Два столичных мэра — бывший, Гавриил Попов, и нынешний, Юрий Лужков, — опубликовали на прошлой неделе статью с гневным осуждением Егора Гайдара. У многих текст вызвал оторопь: к сороковинам два почтенных на вид госдеятеля обвинили покойного реформатора во всевозможных грехах, чуть ли не в каннибализме.
Возмутился поначалу и я, но потом вспомнил, что противопоставление кровожадных монетаристов и жизнеутверждающей особы столичного градоначальника приобрело в Москве все черты местного культа.
Основы этого вероучения изложены в книге Роя Медведева «Юрий Лужков и Москва», изданной в 2008 году. Книга относится к жанру «некролога на вырост», расцвет которого пришелся на 1970-1980-е годы, когда в СССР издавались хорошо иллюстрированные тома, приуроченные к стариковским (включая 80-летие!) юбилеям членов Политбюро и главных партийных секретарей на местах. Маститый историк строго выдержал законы жанра, в котором переплетаются поэтический (по образцу житий святых) и деловой (по образцу советского производственного романа) пласты.
Список благодеяний героя, его сподвижников, друзей и родственников был представлен на фоне гневных и страстных обличений их природных антагонистов — апологетов «очередного западного поветрия — радикал-либерализма в его крайней, упрощенной, вульгаризированной, монетаристской форме». Обличения строились с использованием процитированного выше и многочисленных иных высказываний Лужкова, разбавленных сочувственными добавлениями Роя Медведева.
Нестыковки, неизбежные при столкновении высокой поэзии и низкой прозы жизни, производят неизгладимое впечатление.
В поэтическом пласте обозреваемой книги «громовержец» Лужков вместе с сонмом окружающих его «богов» (вице-мэров и прочих больших начальников), а также «героев» (родственников большого начальства и прочих близких к правительству бизнесменов с высокой социальной ответственностью) неустанно заботятся о народе. Все это делается в духе «философии правительства Москвы»: «служить своим гражданам», «служить не догмам, а живым людям», «работать по-капиталистически, а распределять по-социалистически» и т. п.
Отрицательные персонажи поступают, разумеется, прямо противоположным образом.
Например, одна из компаний, имея «очень низкий уровень социальной ответственности», «специализируется на строительстве самых дорогих квартир для самых богатых клиентов». Она предлагает, к примеру, обитателям жилого комплекса «Алые паруса» «квартиры до 500 м2 и с высотой потолка в четыре метра». На риторический вопрос, кто может жить в таких хоромах, подразумевается не менее риторический ответ: разумеется, «радикал-либералы и монетаристы». По словам Медведева, это «вполне подходящее жилье для Виктора Черномырдина и Анатолия Чубайса».
В производственно-хозяйственном пласте текста те же вопросы жилищного строительства рассматриваются уже в сугубо позитивном контексте достижений «московского строительного комплекса». Здесь автор повествует без гнева и пристрастия, скорее с симпатией: «…самые фешенебельные дома строятся в непосредственной близости от Кремля и храма Христа Спасителя, например на Остоженке. Такие же дома на … небольших улицах, примыкающих к Тверской. Их жители хотят жить в центре, но не на оживленных и шумных улицах, а в уютных и не слишком больших домах, с удобными и тихими дворами и с зеленью, желательно даже с зимним садом».
Понятно, что застройщиками таких площадок заведомо не могут быть компании с низкой социальной ответственностью, а в число владельцев зимних садов заведомо не попадут «радикал-либералы и монетаристы». Еще бы, ведь «в одном из таких домов на Второй Тверской-Ямской построила себе новое жилье и Елена Батурина». А что еще оставалось делать почтенной чете, ежели «… прежняя квартира Юрия Лужкова на Осенней улице — рядом с семьями Бориса Ельцина и Егора Гайдара — по вполне понятным причинам уже не кажется для Лужкова и его супруги особенно привлекательной».
В поэтическом пласте текста вопросы приватизации государственного имущества в Москве трактовались с точки зрения известной максимы Лужкова «примитивные схемы Чубайса с ваучерами здесь не годились». Показательной порке подвергается, к примеру, приватизация ЗИЛа. Грех временного собственника, по солидарному мнению автора и героя книги, состоял в том, что вместо производства грузовиков он занялся извлечением доходов от аренды помещений и земельных участков.
Эта грубая ошибка была исправлена лично Юрием Лужковым, который, по словам Роя Медведева, «связал с судьбой ЗИЛа собственную репутацию, проводил здесь в 1998-1999 годах еженедельные совещания, выполняя роль второго директора».
Объективно говоря, вывести на безубыточный уровень производство грузовиков на старосоветском заводе, расположенном в трех перегонах метро от Кремля, не смогли ни Ли Якокка, ни Карлос Гон. У Лужкова тоже, что называется, не сложилось: ни в конце 1990-х, ни 10 лет спустя. Не помогло ни списание долгов, ни городские заказы, ни бюджетные дотации. В конце концов, новые, «правильные» владельцы пришли ровно к тому же выводу, что и «неправильные»: они собрались использовать «большую часть дорогой московской земли для других проектов».
В поэтическую часть текста прекрасно вписывается гневная филиппика героя книги: «Вот я, Лужков, получил свой ваучер. На сегодня его стоимость — это три килограмма плохой колбасы. Неужели я, гражданин России, в лице всех своих предков, тысячу лет работавших на Россию, где до последнего времени всей собственностью владела государственная власть, заслужил всего лишь три килограмма плохой колбасы? Не смешно ли это?! Сплошной обман народа!»
О мерах по восстановлению справедливости рассказывается здесь же, в производственно-отчетном пласте книги, в главе с говорящим названием «Бизнес Елены Батуриной».
В качестве дополнительных мер по восстановлению справедливости для отдельно взятых граждан России можно рассматривать также успехи «родственника», «друга» и «видного члена московской команды» Владимира Евтушенкова, которому достался контрольный пакет акций АФК «Система». Рой Медведев с полным одобрением сообщает, что «корпорация, созданная посредством акционирования столичного Комитета по науке и технике» (sic!) была ориентирована «на приватизацию столичной недвижимости и наиболее рентабельных отраслей экономики Москвы и Московской области».
Получилось в целом неплохо. Проходя мимо желтых колонн фундаментального здания, построенного когда-то классиком советской архитектуры Иваном Владиславовичем Жолтовским и украшенного ныне скромной вывеской «Система», каждый член семьи почтенного градоначальника и даже некоторые простые москвичи смогут оценить преимущества «московской модели приватизации» над «примитивными схемами Чубайса».
В поэтическом пласте книги многократно повторяется любимая автором и героем мысль о том, что реформы Гайдара, основанные на неправильной идеологии «либерализма-монетаризма», привели к игнорированию задач развития реальной экономики и инфраструктуры.
Этим дурным, антинародным идеям противопоставляются достижения Лужкова и его команды, представленные в производственно-хозяйственном пласте книги.
Результаты смотрятся совсем уж конфузно.
К примеру, в сугубо похвальном ключе говорится, что: «почти полностью восстановленный дворцово-парковый комплекс «Царицыно»… по роскоши не уступает таким знаменитым французским дворцовым комплексам, как Версаль и Сан-Суси. Предполагается развить и расширить этот новый российский Версаль с применением современных материалов и технологий…»
Когда решение по поводу этого проекта только принималось, известный архитектурный критик Григорий Ревзин справедливо предупреждал: «Идея достроить Большой царицынский дворец примерно равна тому, чтобы взять и достроить сегодня термы Каракаллы в Риме, которые представляют собой вообще-то привлекательный инвестиционный объект, потому что после реконструкции позволяют получить значительные площади в самом центре города Рима. Но дуракам-итальянцам в голову не приходит такая очевидная идея».
По завершении проекта тот же Ревзин с грустью констатировал: «Теперь они построили новый дворец XVIII века, которого в XVIII веке не было, и теперь считают его там бывшим. Такие коллапсы в сознании проявляются не только в общем сумасшествии замысла, но и в конкретных чертах бытового идиотизма нового дворца XVIII века».
Примерно те же тенденции наблюдаются в сфере транспортных проблем, решения которых трактуются в книге Медведева в строгом соответствии с концепциями и авторскими патентами Лужкова.
Цитата: «Москва строится быстро, но она старается бороться со множеством негативных последствий стихийной автомобилизации. <…> Начата масштабная реорганизация территорий вокруг Белорусского и Киевского вокзалов, вокруг Пушкинской площади».
Комментарий. Все названные проекты, а также аналогичные решения по поводу «реорганизации территорий» вокруг Павелецкого и Курского вокзалов и многих конечных станций метро означают увеличение функциональной нагрузки в транспортных узлах, мотивированное с коммерческих позиций, но вредное для организации городского движения. Такие «реорганизации» могут быть уподоблены тушению пожара керосином.
Цитата: «В Москве появляются новые виды транспорта — <…> монорельсовые дороги…»
Комментарий. Монорельсовая дорога от «Тимирязевской» до Останкино представляет собой один из наиболее абсурдных примеров столичной транспортной политики. Этот «новый вид транспорта», который обошелся бюджету города в сумму порядка $250 млн, по своим возможностям в лучшем случае заменяет рядовой трамвайный маршрут при кратно более высокой себестоимости перевозок. Сооружение «московского монорельса» укладывается также в рамки «московской промышленной политики», сводящейся, как правило, к бюджетной поддержке бесперспективных производств, любезных сердцу московского руководства.
Цитата: «Общественный транспорт Москвы обновляется и расширяется за счет закупки сотен новых автобусов, десятков троллейбусов и трамваев».
Комментарий. На самом деле парк автобусов, троллейбусов и трамваев с 1991-го по 2008 год не «расширился», а сократился примерно на 1/3.
Цитата: «… во многих районах Москвы давно уже работают сотни маршрутных такси и микроавтобусов…»
Комментарий. «Сотни маршрутных такси и микроавтобусов» с того момента, когда они выходят с местных проездов на главные магистрали города, уподобляют московскую транспортную систему моделям, сложившимся в городах третьего мира!
Цитата: «Ведется подготовка к созданию сети городских речных трамваев и к возвращению Москве-реке статуса одной из городских транспортных артерий».
Комментарий. Руководство города собиралось даже купить в Нижнем Новгороде катера на воздушной подушке, изначально предназначенные для повзводного десантирования боевых подразделений, имея в виду их использование для разгрузки городских транспортных магистралей в часы пик. Речные трамваи были также презентованы в качестве главных перевозчиков летних Олимпийских игр, на проведение которых когда-то претендовала Москва.
Эти маргинальные транспортные идеи в профессиональных кругах даже не обсуждались, над ними смеялись от души. В современной истории города Москва-река никогда не имела и по определению не может иметь «статуса одной из городских транспортных артерий». Есть множество препятствий как по части скорости сообщения, так и по степени включенности в городские пассажирские потоки.
По прочтении этой книги мне показалось, что заказ на издание собственного фьючерского некролога — решение для богобоязненного человека столь экзотическое, что спорить с ним о каких-то частностях в сфере экономики, урбанистики или транспортной политики как-то не к месту.
Спор о морали тем более неуместен.
Автор — научный руководитель НИИ транспорта и дорожного хозяйства