2 января 1992 года формально можно считать началом радикальных рыночных реформ. Именно в этот день 19 лет назад официально произошла либерализация цен. Действия правительства привели к необратимым изменениям, результатом которых стала сегодняшняя Россия.
Гайдаровские реформы начала 1990-х годов стали частью истории. Споры вокруг рыночных преобразований тех лет будут длиться еще не одно десятилетие — так же, как и вокруг реформ Александра II и Петра Столыпина. Экономисты и политологи тоже еще долго будут дискутировать о том, почему столь трудным был путь России от плана к рынку. Разница в том, что бесконечные вопросы перестают быть риторическими.
Один из возможных ответов лежит на поверхности: в России к моменту начала преобразований оказались полностью разрушены политические институты старого режима, в то время как на становление новых требовались долгие годы. В конце 1991 года Россия была страной без границ, вооруженных сил, национальной валюты, таможни, собственных органов государственного управления. Слабость государственных институтов, присущая периоду революции, наложила отпечаток на процесс реализации реформ: и без того тяжелый период перехода к рынку осложнялся политической нестабильностью, что вылилось в невозможность проведения последовательного курса преобразований.
Вместе с тем очевидно, что период экономических реформ усугублялся и просчётами тех, кто отвечал за выработку экономической политики в течение пореформенного десятилетия. Об «ошибках и заблуждениях» реформаторов говорили и писали все кому не лень: от российских коммунистов до американских профессоров экономики. Первые жаловались на то, что так и не получили обещанные «две «Волги», вторые упрекали реформаторов в увлечении вопросами финансовой стабилизации вопреки осуществлению институциональных преобразований. Наивность утверждений и тех и других очевидна. И если последователи вульгарного марксизма-ленинизма в силу своего «бэкграунда» не могли выступить с конструктивной критикой реформ, то американским профессорам, всю жизнь прожившим в стабильных рыночных демократиях, трудно было представить реалии революционного времени. В этой связи встает вопрос, какие же реальные ошибки были допущены при осуществлении реформ?
1. Недостаточно глубокая степень экономической либерализации. Одной из главных заслуг кабинета реформаторов, действовавшего в течение первого года радикальных реформ, была микроэкономическая либерализация. Правительство Гайдара «отпустило» цены, либерализовало внешнюю и внутреннюю торговлю, ввело конвертируемую валюту. Вместе с тем кабинету 1992 года не удалось осуществить столь же глубокую либерализацию, как, например, правительству Лешека Бальцеровича в Польше. Так, не были либерализованы цены на нефть, газ, железнодорожные перевозки, что подогревало инфляционные ожидания. Долгое время существовала разница между ценами в государственной и частной торговле, в легальных и «серых» торговых операциях, а также между ценами в различных регионах. Одним из главных барьеров экономической либерализации стало сопротивление региональных властей, желавших «снимать» административную ренту. Мэры крупных городов уже весной 1992 года начали всячески ограничивать свободу торговли, несмотря на то что она была гарантирована президентским указом — законодательным актом более высокого уровня. Чиновники местных администраций инициировали введение множества лицензий и разрешений, необходимых малым и средним предприятиям для выхода на рынок. В результате граждане получили множество препон предпринимательской деятельности, а низовая бюрократия — огромное поле для мздоимства.
2. Назначение Виктора Геращенко на пост председателя Центрального банка в 1992 году. Практика показывает, что независимость Центрального банка — важнейший фактор поддержания макроэкономической стабильности в странах, имеющих более-менее длинную историю функционирования рыночной экономики. Однако необходимо понимать, что ЦБ должен быть независим не только от правительства, но и от других экономических агентов. В противном случае ЦБ будет действовать в интересах отдельных групп, а не экономики в целом. Это и случилось в России в середине 1992 года, когда у руля ЦБ встал Виктор Геращенко. Будучи руководителем Банка России, он был озабочен чем угодно (спадом в промышленности, взаимозачётами между предприятиями и т. д.), но только не подавлением инфляции. Масштабные эмиссии, осуществлявшиеся ЦБ, стали главной причиной гиперинфляции 1992-1994 годов. В результате на подавление инфляции у России ушло 5 лет, в то время как у Польши, по сути, полгода. За «отвязность» руководства ЦБ в первые три года реформ Россия заплатила слишком высокую цену.
3. Банкротство чековых инвестиционных фондов (ЧИФов). Одним из финансовых институтов, созданных во время ваучерной приватизации, стали чековые инвестиционные фонды. ЧИФы принимали ваучеры от граждан, а затем обменивали их на акции новоиспеченных АО. После завершения приватизации ЧИФы должны были стать паевыми инвестиционными фондами, которые получали бы дивиденды от акций российских АО и распределяли их между вкладчиками. Однако в реальности эта схема не заработала: во втором полугодии 1994 года большинство ЧИФов разорилось, а их вкладчики остались с носом. Здесь нельзя всё сваливать на ошибки идеологов приватизации. Безусловно, одной из причин банкротства ЧИФов стало ограничение обмена ваучеров на акции предприятий: не более 5% приватизационных чеков, находившихся в собственности ЧИФа, можно было вложить в акции одной компании. В этой связи чрезвычайно ограниченным оказался круг лиц, сумевших получить акции прибыльных компаний. Вместе с тем в середине 1990-х большинство российских предприятий (в том числе металлургического и нефтегазового сектора) были убыточными, поэтому для успеха ЧИФов не было фундаментальных предпосылок.
4. Излишне долгое сочетание мягкой бюджетной и жесткой кредитно-денежной политики в 1994-1998 годах, что стало главной причиной дефолта. Наглядным уроком кризиса 1998 года было то, что экономика не может быть устойчивой в государстве, которое пытается компенсировать мягкость бюджетной политики (рост бюджетных расходов при слабой способности собирать налоги, бюджетный дефицит) жесткостью денежной политики (поддержанием курса рубля в рамках валютного коридора). Макроэкономическая политика государства должна быть сбалансированной.
5. Отказ от перехода к плавающему валютному курсу. В октябре-ноябре 1997 года Россия стала испытывать на себе влияние азиатского финансового кризиса. Видя спекулятивную атаку на рубль на валютном рынке, руководство Центрального банка предложило отказаться от валютного коридора и перейти к плавающему курсу рубля. Однако правительство отказалось от этой идеи и сохранило валютный коридор. В результате Россия в течение следующего года была вынуждена тратить средства не только на удержание ставок на рынке ГКО, но и на поддержание курса рубля в границах валютного коридора, что привело к быстрому исчерпанию валютных резервов. Дефолт 17 августа 1998 года свидетельствовал о том, что в условиях низкой инфляции валютный курс является не инструментом, а результатом экономической политики. Любые попытки властей манипулировать валютным курсом рано или поздно приведут к возникновению серьёзнейших диспропорций в экономике, преодолеть которые удастся только ценой кризиса.
Если бы этих ошибок не было, скорее всего, переходный период был бы менее сложным; возможно, эффект от реформ сказался бы несколько раньше. Вместе с тем очевидно, что даже в этом случае Россия не стала бы страной принципиально отличной от той, которой она является сейчас. Так или иначе, в 2000-е годы Россия пожинала плоды рыночных преобразований 1990-х: экономический рост, начавшийся в 1997 году и прерванный кризисом 1998 года, восстановился сразу после дефолта и продолжался в течение последующих 10 лет. Именно благодаря реформам 1990-х годов правительству на рубеже веков удалось стабилизировать финансовое и внешнеэкономическое положение страны, что сыграло важную роль в повышении уровня жизни миллионов российских граждан.
Автор — научный сотрудник лаборатории институциональных проблем Института экономической политики им. Е. Т. Гайдара