Днем я без остановки серфлю интернет в поисках новостей из Каира и названиваю коллегам, которым посчастливилось оказаться там в эти «интересные времена». Коллеги рассказывают про то, как на улицах появились сторонники полусвергнутого президента Мубарака и закипели рукопашные схватки «восставшего народа» с «переодетыми в штатское мухабаратчиками» и какой-то гопотой. Про то, как наши журналисты попали меж двух огней и оказались под градом камней и коктейлей Молотова. Кого-то повязала полиция, кого-то толпа размазала по пальме.
По вечерам я читаю ребенку «Трех толстяков» — и опять восставший народ, и камни сыплются уже на голову доктора Гаспара, оказавшегося «в плохом месте в плохое время», а гопота в лице продажных циркачей палит из пистолетов по канатоходцу Тибулу.
Я знаю, чем закончатся «Три толстяка», а еще я знаю, что случилось за обложкой этого революционного памфлета для самых маленьких. Потому что история, которой вдохновлялся Юрий Олеша, не кончилась на последней странице его книжки. В тот год, когда Олеша написал свою сказку, умер Ленин, началась фракционная борьба в победившей партии большевиков. Сталин зачистил правых и левых уклонистов, потом культ личности, ХХ съезд, застой — его помню уже не по учебникам.
В детстве я был за Просперо и Тибула, потому что не знал, что было дальше, а сейчас я все равно за них, хоть и знаю, что дальше все было сложно. Как будут развиваться события в Египте, не знает никто, хотя инстинктивно я все равно сочувствую «восставшему народу».
Огромная древняя страна на миг застыла в точке, откуда много разных путей. Два-три дня — и все решится, страна покатится по своему маршруту, и назад пути не будет. Но сегодня можно только гадать, куда она покатится.
Этим и займусь.
Если Хосни Мубараку удалось-таки вывести на улицы своих сторонников, сможет ли он удержаться у власти?
Строго говоря, особых технических проблем с разгоном «арабской улицы» нет, но для этого нужны не переодетые сотрудники тайной полиции, для этого президенту необходимо опереться на армию. Только армия сейчас способна промчаться, звеня танковыми гусеницами по каирским и александрийским мостовым, очистить мегаполисы от мятежной толпы, оставляя за собой побуревший от крови асфальт. Сутки — и перед нами уже хорошо знакомый Египет, не очень богатый, не очень сытый, не очень свободный, но спокойный, а дальше уже дело мухабарата искать и выкорчевывать измену.
Армия традиционно считалась опорой режима Хосни Мубарака, и если до сегодняшнего момента он не смог на нее опереться, значит, что-то разладилась в этом привычном партнерстве.
Хосни Мубарак — хозяин Египта, а хозяином армии является Сами Аднан, начальник генерального штаба и единственный настоящий лидер египетского офицерского корпуса. Революция застала его в США. Разумеется, начальник генштаба тотчас вылетел на родину, и Египетская армия вышла на улицы. Дальше дело не пошло, танки стояли среди «восставшего народа» с зачехленными орудиями, а «восставший народ» с детским любопытством ползал по броне и весело переговаривался с танкистами. В тот день коллеги мне говорили: «Мирно так, что даже скучно». Скучать долго не пришлось, буквально на следующий день армия исчезла с улиц, а вместо нее появились «сторонники в штатском».
Собственно, кто они такие, на самом деле в Египте никто и не скрывает. Добро бы повстанцы говорили о переодетых полицейских, но тут сам премьер-министр Ахмед Шафик взял и заявил, что нападения сторонников президента на демонстрантов были организованы, и пообещал выяснить, кто за этим стоит, а потом и вовсе начал извиняться перед «восставшим народом» за такой поворот событий. Важно здесь не признание чиновника, а простой факт: переодетая полиция вместо армии означает, что Сами Аднан не занял сторону «восставшего народа», но и Мубараку не оказал поддержки. Армия взяла паузу.
Собственно, в этот момент Мубарак понял, что идти на уступки придется. Тогда и прозвучало от его имени, что он готов уйти, но не раньше сентября. А потом он поручил свеженазначенному вице-президенту Омару Сулейману вступить в переговоры с оппозицией.
Компромисс был отвергнут. Во-первых, бывшим директором МАГАТЭ Мохаммедом аль-Барадеи, выдвинутым «восставшим народом» в лидеры. Его позиция — диалог только после отставки Мубарака. Во-вторых, самой крупной оппозиционной силой в Египте, запрещенной партией «Братья-мусульмане». В-третьих, президентом США Бараком Обамой, который заявил в телефонном разговоре с египетским коллегой, что передача власти в Египте должна начаться сейчас.
Лишившись армейской поддержки и одновременно поддержки США, имея в качестве защиты от восставшего народа лишь охранку, Хосни Мубарак практически лишился шансов продержаться до сентября.
Если Мубарак уйдет сейчас, оставив на хозяйстве Омара Сулеймана, он выиграет восемь месяцев для того, чтобы разработать новую операцию «преемник». И уже преемнику придется столкнуться на выборах с тем, что называется «широкой демократической коалицией».
Как будет выглядеть эта коалиция, понятно. Ее основа — запрещенные «Братья-мусульмане», а верхушка — аль-Барадеи. Они друг без друга уже не могут. Для Египта экс-директор МАГАТЭ как Каспаров для России, именитый соотечественник, но не более того. До нынешних событий он жил в Вене и приехал в Каир в прошлую пятницу, аккурат в тот день, когда «братья» дали негласную отмашку своим членам выходить на демонстрации. Аль-Барадеи дал взять себя под арест прямо на выходе из мечети, а «братья» из мечетей отправились на улицы и примкнули к толпам, стихийно собиравшимся уже несколько дней. Так протест обрел новое дыхание, а аль-Барадеи стал лидером.
Без «Братьев-мусульман» бывший директор МАГАТЭ просто интеллигент из Европы. У него нет никакой поддержки — но и «братьям» без него никуда, он их щит, тот, кого признает Запад. Не будь его, сразу раздастся крик «исламисты рвутся к власти», без него выйдет уже не «пришедшая к власти демократическая коалиция», а стопроцентная «ось зла».
Разумеется, помимо «Братьев-мусульман» к коалиции примкнут и другие египетские партии, прежде всего «Вафд», у них богатый опыт взаимодействия. Поскольку «братья» запрещены в Египте и в выборах не могут принимать участия, легальные вафдисты проводили их кандидатов в парламент по своим спискам.
В этой же обойме почти наверняка окажется и Социалистическая партия труда. Она тоже традиционно сотрудничала с «Братьями» и за это в 2000 году даже попала под запрет.
Либеральные социалисты, египетский аналог «Яблока», тоже имели опыт дружбы с «Братьями» в 80-х годах прошлого века, когда они вместе входили в избирательный блок «Исламский альянс». Скорее всего, к ним присоединится и представляющая левый политический фланг партия Тагаму.
Все эти партии традиционно являлись оппозицией режиму Мубарака.
На противоположной стороне окажется лишь ныне правящая Национально-демократическая партия да, возможно, еще легальная исламская партия аль-Умма, которой удалось в свое время зарегистрироваться, несмотря на запрет религиозных политических партий.
Кто победит?
А кто победил бы у нас, если завтра были бы выборы: Единая Россия против всех, да еще чтобы лидер правящей партии оказался под чем-то вроде домашнего ареста, а губернаторам никто не дал команды обеспечить результат?
А дальше будет то, что так сильно пугает многих публицистов. Мир уже имеет опыт прихода к власти «широкой демократической коалиции» с сильной исламской компонентой. Это произошло в Иране в 1979 году. После того как шах был свергнут, аятолла Хомейни взялся за вчерашних союзников. Сначала зачистили буржуазных демократов, потом избавились от федаинов хальк, своего рода исламских троцкистов, потом дело дошло до Тудэ — ортодоксальных марксистов. Теперь иранский политический спектр зажат между старой исламской элитой — аятоллами и радикальным корпусом стражей исламской революции.
Надо признать, иранская политическая конструкция получилась на редкость живучей, Иран пережил тяжелейшую войну с Ираком, экономическую блокаду, конфронтацию с США и СССР, выбился как минимум в региональные лидеры, справился с собственной оранжевой революцией.
Будь я на месте «Братьев-мусульман», я бы шел по этому пути, пропустив на первом ходу вперед союзников, а когда мир принял бы обновленный Египет, показал бы, кто в доме хозяин.
Осталось разобраться, почему же этот сценарий так многих пугает за пределами Египта. В принципе причина известна, хотя о ней не очень принято говорить. Исламизированный Иран является угрозой существования Израиля. Не будь этого фактора, иранский режим едва ли раздражал бы больше, чем Арабские Эмираты, Катар или Саудовская Аравия.
Если в Египте события пойдут по иранскому сценарию, то Израиль лишится главного арабского союзника — союзника, который, собственно, и сделал возможной блокаду Газы. Получив второй фронт холодно-горячей войны, еврейскому государству придется идти на переговоры не только с ФАТХ, но и с ХАМАС. Собственно, в израильскую проблематику и упирается вопрос, сочувствовать или нет египетской революции. Тут надо решать — либо за Просперо с Тибулом, либо за Трех толстяков.
Автор — обозреватель телеканала «Дождь»