Во время недавнего визита председателя Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей У Банго в Белоруссию Александр Лукашенко заявил, что Белоруссия хочет стать «опорной страной для Китая в Европе». Удивительно, насколько это совпадает с высказыванием, сделанным Юлией Тимошенко. Два года назад, еще будучи премьером, она заявила на встрече с заместителем председателя Всекитайского комитета Народного политического совета Китая Ван Ганом: «От имени правительства я хотела бы вас заверить, что мы очень заинтересованы в том, чтобы Украина стала для вас опорным государством в Европе, специальным государством, потому что наши отношения могут принести нашим народам очень большой эффект».
Страны, чье благосостояние основано на роли транзитных государств между Евросоюзом и Россией, уже не первый год пытаются занять такое же место в отношениях между Россией и КНР. Лукашенко неоднократно объявлял Китай приоритетом своей внешней политики и предпринимал попытки стать полноправным членом Шанхайской организации сотрудничества.
В отличие от России и Евросоюза Китай принципиально неспособен вмешиваться в украинскую и белорусскую внутреннюю политику, не выдвигает никаких идеологических и политических требований к своим партнерам (за исключением принципа «одного Китая») и к тому же испытывает избыток ликвидности, что сейчас редкость. Китай — почти идеальный инвестор для крупных развивающихся стран, особенно имеющих испорченные отношения с Западом.
Рассматривать Украину или Белоруссию в качестве особо удачной точки входа для китайских товаров на рынок Евросоюза едва ли есть смысл: с этой целью китайцам было бы лучше приобретать активы в восточноевропейских странах ЕС. Речь идет главным образом об обретении КНР опоры для дальнейшего продвижения на восток — в Россию, которая по ряду направлений стремится защищать свой рынок от чрезмерной китайской экспансии.
Успехи Украины в превращении в «опорное государство Китая в Европе» остаются скромными, а перспективы — туманными. Украина недостаточно интегрирована с РФ в отличие от входящей в Таможенный союз Белоруссии. Кроме того, она слишком нестабильна политически, а ее индустриальная база основательно разрушена, в то время как в Белоруссии — в основном сохранена. Китайские инвестиции на Украине осуществляются по модели, применяемой в странах Центральной Азии, Африки и Латинской Америки и направлены прежде всего в сырьевой сектор либо в сборочные производства, ориентированные на внутренний рынок. Например, в июле этого года объявлено о строительстве китайскими инвесторами завода калийных удобрений в Калуше (Ивано-Франковская область) стоимостью $1,5 млрд. Имеется также китайско-украинский меморандум о взаимопонимании в сфере атомной промышленности, вероятно, связанный с совместными проектами в добыче урана.
Украина рассчитывает привлечь китайские инвестиции (до $1 млрд) в разработку угля, и в августе 2011 года уже был запущен проект реконструкции шахты им. Мельникова в Луганской области с участием китайских инвесторов (меморандум о сотрудничестве в угольной сфере был подписан сторонами еще в сентябре 2010 года).
Китайские проекты на Украине могут быть неприятны для отдельных российских компаний, но мало что меняют для России в целом (возможно, за исключением уранового проекта, но в этом вопросе остается много неясностей). В ходе визита председателя КНР Ху Цзиньтао в Киев в июне уровень отношений двух стран был повышен до «стратегического партнерства», но оказывать влияние на политические отношения Украины и России КНР не может и не будет. В отношения России и Украины в нефтегазовой сфере Китай вмешаться неспособен. Китайско-украинское военно-техническое сотрудничество продолжается уже долгие годы, и ничего нового и особо опасного для России в нем не наблюдается.
Зато по отношению к развертыванию китайско-белорусского сотрудничества Россия не сможет оставаться безучастной. Китайские инвестиции в Белоруссии прямо направлены на завоевание рынков стран Таможенного союза. При обсуждении инвестиционных проектов приоритетное значение придается машиностроению, в частности, созданию сборочных производств. Возможность организации в Белоруссии производств, специально ориентированных на российский рынок, рассматривает, в частности, автомобильная компания Geely. Дешевый белорусско-китайский импорт может создать угрозу для некоторых направлений российской промышленной политики, в частности, планов развития автопрома, производства промышленного оборудования и электроники.
Возможные инвестиции Китая в некоторые предприятия белорусского машиностроения могут поставить в довольно неудобное положение российских военных. Например, Минский завод колесных тягачей, государственное предприятие, хронически испытывающее финансовые затруднения, является важным и пока что безальтернативным партнером для производителей ракетного оружия и в РФ, и в КНР. Россия получает от этого предприятия шасси самоходных пусковых установок для своих мобильных комплексов межконтинентальных ракет, а также для таких систем, как ЗРК С-400. Одновременно МЗКТ передавал в последние годы технологии производства подобной техники и в КНР. На технике МЗКТ основаны, в частности, самоходные пусковые установки оперативно-тактических баллистических ракет DF-11 и крылатых DF-10. Интерес китайцев к предприятию очевиден, и если они купят МЗКТ, то пусковые установки для ракет «Тополь-М» России придется приобретать на китайском заводе.
Для Лукашенко партнерство с Китаем является, возможно, единственным шансом на спасение, поскольку и Европа, и РФ увязывают любую помощь с жесткими требованиями внутренних реформ. Миллиардный китайский кредит и будущие инвестиции могут предоставить Минску ресурсы для консервации белорусской экономической модели. В результате именно в Белоруссии, а вовсе не в Центральной Азии Москва и Пекин могут подойти вплотную к политическому соперничеству за влияние на постсоветском пространстве — вопреки официальной внешнеполитической линии КНР на признание особых интересов Москвы в этой зоне.