Неумолимо приближающийся уход Рахимова многие ставят в один ряд с недавней отставкой Шаймиева, вслед за чем начинают предрекать и скорую смену хозяина московской мэрии. Эта тройка (Лужков — Шаймиев — Рахимов) еще со времен позднего Ельцина воспринималась как содружество фигур равновесных, то есть одинаково тяжеловесных. Это заблуждение разделяли все, кто не желал хотя бы мельком взглянуть на внутреннюю ситуацию в Башкирии. А она ясно показывает, что Рахимов никогда не имел такого контроля над своим регионом, как бывший хозяин Татарстана или нынешний хозяин Москвы. И его уход вряд ли может рассматриваться в лужковско-шаймиевском ряду.
Начать с тех институтов, работа с которыми была на первом месте для лидеров многих республик в составе РФ в 1990-е годы, — с национальных движений и исламских организаций. Национальная конструкция Башкирии, как известно, состоит не из двух элементов, а из трех (что типично для республик Поволжья) — башкиры, русские, татары. Это увеличивало для региональной власти свободу маневра, но и усложняло любые договоренности с национально озабоченной публикой. Бесспорно, остроту межнациональных споров Рахимов сумел вовремя уменьшить, но сделать национальных активистов полностью подконтрольными не смог. «Управляемый конфликт» — один из любимых инструментов татарстанского руководства — в Башкирии был недоступен.
Что касается ислама, то здесь башкирскому лидеру не повезло изначально. Уфа — место расположения одного из общероссийских духовных управлений, с 1990-х годов находящегося в острой борьбе с конкурирующими структурами. Даже создание отдельного местного управления с муфтием-башкиром во главе не закрыло регион от продувных ветров межрегиональных исламских баталий. А ведь иметь «своих» исламских лидеров, да еще и активно противодействующих ваххабизму — это огромный плюс в глазах Кремля. Рахимов этого так и не достиг.
Далее экономика. Тут дело даже не в скандалах с сыном, а в том, что посторонних в местную нефтепереработку пришлось пустить задолго до них. И этот шаг был важен не только в плане контроля над конкретными активами. Нефтепром Башкирии создал вокруг себя значительную прослойку весьма состоятельных по республиканским меркам людей. Потерявший контроль над нефтекомплексом автоматически терял и контроль над этой прослойкой. Монолитные многоэтажки, возводимые здесь и там в Уфе, — квартиры в них в основном и покупали люди, связанные с нефтянкой, — становились троянским конем с обитателями, обязанными своим благополучием чужим командирам. А альтернативного источника, способного обеспечить сравнимое количество «своих» людей, у республиканской власти просто не было.
Наконец, силовики. Многочисленные скандалы вокруг регионального МВД местные наблюдатели объясняли одним способом: на милиции в Башкирии слишком много держится, отсюда и все усиливающийся федеральный контроль над республиканскими стражами порядка. Тяжеловесы — это те, кто и во время обустройства вертикали сумел удержать силовиков в собственной орбите. Это не про руководителя Башкирии. Его ожидаемая отставка, конечно, ставит очень серьезные вопросы о дальнейшей судьбе региона. Но судьбу России, которая, как всегда, решается в Москве, эта отставка вряд ли позволяет предсказать.