Автор — корреспондент ИД «Коммерсантъ»
Отставка Дмитрия Гаева совсем не заслуживает того, чтобы ставить ее через запятую с другими кадровыми и организационными приключениями городского хозяйства Москвы после замены Юрия Лужкова Сергеем Собяниным. То есть, скорее всего, и для самого мэра, и для кого угодно из власти отставка Гаева — это действительно не более чем очередной этап разлужковывания Москвы, но все же было бы несправедливо смотреть на уходящего начальника метро только как на осколок уничтожаемой команды бывших хозяев города.
Горкомовский чиновник Гаев, сумевший вовремя уйти на понижение (то есть в метро) буквально в последний момент существования МГК КПСС, был все-таки не просто чиновником. Может быть, из всех, кто имел отношение к управлению городом в эти 20 лет, только Гаев да сам Юрий Лужков дополняли свою крепкохозяйственническую сущность чем-то сугубо гуманитарным. Но если непрофильные чудачества Лужкова от кулебяк до Севастополя бросались в глаза всем и, видимо, долго еще не будут забыты, то Гаев, с поправкой, конечно, на масштаб, — хоть и не Лужков, но тоже все-таки не только хозяйственник.
Понятно, что самой шумной историей метрополитена гаевских времен из «не только хозяйственных» была строчка из старого советского гимна на отреставрированной «Курской» — когда под потолком вестибюля после ремонта появилась надпись «Нас вырастил Сталин». Гаева много ругали (правозащитница Людмила Алексеева пообещала тогда никогда больше не ездить через «Курскую») именно за неполиткорректность и сталинизм; ругали, но никто не задумался о том, что сам факт идеологического, неважно, с каким именно знаком, высказывания со стороны по определению неидеологического чиновника — это что-то примечательное. Другой на его месте просто занимался бы положенными ему делами (очевидно, ровно теми, которыми теперь применительно к Гаеву интересуется прокуратура), а Гаеву вот почему-то было важно, чтобы под потолком была надпись про Сталина. Он же явно на ней ничего не заработал, но ему все равно было важно.
Именно при Гаеве московское метро впервые со времен борьбы с архитектурными излишествами снова, как при Кагановиче, стало не только «транспортным средством повышенной опасности», но и отраслью монументального искусства или даже, чего уж там, монументальной пропаганды. До Гаева 40 лет строили одинаковые «сороконожки», он же вернулся к философии подземных дворцов для трудящихся. Ну да, дворцы («Парк Победы» и «Трубную») оформлял, как тогда было принято, Церетели или кто-то столь же неоднозначный (см. мозаики Ивана Николаева на «Достоевской»), все равно — ни коррупционного, ни любого другого рационального смысла в этом не было, но Гаеву было нужно именно «красивое метро», а не «сороконожки».
Теперь в метро новый начальник — Иван Беседин и, как уже вслух пожелал Сергей Собянин, пора начинать строить новые недорогие типовые станции. Видимо, реставраторский неосталинизм Гаева, ставший почему-то именно в эти недели предметом внимания «Архнадзора», тоже сойдет на нет. Дело тут не в Беседине и не в Собянине, а просто качнулся маятник, и новый начальник обязан быть непохож на предыдущего — так все устроено: воровать меньше не станут, новые линии быстрее прокладывать не будут, ничего сенсационного с метро не случится. Дворцы для трудящихся снова станут просто подземкой, и, наверное, никто даже не обратит на это внимания — это ведь действительно мелочь по сравнению с большим московским переделом.
Автор — корреспондент ИД «Коммерсантъ»