Система образования КНР вызывает депрессию у молодых китайцев

Экономика Китая замедляется. Каждый пятый молодой горожанин не может найти работу. Неподъемные цены на недвижимость лишают людей надежды купить квартиру и завести семью. Разочарованное молодое поколение отказывается от борьбы: в моду входят понятия «танпин» (躺平— дословно: «лежать пластом») — работа и жизнь с минимумом усилий и «байлань» (摆烂 — дословно: «пусть гниет») — готовность пустить все на самотек.

Выгорать китайцы начинают еще в детстве, когда сталкиваются с острой конкуренцией, вызывающей сильнейшую фрустрацию. Чтобы получить хорошую работу, необходимо переехать в крупный город, а в условиях жестких ограничений внутренней миграции для этого надо окончить хороший университет. В свою очередь, чтобы получить доступ к высшему образованию, необходимо сдать не один экзамен. В 15 лет подростки проходят тестирование, по итогам которого половине из них разрешают окончить старшую школу, а половине навсегда закрывают путь к образованию. Следующий, еще более сложный экзамен счастливчикам предстоит сдать уже перед поступлением в вуз.

Выходит, едва ли не вся жизнь современного китайца определяется упорной учебой до 15–18 лет. В разумности и эффективности такой системы мало кто сомневается — вина за неудачу возлагается исключительно на подростка и его семью. Многие родители нанимают репетиторов и требуют, чтобы ребенок посвящал досуг не играм, а престижным занятиям, например шахматами или игрой на скрипке. Правительство КНР попыталось запретить репетиторство — но сокращение объема рынка привело лишь к росту цен: сегодня в Шанхае и Пекине стоимость часа у лучших учителей доходит до $400. Дети из небогатых семей, для которых дополнительные занятия стали недоступны, вынуждены учиться еще усерднее.

Родителям также приходится нелегко. Среднестатистическая пара, живущая в городе, помимо ребенка, заботится еще о престарелых родителях. В сельской местности другая проблема: 11% китайцев в связи с нехваткой средств уезжают на заработки в город, но из-за системы прописки не могут взять с собой ребенка. Многие из тех, кто остается в деревне, тоже не видят детей. В 2000–2015 годах в стране провели оптимизацию учебных заведений и закрыли почти 300 000 провинциальных школ. В результате каждый восьмой ученик начальной школы и каждый второй ученик средних классов вынужден учиться в интернате, порой далеко от дома. Получается, что китайский крестьянин работает днями и ночами, чтобы дать образование ребенку, которого видит только дошкольником: после интерната ребенок уедет в университет и навсегда останется в городе.

Поскольку в 1979–2016 годах гражданам КНР разрешалось иметь только одного ребенка, у большинства современных школьников нет братьев и сестер — даже двоюродных. Юным китайцам не просто запрещают играть — им фактически не с кем это делать. Исследования доказывают: детство, лишенное игр и посвященное только усердной учебе, приводит к резкому росту тревожности и депрессивных расстройств. С 2010 года количество самоубийств среди детей 5–14 лет в КНР выросло более чем в пять раз. В 2018 году о депрессивном состоянии сообщали 35% взрослых китайцев. В сельской местности и среди женщин этот показатель в полтора раза выше.