В большинстве школ на уроках литературы учат мыслить шаблонно, в то время как истинная цель этих занятий — научить ребенка рассуждать и получать удовольствие от чтения.
Один из афоризмов, приписываемых Фаине Раневской, звучит так: «Без необходимых вещей можно спокойно обойтись, а вот без ненужных — прожить нельзя». Не знаю, говорила ли так на самом деле великая актриса, но сама эта фраза объясняет некоторые механизмы в образовательном процессе.
Представим себе урок литературы в школе. Кажется, каждому должно быть заметно кричащее противоречие этого предмета: ни Пушкин, ни Толстой с Достоевским, ни Чехов с Ахматовой не писали для того, чтобы кто-то читал их тексты по принуждению. А несчастная Муму погибла не затем, чтобы школьники получали оценки за пересказ сюжета тургеневского рассказа. Да и с сюжетом этого, как и любого другого произведения, можно ознакомиться, не открывая его: это известно всем участникам процесса — от учителя до бабушки, которая не пускает внука гулять, пока тот не прочтет 10 страниц хрестоматии.
Художественное творчество — свободный диалог автора и читателя: писатель не объясняет, какую пользу может принести людям его труд. «Евгений Онегин» — главный текст отечественной классики и фундамент национального литературного канона — заканчивается следующими строками:
Кто б ни был ты, о мой читатель,
Друг, недруг, я хочу с тобой
Расстаться нынче как приятель.
Прости. Чего бы ты за мной
Здесь ни искал в строфах небрежных,
Воспоминаний ли мятежных,
Отдохновенья ль от трудов,
Живых картин, иль острых слов,
Иль грамматических ошибок,
Дай бог, чтоб в этой книжке ты
Для развлеченья, для мечты,
Для сердца, для журнальных сшибок
Хотя крупицу мог найти.
За сим расстанемся, прости!
Пушкин легко расстается с читателем и желает ему найти хотя бы крупицу пользы в прочитанном тексте. Тексте, над которым Пушкин работал семь лет.
Чему учат на литературе? Пересказывать интерпретации из школьного учебника? Извлекать уроки из прочитанного? Но если вы хотите показать, например, что такое счастливый брак, то «Евгения Онегина» читать как раз не нужно: мать Татьяны мужа не любила, няню выдали замуж насильно, а для самой героини «все были жребии равны». Какой тут урок, какой намек добрым молодцам или девушкам? Однако современные школьники зубрят «Я к вам пишу — чего же боле…», а учителя в педагогическом экстазе мучают подростков вопросами: «Что хотел сказать автор?» и «Какова роль лирических отступлений в романе?» И это притом, что весь «Евгений Онегин» — сплошное лирическое отступление от сюжета, классических норм и правил. Но учитель не может обойтись без сюжетного позвоночника текста, иначе будет неясно, зачем читать этот странный роман.
Между тем художественный текст замысловато устроен, в нем есть множество загадок и бездна смысла. Это лишь слова, но зачастую их невозможно забыть. Героев не существовало на самом деле, но они становятся нашими незримыми спутниками, друзьями, врагами, образцами для подражания.
А теперь представим себе, что урок литературы строится прежде всего вокруг текста. Что нужно не «пройти программу», не вбить в голову ученика факты биографии автора или сюжетную линию произведения, а научиться размышлять о прочитанном.
Нивы сжаты, рощи голы,
От воды туман и сырость.
Колесом за сини горы
Солнце тихое скатилось.
Солнце у Есенина скатывается колесом. Но солнце похоже не только на колесо. Почему поэт выбирает именно это сравнение? Как только перед читателем встает этот вопрос, урок литературы становится по-настоящему интересным. Учитель не демонстрирует школьникам очередное стихотворение «про природу» или «про осень» — он ставит вопрос. Это не просто анализ текста, это анализ мира, потому что ответ кроется в самом стихотворении. Выясняется, что колесо тут упомянуто не случайно, а значит, и весь текст — не случайный набор образов и рифм, а нечто цельное, продуманное. Значит, перед нами продукт высокой интеллектуальной деятельности, перед нами модель мира. Уже сам вопрос переворачивает сознание ученика. А найденный ответ рождает радость от внимательного прочтения текста.
Но и это не все: если солнце можно сравнить не только с колесом, то с чем еще? Включается воображение, и школьник забывает, что он многолетняя жертва школьной хрестоматии. Он становится соавтором стихотворения, он — кто бы мог подумать! — может заинтересоваться стихами Есенина и других авторов, начать находить в произведениях стройность и упрямую логику лирического текста. Он начинает уважать автора и себя в качестве читателя. А тут уже один шаг до любви к чтению.
В этом и есть смысл уроков литературы. Но как прийти к таким урокам? Неужели нужно отменить оценки и переписать программу? Не знаю, можно ли решить этот вопрос системно на уровне общества и государства. Но в конкретной школе точно можно попытаться что-то изменить. Раздвинуть немного жесткую конструкцию школьного расписания, вставить в него необязательные разговоры о смыслах и образах. Намекнуть детям, что дело не в том, что «хотел сказать автор», а в том, что захотят сказать они сами, если прочтут текст.
Прочтут не все, и на урок, который бесполезен для подготовки к ЕГЭ, придут тоже не все. Но те, кто придет, в результате согласятся с тем, о чем, возможно, говорила когда-то великая Раневская: без ненужных вещей прожить очень трудно.
Комментарий эксперта
Многие школьники, особенно старшеклассники, сетуют на то, что им приходится тратить драгоценные часы не на изучение профильных предметов, а на уроки литературы — то есть на чтение и обсуждение «бесполезных» художественных книг и «бессмысленные» сочинения. И все же, несмотря на недовольство учеников, а иногда и родителей, литература по-прежнему входит в обязательную программу школ — как в России, так и за рубежом. Зачем она нужна?
Прежде всего, литература — единственный предмет, который помогает ребенку мыслить по-настоящему самостоятельно. Когда школьник изучает историю, биологию, химию, физику, его задача не высказать собственное мнение, а освоить то, что до него уже узнало человечество, и овладеть навыками исследования в конкретной области. Изучение литературы нацелено на другое. Литература — одна из форм искусства, а по отношению к любому искусству читатель или зритель — полноценный истолкователь, который имеет право на самостоятельное мышление и собственные способы интерпретации произведения. В роли читателя ребенок может быть так же компетентен, как и взрослый. Безусловно, школьник не в состоянии понимать контекст произведения на уровне, скажем, профессионального филолога, но обнаружить ассоциативные связи или высказать любопытные догадки он сумеет не хуже специалиста. Можно спорить о границах такой свободы истолкования, о необходимости оставаться в рамках логики. Научить школьника аргументировать свое мнение — еще одна важнейшая задача учителя-словесника. Но как ее выполнить?
Хорошо, когда на уроке литературы ученик имеет возможность поразмышлять о прочитанном, сопоставить тексты, найти интересные параллели. Особенно если перед ним не классическое произведение, о котором уже написано множество статей и монографий, а современное, недавно опубликованное, еще не обросшее сетью канонических прочтений. Это постепенно дисциплинирует мысль, приучает внимательно относиться к слову и тексту. Но и классические произведения дают огромный материал для работы, ведь таковыми они остаются только для учителя, а дети сталкиваются с ними впервые. Если педагог ставит перед учащимися задачу понять авторскую интенцию, прислушаться к своему читательскому отклику и сопоставить его с идеями одноклассников, то проверенные временем тексты могут стать бесценным материалом для самостоятельных размышлений о жизни, искусстве слова и самом себе.
Научить детей излагать свои мысли грамотно и доходчиво — еще одна задача словесника. В дореволюционной школе преподавали не отдельно русский язык и литературу, а предмет, который назывался «словесность». Он предполагал единство работы с возможностями языка: детей обучали не только понимать, как устроены чужие тексты, но и создавать свои.
Когда школьник повзрослеет, ему обязательно придется что-то писать, какую бы профессию он ни выбрал. У каждого созданного им текста — от резюме до краудфандингового поста в соцсетях — будет свой читатель. Поэтому школа должна научить ребенка использовать родной язык как инструмент, который помогает эффективно взаимодействовать с разными людьми. Именно на уроках литературы можно отточить навык переключения с читательской роли на авторскую, редакторскую — и обратно. А материалом для тренировки могут стать совместно прочитанные произведения.
Итак, ключевая задача школьной словесности — научить самостоятельно мыслить, понимать чужие тексты и производить собственные. Но где взять учителя, который способен справиться с этой задачей? Как должна быть организована его профессиональная подготовка? Представляется, что за спиной у каждого педагога должны быть примерно такие же, как описано выше, уроки литературы: в университете, на курсах повышения квалификации, на встречах в профессиональном сообществе. Учитель — такой же читатель, как и школьник, только чуть более начитанный и компетентный, структурированный и рефлексирующий. Главное, что должен делать педагог, — создавать в классе атмосферу радости от совместного размышления и словесного творчества, учить детей слушать и понимать чужую точку зрения, облекать свои мысли в понятные другим выразительные слова и предложения.