История с увольнением Юрия Лужкова и новыми кадровыми решениями в верхнем эшелоне российского руководства стала главным политическим событием осени. Вполне возможно, что ничего сопоставимо важного до конца года уже не случится. Собственно, я считаю, что и эти события особого интереса не представляют. То, что увольнение Лужкова дело решенное, было ясно давно и настолько отчетливо, что Юрий Михайлович сам немного форсировал события, пойдя ва-банк со статьей Ковелицына. Кандидатура Сергея Собянина была в числе обсуждаемых.
Тем не менее анализ этого скудного событийного ряда может быть полезен с той точки зрения, что из него можно извлечь нечто важное для понимания логики действий нынешнего российского руководства. Важным и не до конца ясным является, например, вопрос о характере и горизонте политического планирования. Рассмотрим тандем. Решили они или нет, кто именно станет президентом в 2012 году? Таков вопрос, который волнует публику. История с Лужковым показывает, что ответить на этот вопрос — если он сформулирован именно так — невозможно, потому что решения на долгосрочную перспективу формулируются иначе.
Долгосрочное решение для Москвы состояло не в том, что Собянин станет мэром, а в том, что Лужков уйдет, а мэром станет более доверенный представитель правящей группы. Долгосрочное решение для России состоит не в том, что президентом станет Путин или Медведев, а в том, что власть — вся, целиком — останется в руках группы, в которую входят и Путин, и Медведев. Это и есть суть стратегии, которую болтуны-единороссы почему-то называют «Стратегией2020», хотя на самом деле она «Стратегия–2024».
Именно 2024 год, год истечения двух следующих президентских сроков, является горизонтом стратегического планирования. Разумеется, это не значит, что по истечении срока правящая группа откажется от власти. Но это значит, что в 2024 году допустимо существенное изменение баланса власти внутри этой группы. Попросту говоря, к этому времени Путин будет всерьез рассматривать вопрос о том, чтобы отойти от дел.
В рамках долгосрочной стратегии формулируются краткосрочные ориентиры. Они достаточно гибкие и не только допускают, но даже требуют некоторой вариативности. Мэром стал Собянин, но мог стать и Шувалов. Решили, однако, что лучше все-таки Собянин, а Шувалов за ним присмотрит, в чем-то поможет, а чему-то, если надо, воспрепятствует. Так же и с тандемом.
С точки зрения текущего момента совершенно очевидно, что риски правящей группы будут ниже, если президентом станет Путин, а Медведев останется в какой-то важной должности с перспективой вернуться в президентское кресло в будущем. Пускать его на второй срок рискованно, поскольку баланс сил внутри правящей группы окажется тогда под вопросом. Ее неформальным лидером Медведев стать пока не готов, но продление колоссальных формальных полномочий может раскачать ситуацию.
Соответственно, общее понимание ситуации, вероятно, таково, что Путин пойдет на второй срок с вероятностью 90%. Когда я говорю «общее», то подразумеваю, что таково понимание и у самого Путина, и у Медведева, и у остальных в верхней десятке политических игроков. Однако принцип вариативности предполагает, что каждый из них оставляет 10±5% на то, что ситуация за предстоящий год может измениться, и тогда выдвижение Медведева (или кого-то третьего) окажется оптимальной стратегией для достижения долгосрочной цели.
Понятно, однако, что оптимальной она будет лишь при условии, что Медведев сможет дать достаточные гарантии сохранения текущего баланса власти. Иными словами, для того чтобы остаться президентом, Медведев должен доказать, что последнее слово по ключевым вопросам все равно останется за Путиным. Это сложно. Отсюда сравнительно малая вероятность такого варианта. Но он остается на повестке дня.
Так что Путин и Медведев не врут, когда говорят, что не знают, кто будет следующим президентом. На 100% не знают. Московская история показывает, что для дезориентации публики используются другие мотивы. Скажем, комическая история с «выдвижением» Левитина, Шанцева и Швецовой. Распознать эти мотивы, связанные с созданием вокруг реальной ситуации белого новостного шума, обычно несложно. В данном случае ни у кого из перечисленных персонажей не только не было достаточных квалификаций, но и подобраны они были таким образом, что для каждого включение в список было своего рода поощрением, а отказ не мог быть воспринят как признак немилости.
В заключение надо заметить, что это не всегда так. Длинная президентская кампания 2006–2008 годов показала, что для решения более сложных задач возможны и более сложные варианты, когда даже сами фигуранты не понимают, в шутку это или всерьез. Потому что дезориентация рассчитана не только на широкую публику (тут понятно: ее нужно поддерживать в состоянии «движухи», отвлекая на ложные объекты), но и на какие-то сегменты правящей группы. Таков был, на мой взгляд, казус с недолгими президентскими амбициями Зубкова. В Москве изощренные ходы, конечно, были ни к чему, но в будущем году мы вполне можем увидеть нечто подобное.