Благополучному среднему классу наплевать на то, что власти проделывают с Москвой
В глазах милиционеров была тоска и угасающая готовность к бою — как у боксера-тяжеловеса, который, выйдя на ринг, обнаружил бы там страдающего отдышкой карлика-астматика. В полной боевой выкладке, положив потные ладони на автоматы, они стояли в дверях и, не снимая серых ушанок, смотрели на суетливо рассаживающихся по местам старух, которых им предстояло сдерживать.
Воздух звенел от раздраженных голосов. Впереди, на фоне скучно повисших флагов России, Москвы и района Нагатинский затон, за столом сидели представители управы и нервно теребили лежащие перед ними предметы. Рядом стоял лист оргалита с планом предлагаемого к постройке гостиничного комплекса — все, что происходило в актовом зале управы района Нагатинский затон, происходило из-за этого плана.
Мне очень не хочется пересказывать эту историю, но все же это нужно сделать.
Вначале было поле. Потом из этого примыкающего к Коломенскому островка зелени жители района сделали парк. Если ты слишком долго не можешь получить чего-то от того, кто обязан это сделать, ты делаешь это сам. Поэтому на поле построили площадку для выгула собак, посадили деревья, организовали территорию для детей, а потом привезли настоящие футбольные ворота. Кажется, из всего этого ворота были самой непростой задачей, но люди как-то справились с ней, потому что все футбольные площадки вокруг давно пустили под застройку.
Потом в районе застроили последние бреши между домами, перед этим снеся детский сад и случайно построив жилой дом вместо запланированной поликлиники. С детьми, собаками, шезлонгами, футбольными мячами и кремами для загара на поле стали приходить люди со всего огромного района.
Потом — очень тихо — в управе появился план застройки: всё поле огораживают забором и строят на нем шестикорпусный гостинично-офисный комплекс. О том, что по поводу предстоящего строительства организованы общественные слушания, никто из жителей, конечно же, не знал. Размещенное в местном информационном листке объявление могло бы стать лидером конкурса на самую незаметную публикацию в русскоязычной прессе.
Потом кто-то стал расклеивать по району самодельные объявления о предстоящих слушаниях, но они моментально исчезали — с той скоростью, с какой, наверное, не исчезали бы даже открытые призывы к свержению власти. Все, кто пришел на слушания в здание управы, пришли сюда только потому, что полдесятка людей — и я в их числе — ходили от подъезда к подъезду, распространяя информацию о предстоящих слушаниях как вирус.
Если честно, говорить об этом что-то еще я просто не хочу. Могу лишь сказать, что вторым по счету выступающим от жителей района был выросший из пола, как гриб-строчок, некто Юрий Михайлович Медведев (почему не Иосиф Виссарионович Гитлер?), который очень быстро сообщил в микрофон, что всем жителям района гостиница необходима, и секретарь с особым удовольствием занесла его слова в протокол собрания, после чего Юрий Михайлович рванул к дверям и скрылся за спинами скучающих милиционеров.
Все это глупо, нелепо и омерзительно, и я, правда, больше не хочу об этом говорить. Но еще это жалко. И жалко выглядели не люди, сидящие на фоне флагов, а мы — те, кто был в зале. Я сидел в первом ряду и в какой-то момент обернулся. Зал на сто с лишним человек был забит битком. Люди стояли в проходе и толпились в дверях. И у всех этих людей — или почти у всех — тряслись руки; они поправляли свои нелепые шляпки, кутались в старые потертые куртки, глотали таблетки, протирали очки, жаловались на здоровье, несли по кочкам власть и поджимали тонкие бескровные губы. Все они — или почти все — были чертовски старые.
Наверное, я идиот. Рассказывая о предстоящих слушаниях своим соседям по двору и подъезду, я старался подходить к молодым и на вид успешным семьям с детьми. Моя ставка была на них — именно на всех этих людей с уверенными лицами, которые выходят из дорогих автомобилей и идут в свои ипотечные квартиры с хорошим ремонтом, встроенной техникой и плазменными панелями, где их ждет сидящая с ребенком няня.
На некоторых я тратил до получаса. Они выражали крайнюю обеспокоенность. «Вы придете?» — спрашивал я, и они кивали. Кажется, только у меня таких разговоров было больше трех десятков, хотя я могу ошибаться. О количестве людей, прочитавших регулярно расклеиваемые объявления, я могу только догадываться.
В актовом зале управы района Нагатинский затон этих людей не было вообще. Милосердные бабушки и старики с прозрачной, как стекло, кожей оправдывали молодых, как могли: работа, пробки, дети.
Но мне кажется, все это страшная чушь. У кого-то действительно работа, и кому-то, наверное, совершенно не с кем оставить ребенка. Но я не верю, что это произошло разом со всеми.
Очень давно, в середине 1980-х, у Питера Джексона — того самого, который снял потом «Властелина колец», — был очень хороший фильм «В дурном вкусе». В нем группа из четырех наскоро вооруженных наркоманов отправляется по заданию правительства Новой Зеландии спасать планету от чудовищных инопланетян — только потому, что больше спасать планету некому: все остальные во имя успеха и благополучия заняты своими важными и неотложными делами.
В Нагатинском затоне нет наркоманов-убийц, и все, что могут выставить жители на свою защиту, — это тех самых старух, которые в магазине своими скрюченными пальцами бесконечно долго выгребают из кошелька мелкие монеты.
Мне страшно оттого, что я живу в стране, где повлиять на что-то и что-то решить отваживаются лишь те, кто с трудом может добраться даже до поликлиники.
Кажется, теперь у меня появилась по-настоящему веская причина не любить так называемый средний класс — и не только за сам этот унизительный термин: класс амфибий, средний класс и класс хордовых.
На самом деле я упомянул «В дурном вкусе» не только для того, чтобы вспомнить историю наркоманов-убийц. Ключевая фраза, которая определяла весь ужас происходящего на экране, в фильме звучала, наверное, раз пять. Она очень простая и жуткая: «Ублюдки приземлились». Вот и я говорю: «Ублюдки приземлились».