Зачем западный бизнес инвестирует в демографию
Автор — заместитель директора Независимого института социальной политики
Может ли демография стать барьером экономического развития? В отличие от экономики в целом, а также финансов и производственной сферы, где последствия отставания немедленно сказываются на благосостоянии всей страны и отдельных ее граждан, демографические процессы инерционны, что делает их незаметными для глаз политиков, бизнеса и самого населения. Однако эти медленные изменения, достигнув в определенный момент критической массы, могут привести к структурным сдвигам, к которым в России никто окажется не готов, ведь дефицит знаний во многом порождает и дефицит новых идей и подходов.
В начале сентября в Вене прошла очередная Европейская конференция по проблемам народонаселения. В ней приняли участие несколько сотен исследователей, включая ведущих мировых экспертов. За полгода до этого еще большая по масштабам международная конференция состоялась в Техасе, в США. И это не считая многих других конференций и конгрессов по «отдельным сюжетам» народонаселения, которые регулярно проводятся в разных частях света. Такая активность не случайна: в ближайшие десятилетия всем странам предстоит столкнуться с огромными по интенсивности и глубине демографическими изменениями, которые, без преувеличения, создадут новую картину мира.
Два маркера этих изменений известны и российской аудитории — старение населения и международная миграция. Однако не подкрепленная реальными знаниями о сущности и специфике демографических процессов в России и том, как они соотносятся с мировыми тенденциями, публичная дискуссия становится здесь пленницей множества мифов. Ее участники соревнуются в преувеличении масштабов вымирания населения России, распространенности социального сиротства, угроз миграции или, напротив, в спекуляциях на тему чудодейственных рецептов, способных быстро повернуть вспять тенденции рождаемости и смертности. На эти мифы можно было бы не обращать внимания, если бы они оставались уделом обывателей, а государственные решения основывались бы на серьезных демографических исследованиях.
К сожалению, по качеству знаний о демографических процессах Россия давно отстала не только от США или наиболее развитых стран Европы, но и от многих соседей по социалистическому лагерю. Причина этого отставания может быть выражена в двух словах — «дефицит информации». Набор регулярно собираемых российской статистикой демографических показателей существенно сократился еще во второй половине 1990-х годов. Проведение переписи населения — этого первичного признака цивилизованной страны — каждый раз сталкивается с угрозой срыва или переноса из-за проблем с финансированием. А уж о национальных обследованиях, которые могли бы компенсировать недостатки статистики, говорить не приходится.
Многие методы современных демографических исследований, позволяющие моделировать и прогнозировать не только изменения в структуре населения, но и более тонкие сдвиги в поведении людей, основаны на использовании больших по объему панельных обследований, в которых одни и те же люди опрашиваются на протяжении нескольких лет или даже десятилетий. Безусловный лидер по количеству и качеству подобных опросов — США, где некоторые из них ведутся с 1960-х годов. В нашей стране на сегодняшний день существует всего два таких обследования — Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения (РМЭЗ) и обследование «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе» (РиДМиЖ), действующее в рамках международной программы «Поколения и гендер». Оба по количеству опрашиваемых людей и продолжительности существования заметно уступают множеству аналогов в странах Западной Европы и США.
Неизбежное в таких условиях технологическое отставание российской демографии ведет к тому, что она стремительно стареет. Сложно найти другую отрасль общественных наук, в которой столь же остро бы ощущался дефицит молодежи. В отличие, кстати, от стран Запада. Что особенно бросалось в глаза на конференции в Вене, где мэтров дополняли подчас блестящие выступления молодых исследователей, выполненные на хорошем методическом уровне. Восполнить разрыв в технологиях научного анализа — в отсутствие данных и притока молодежи из разных дисциплин в демографию — Россия не сможет.
Последствия демографических сдвигов бросают вызов не только социальной политике. Значение старения и международной миграции выходит за рамки пенсионного обеспечения или здравоохранения. Изменения неизбежно отразятся на функционировании экономики в целом, особенно стран, нуждающихся в экономическом рывке, поскольку до сих пор неизвестны прецеденты быстрого развития в странах с сокращающимся и стареющим населением. Изменения календаря основных событий в жизни человека — завершения образования, входа на рынок труда, вступления в брак, рождения детей, выхода на пенсию — приведут к изменениям в спросе на различные финансовые услуги, потребности в кредитовании, жилье и т. д.
Особый фокус конференции в Вене был направлен на проблему взаимосвязи процессов в области народонаселения и состояния окружающей среды. В конечном итоге демографические сдвиги означают изменения в потреблении воды, пищи, энергоресурсов и соответственно повлияют на мир, в котором мы живем. Но и обратно — изменения климата, как мы могли убедиться этим летом, представляют собой реальную угрозу жизни людей и, безусловно, влияют на демографию. Все это затрагивает интересы не только государства, но и бизнеса.
Не случайно в США многие демографические проекты и обследования уже давно существуют благодаря поддержке бизнеса. Несмотря на весьма скептическое отношение американских политиков к вопросам экологии, основные доклады по этой теме делали именно американские исследователи. Постепенно эта традиция начала проникать и в Европу, где до сих пор активную роль в продвижении демографических исследований как основы для выработки политики, играло государство.
На мой взгляд, такая модель сотрудничества исследователей, государства и бизнеса необходима и в России. Конечно, восполнение дефицита демографической информации — весьма дорогое занятие, поскольку требует масштабных и многолетних национальных обследований, которые невозможно заменить дешевыми и быстрыми опросами общественного мнения или маркетинговыми исследованиями. Более того, отдача от затрат здесь не будет быстрой — в силу уже упомянутой инерционности демографических процессов.
Несмотря на кажущуюся абстрактность демографических процессов, инновационный американский бизнес понял значение таких инвестиций. Остается надеяться на подобную прозорливость российского бизнеса и государства. В противном случае попытки заменить понимание современных демографических тенденций мифами и знаниями, доставшимися от прошлого века, сделают бессмысленными многие экономические прогнозы и проекты, а попытка модернизировать Россию разобьется о незамеченный человеческий фактор.