Жестокий разгон демонстрации после триумфальной победы Лукашенко на президентских выборах показал, что в Белоруссии ситуация сложнее, чем кажется, и вполне возможно, там назревает политический кризис. При этом ситуация в белорусской экономике тоже далека от идеальной.
Отказавшись от помощи МВФ весной этого года, Белоруссия резко смягчила макроэкономическую политику. Банковское кредитование выросло на 42%, а не на 15%, как в свое время рекомендовал МВФ. В результате, темпы роста ВВП составили вполне солидные 8,9% во втором квартале и 6,6% в третьем, хотя и недотянули до планировавшихся 10% (при среднем росте ВВП за 2000-2008 8,0%). Темпы роста реальных доходов населения составили 11,8% за первые три квартала 2010 года. Специалисты по политической экономике наверняка разглядят в этом симптомы типичного политического экономического цикла: попытки разогреть экономику перед выборами, чтобы обеспечить победу правящей партии.
Как и во всех подобных случаях, за подобные манипуляции с экономикой приходится платить. Инфляция в Белоруссии раскручивается даже быстрее, чем в России (к ноябрю она уже достигла 10,3% после 6,9% летом этого года). А дефицит баланса текущих операций — явление для экономики Белоруссии, впрочем, не новое — достиг 15,1% ВВП. Напомню, что 12 лет назад кризис в странах Азии, а до этого кризисы в Латинской Америке, происходили при дефиците баланса текущих операций в 6-7%. Странам Восточной Европы на фоне вступления в Евросоюз удалось в течение нескольких лет финансировать дефициты и более 10-20%. Однако, НИ ОДНА страна Восточной Европы, имеющая дефициты баланса текущих операций, сравнимые с белорусским, ни смогла избежать в последние 2-3 года скатывания в глубокий и затяжной экономический кризис. Белоруссия явно надеется на то, что в связи с изменением договоренностей с Россией по нефти ситуацию удастся немного выправить. Но дефицитным сейчас стал баланс не только с Россией, но и со странами вне СНГ. Конечно же, пока стране удается довольно легко его финансировать за счет рыночных заимствований на фоне низкого государственного долга. Но сколько это продолжится — вот в чем вопрос.
Таким образом, если верить и экономической теории, и историческим примерам других стран, расположенных на всех континентах, то в Белоруссии сегодня высока вероятность развития по сценарию, в рамках которого происходит девальвация и экономический кризис. Процесс этот можно оттянуть, получая, к примеру, кредиты от России или с рынка. Скорее всего, учитывая политическую обстановку, Белоруссия будет пытаться поступать именно таким образом. Но если она сможет полностью избежать макроэкономической коррекции, то это будет белорусское чудо!
Какое отношение все это имеет к России? Россия тоже вступает в предвыборный год. В прошлый раз перед выборами социальные расходы бюджета были увеличены: в четвертом квартале 2007 года рост составил 41% при росте 14-29% в остальных кварталах 2007-2008 годов. Более того, были запланированы меры по повышению пенсий — те самые, которые были реализованы в разгар кризиса и для финансирования которых теперь приходится поднимать социальные налоги. Кстати, получившие их пенсионеры, как показывает проведенный НИСП по заказу Сбербанка опрос, теперь уже не ждут других повышений. А пенсионеры, как известно, — это главный российский избиратель.
Одной из проблем либерально-демократических режимов считается то, что им бывает сложно быстро мобилизовать необходимую поддержку модернизации, ведь в последней обычно заинтересована сравнительно небольшая группа людей. В частности, сейчас многие представители американской элиты обеспокоены тем, что их политическая система находится в состоянии, близком к параличу. Авторитарные или менее демократичные режимы могут преодолеть эту проблему, если дают больше влияния группам, заинтересованным в модернизации (Юго-Восточная Азия), или, наоборот, усугубить ее, если скатываются в популизм (многие страны Латинской Америки). Российский тандем сейчас ухитряется играть на оба фронта, но по факту преобладают тенденции, близкие к популизму. Проблема в том, что если в предкризисные годы такая политика не приводила к серьезным проблемам, то сейчас она становится все более опасной.
В 2009 году многие ждали либо повторения 1999 года, либо возврата к2006-2007 годам. Ни того ни другого не произошло. Девальвация не была столь сильной, чтобы дать толчок экспорту и размыть проблему плохих долгов (в 1998 это были неплатежи). Наоборот, плохие долги как раз появились. С другой стороны, отскока нефтяных цен уже не хватило для создания большого положительного сальдо баланса текущих операций, так как расходы бюджета и стимулирование доходов населения привели к существенному росту импорта. Низкий баланс текущих операций, низкие процентные ставки по сравнению с инфляцией, проблемы с плохими активами в банках и более низкие темпы роста — все это остановило приток капитала и возврат к предкризисной модели роста за счет быстрого развития кредитования, по сути финансируемого из притока капитала.
Модель роста в России в очередной раз за последние 20 лет меняется. Возможности для восстановительного роста, как это было в 1998 году, практически исчерпаны. Плохие долги в строительном секторе охлаждают инвесторов от раздувания на этом рынке очередного пузыря. Дальнейший рост возможен только за счет инвестиций и структурной перестройки экономики. А этому мешает ситуация на рынке труда, где безработица близка к докризисным минимумам и существует явная боязнь существенной реструктуризации. В этой ситуации добиться сбалансированного роста можно, только вернувшись к стратегии широкомасштабных структурных реформ и привлечения и стимулирования инвестиций. Предвыборная же логика диктует другое: необходимость новой волны стимулирования спроса монетарными и фискальными способами. Поэтому главный вызов для России-2011 — это все-таки пойти по пути модернизации и не стать Белоруссией.