Свежий проект федерального бюджета в числе прочих интересных новаций предполагает серьезные изменения в управлении региональными финансами. В частности, предусмотрено создание на уровне субъектов федерации резервных фондов — по аналогии с таким же фондом, имеющимся у «федералов». Излишки бюджетного дефицита должны будут финансироваться в первую очередь из фонда, а потом уже из заимствований на долговом рынке или банковских кредитов. Для стимулирования создания финансовых запасов планируется запретить регионам размещать свободные средства в банках, если эти средства не относятся к резервным фондам.
Сама по себе идея достаточно разумна, но ее практическая реализация вызывает много вопросов – как и многие аспекты политики разделения расходов и доходов между Федерацией и регионами. В последнее десятилетие Минфин и регионы разыгрывали старую и известную всем сказку «Вершки и корешки». В результате регионам достались налоги, наиболее зависимые от делового цикла (на прибыль и на доходы физических лиц), и расходы (социальные и образовательные), также растущие в кризис или просто при замедлении экономики по каким-то локальным причинам. Именно поэтому в 2008-2009 году больше всего потеряли в доходах и получили рост расходов (в отдельные кварталы до 40%) наиболее населенные промышленные регионы, в то время как наиболее бедным областям и автономиям было как минимум не хуже, чем в хорошие времена.
И без кризиса подавляющее большинство регионов сидит на голодном пайке. Заставлять бедняков создавать сбережения — дело, наверное, в теории правильное, но не очень легко реализуемое. На федеральном уровне в запас идут сверхдоходы от нефтегазового экспорта – но даже у сырьевых регионов их будет сложно вычислить, да и «сырьевой» НДПИ отобран даже у тех, у кого право на долю от него еще оставалось. Однако глубокой реформы налогового законодательства – ради большей сбалансированности налоговых потоков между федерацией, регионами и совсем забитыми органами местного самоуправления — пока не предусматривается.
В нынешней ситуации реальные возможности для создания полноценных резервов будут, скорее всего, у дюжины регионов. Однако у многих из них (Москва, Московская область, Якутия) имеются существенные объемы долга, который надо будет гасить в ближайшие годы. Региональные заимствования, даже будучи хорошо описанными в Бюджетном кодексе и в соответствующем законодательстве, создали немало головной боли для Минфина. Одна Московская область, чьи бывшие финансисты не сходят со страниц и сюжетов «Криминальной хроники», отняла немало здоровья у минфиновцев. Для финансового здоровья крупнейших регионов разумный и взвешенный контроль за долгами более значим, чем создание принудительных резервов. Даже такая простая операция, как выкуп регионами собственных облигаций для управления долгом, находится в «серой» зоне законодательства.
Заслуживает отдельного обсуждения и вопрос о необходимости продления действующего до января 2011 года запрета на внешние заимствования в иностранной валюте, не предназначенные для рефинансирования уже имеющихся долгов. Память о проблемном еврозайме Нижегородской области, реструктурированном в 2000 году и с трудом погашенном в 2003-м, уже не так свежа в памяти чиновников и инвесторов, а за рубежом привлекать «длинные деньги» под инфраструктурные проекты может быть весьма выгодно. Однако при отмене запрета на привлечение средств в иностранной валюте необходимым условием для такого финансирования должно стать ограничение в принятии избыточных рисков и контроль за целевой их природой — на инфраструктурные проекты.
Наконец, в кризис на повестку дня стал вопрос о федеральной гарантии по региональному долгу и выдаче бюджетных кредитов. Вопреки положениям Бюджетного кодекса, такая гарантия, хотя и неформальная, предоставлялась, чтобы «не убить рынок» – примерно как сделали американские власти с ипотечными компаниями. При этом распределение супер-льготных бюджетных кредитов (четверть от ставки рефинансирования, то есть максимум 3,25% на пике кризиса, когда рыночные ставки даже для наиболее качественных займов Москвы составляли 18-20%) в прошлом году осуществлялось без четких критериев и с минимальным обсуждением. Это у нас. В США обращение Шварцнеггера к президенту Обаме за помощью для Калифорнии обсуждалось и комментировалось на первых полосах газет, стало главной новостью месяца; а распределение существенно больших (с поправкой на масштаб бюджетов) сумм в России осталось практически незамеченным. По уму, наведение порядка в этой сфере должно быть более приоритетным – но какое же ведомство захочет связывать себе руки в возможности этому дать, а этому не дать.
Вопрос, как справедливо помочь финансово слабым регионам, возникает почти в любом федеративном государстве, особенно в периоды глобальных финансовых кризисов. Вот и Пол Кругман в своей последней колонке озаботился – как слабым регионам платить за свои локальные «рынды». Муниципальные финансы тоже дело крайне мутное – скандалы в этой сфере возникают повсеместно, от Австралии до Бразилии. Но бороться с ними методами, хорошо зарекомендовавшими себя при совершенно другой налоговой и бюджетной ситуации (создание резервов и строгая экономия), не представляется правильным. А вот обсуждение финансовых взаимоотношений между российскими бюджетами разных уровней, которого по большому счету не было с 1999-2000 годов, давно назрело и даже перезрело.