шести лодок и все дома, но поначалу они прислали мне чек на $106 и 23 цента», — рассказывает он. Рыбак нанял адвоката, заплатил ему несколько тысяч долларов и в итоге добился какой-никакой компенсации. Его соседям повезло меньше. «Ураган уничтожил супермаркет. По-моему, его владельцы до сих пор судятся, так что в городе нет нормального магазина — одна только лавчонка, где есть хлеб, молоко и консервы», — говорит Друри. Его младший сын, верзила Эрик по прозвищу Орешек, женился за четыре месяца до того, как ураган смыл Венецию с лица земли. «Это первая точка, на которую обрушилась “Катрина”, — постукивает он мясистым пальцем по доскам дока. — А у всех на языке вертелся только Новый Орлеан». Семья Друри вернулась домой через 11 дней после урагана. Лодки были разломаны, а новый дом, в который Эрик вложил все свои деньги, разметало по всему побережью. Только год спустя Эрику удалось купить остов новой лодки. Несколько лет он сам собирал ее по частям. Новую шхуну он назвал «Мисс Сэмми Линн» — в честь жены. «Мой дедушка был рыбаком, мой отец рыбак, мой дядя рыбак, мой старший брат тоже. И я всегда хотел быть как они, — говорит он. — Это моя американская мечта». Во время разговора его мобильный телефон периодически звонит, и Эрик поспешно отвечает, но каждый раз с видимым разочарованием. «Я жду волшебного звонка», — делится он и объясняет, что простаивающие без дела рыбаки надеются заработать хоть что-то, помогая компании BP обуздать нефтяное пятно. Друри-младший уже прошел два инструктажа по правилам безопасности, без которых нельзя принимать участие в работах. Эрик достает из своего пикапа две бумаги — свидетельства об окончании курса. «Ты знаешь, что это? — размахивает он документами. — Это анекдот! Мы выросли на воде, а они четыре часа объясняют нам, что аллигатор — распространенное в южных штатах животное и что его нельзя пинать ногой или тыкать ему пальцем в глаз, чтобы проверить, живой ли он». На втором курсе Эрику долго рассказывали о вреде нефти: «Если через десять лет после этих очистительных работ у меня вдруг обнаружится рак, они покажут мне эту бумажку и скажут: “Видно, Эрик, ты плохо следовал нашим инструкциям”».
ГАМБУРГЕР ВМЕСТО ФИЛЕ
Утечка нефти заставила президента Обаму наложить запрет на разработку новых месторождений на американском шельфе до тех пор, пока не будут пересмотрены правила безопасности на платформах. Впрочем, как это ни парадоксально, в городке, где нефтяное пятно грозит нарушить весь уклад жизни, не спешат с призывами наказать BP и прекратить бурение. «Говорят, что нефть и еда несовместимы, но это две отрасли, которые кормят этот регион. Тут многие рыбаки в сезон ловят рыбу, а все остальное время работают на нефтяных судах. Я в депрессии, но я не испытываю к ним ненависти. Пусть только остановят это и возместят ущерб», — говорит Эрик. Когда на прошлой неделе Барак Обама посетил Венецию, Эрику посчастливилось стоять неподалеку от него, но он так волновался, что не сказал ни слова. «Я рад, что он приехал. Понятно, что у него нет волшебной палочки, но это немного нас взбодрило. По мне, так он чересчур быстро уехал». Друри-младший признает, что у него пока нет плана на случай, если все дурные прогнозы сбудутся. «Я не знаю, что мы будем делать, если нефть дойдет до болот. Как это можно очистить? А что будет с нашей репутацией? Луизиана поставляет лучших морских моллюсков и ракообразных в США, нигде больше на одном пятачке нет такого разнообразия видов рыб. И кто после этой истории захочет рыбу из Луизианы?» — переживает рыбак. Новый Орлеан и окрестности славятся своими рыбными ресторанами. В конце месяца здесь ожидается традиционный фестиваль рыбной кухни. Но все меняется буквально на глазах. В одном из ресторанов плакат «нежное филе» меняют на «классические гамбургеры». Рекламную вывеску другого рыбного ресторана «Мы не подаем друзьям замороженную рыбу» тоже, возможно, придется заменить. В придорожном мотеле в Новом Орлеане мать с дочерью спрашивают у клерка, где поесть. «Только не в рыбном», — уточняет мать. «Надеюсь, это не из-за нефти? Она до нас еще не дошла», — отвечает мужчина. Ему не удается их переубедить. На первый взгляд, побережье выглядит пасторально, если, конечно, так можно назвать сочетание сочных зеленых полей, нефтеочистительных заводов и ржавеющих груд металла, оставшихся после «Катрины». Кое-где видны и признаки овладевшего населением беспокойства. Чем ближе к побережью, тем чаще на церковных досках встречаются фразы вроде «Господь прощает, Господь поможет отстроить» или «Спасите наш берег!». У одного дома выставлен самодельный плакат «Обама, пришли нам помощь!», а рядом уже установили устройства для отмывания птиц от нефти. Какой-то ушлый адвокат поспешил выставить плакат с рекламой его услуг для тех, кто собирается подавать иск против BP. У въезда в военный порт сложены груды ярко-оранжевых плавучих рукавов-бонов. Они успокаивают жителей, создавая иллюзию бурной деятельности. Ветра и волны порядком потрепали этот плавучий забор, тем не менее его продолжают выкладывать километрами, придавая болотам вид плавательного бассейна. Эффективность бонов оставляет желать лучшего — кое-где большие пятна нефти грязно-ржавого цвета дрейфуют на поверхности по обе стороны забора. Под ними в коричневатой воде мелькают рыбы и креветки. Рыбы пока ведут себя как обычно — пострадали только медузы, да еще на берег штата Миссисипи выбросило 29 мертвых черепах. Впрочем, по утверждению Моби Соланги, директора Института по исследованию морских млекопитающих в Галфпорте того же штата, вскрытие не подтвердило, что гибель этих черепах, причисленных к исчезающим видам, напрямую связана с нефтяным пятном размером с Пуэрто-Рико. Но профессор Рик Стайнер, специалист по охране морских животных из Аляски, уверен: дальше будет только хуже. «В тот момент, когда нефть попала в воду, считай, что битва уже проиграна», — говорит он. Он надеется, что эта авария станет для разработок на шельфе тем, чем стала для атомной энергетики авария на Чернобыльской АЭС. «Может, наконец примут законы, которые ужесточат контроль над этой отраслью», — мечтает эколог. С момента прибытия в Луизиану Стайнер, как и другие специалисты, выезжает на рейды на катерах и вылетает на вертолетах, чтобы оценить масштабы грядущей катастрофы. «Надо быть реалистами. Ну сколько ее соберут? 10%? Часть испарится, часть осядет на дно, часть будет дрейфовать на поверхности воды или в глубине, и это нанесет колоссальный удар по морской фауне», — утверждает он. Стайнер говорит, что на Аляске, где в результате аварии танкера подобная катастрофа произошла 21 год назад, ущерб природе до сих пор не компенсирован. «Я работал с утечками нефти во всем мире, и практически везде власти и коммерческие компании пытаются приуменьшить эффект аварии и приукрасить эффективность их реагирования, — рассказывает специалист. — Реальность, как правило, гораздо печальнее. После аварии на Аляске власти ужесточили правила, связанные с эксплуатацией танкеров, но про буровые платформы забыли».
ВР ЗА ВСЕ ЗАПЛАТИТ
Работники ВР вместе с добровольцами, экологами и военными использовали все возможные способы нейтрализовать пятно: его пытались сжечь, оградить, разогнать химикалиями. Командующий операцией адмирал Тад Аллен признает, что никто толком не может оценить, сколько нефти вылилось в воду, — утечка произошла на глубине 1,5 км. Загрязнение грозит и реке Миссисипи, если попавшие в пятно суда последуют в ее порт. Сейчас самые большие надежды возлагают на 98-тонный купол, которым накрывают скважину в качестве временного решения. Насколько это эффективно, покажет время — технология применяется впервые. «Очень жаль, что купол начали конструировать только после аварии, — говорит Стайнер. — Это как начать строить пожарную машину после пожара. Последствия могут быть катастрофическими. А мы в разгаре сезона спаривания, метания икры». Джо Адамс, сплошь покрытый татуировками рыбак, орудует небольшой электрической пилой, кромсая на массивном деревянном столе крупных форелей. «Это с чистой стороны реки», — заявляет он. Адамс не уверен, что здесь останутся люди, если нефть дойдет до берега: «А что им делать? Я рыбачу с 13 лет. Бросил школу, чтобы рыбачить с матерью и отцом. Целый день сегодня пытаюсь дозвониться до ВР, но они не отвечают: видимо, все пытаются до них дозвониться...» Его молодой коллега Питер Янг — капитан небольшого катера, зарабатывает на жизнь организацией рыбалки для туристов. «Моя жена, которая работает на полставки в клинике, ищет сейчас работу на полную ставку, потому что непонятно, когда я смогу вернуться к моей нормальной работе — если это вообще произойдет», — переживает он. Сейчас Янг боится только одного: что его семья не получит нормальной компенсации — «уже такое количество людей ломанулись подавать жалобы, а 70% вообще никакие не рыбаки». По закону, говорит рыбак, на компенсации отведено всего $75 млн. В эти дни Янг подрабатывает экскурсиями для журналистов до нефтяного пятна и обратно. А когда везти некого, он с прочими рыбаками ошивается с бутылкой пива в бухте в надежде услышать добрые вести. Добрые вести, признает он с неохотой, состоят в том, чтобы пятно, которое угрожает пяти разным штатам, отнесло куда-нибудь подальше в море или по крайней мере выбросило на берег в другом штате. На восточном побережье Флориды, где нефть грозит похоронить пляжный сезон, питают те же надежды. После аварии США получили предложения о помощи от ООН и 14 государств — от соседней Канады до Южной Кореи. Помощь была вежливо отвергнута. «В данный момент США не стоят перед чем-то, с чем не способны справиться своими силами», — сообщил госдепартамент. Тем временем Конгресс грозит похоронить энергетический законопроект, поскольку он содержит перспективы дальнейшей разработки на шельфе, а сенаторы-демократы требуют увеличить объем компенсаций в случае утечки нефти с $75 млн до $10 млрд. Администрации президента сейчас тоже несладко. Во время выборов сенатор Обама посетил Новый Орлеан, попеняв на то, как неудачно президент Буш отреагировал на ураган «Катрина» и наводнение. Теперь Обаму обвиняют буквально в том же — в слишком медленной реакции. В результате в пять штатов, находящихся под угрозой нефтяного загрязнения, успокаивать народ отправлены высокопоставленные представители администрации. А пресс-секретарь Белого дома Роберт Гиббс начал публиковать в блоге ежедневные отчеты о проделанной работе. Почти в каждом отчете — обещание, уже ставшее лозунгом: «ВР за все заплатит».