На прошлой неделе министр иностранных дел Италии Франко Фраттини сообщил о возможности введения безвизового режима между Россией и Евросоюзом уже в следующем году. Сделать это, на его взгляд, позволяет расширение процедуры принятия в Совете ЕС решений квалифицированным большинством (255 голосов из 345). Даже весьма важные вопросы можно теперь решать при отсутствии поддержки со стороны всех членов Евросоюза.
Слова главы итальянского МИД не стоит, конечно, воспринимать буквально. За последние годы вопрос безвизового режима стал важным сюжетом политических отношений России и Европы. Явное стремление Москвы к установлению такого порядка позволило ЕС использовать идею инструментально и выторговывать «под безвизовый режим» уступки по другим вопросам. Заставить европейцев добровольно отказаться от такого удобного рычага будет непросто. И цена может оказаться очень высокой.
Любопытно, однако, другое. Сославшись на новые возможности, связанные со вступлением в силу Лиссабонского договора, Фраттини четко обозначил переход власти в объединенной Европе в руки наиболее значительных по размерам населения стран. Новый договор, ставший итогом восьмилетних мытарств с европейской конституцией, ее провалом на референдумах и мучительной выработкой нового базового документа, серьезно расширяет возможности крупнейших государств ЕС.
Эту тенденцию в полной мере продемонстрировало назначение бельгийского премьера Хермана ван Рампоя на должность постоянного председателя Европейского совета, ставшее результатом франко-германской договоренности. К числу других доказательств роста влияния «больших» относится выдвижение представителя Германии на должность комиссара ЕС по энергетике. Ранее этот пост занимали представители малых (Латвия), либо, мягко выражаясь, менее лично заинтересованных стран ЕС (Испания). Франция, в свою очередь, получила важнейший портфель комиссара по общему рынку. Параллельно Париж продвинул на пост куратора ключевого для себя сельского хозяйства представителя, по выражению Николя Саркози, «наших румынских друзей».
Замечу, что реально лиссабонский договор только закрепил решения саммита ЕС в Ницце в декабре 2000 года. Тогда, готовясь к принятию в свои ряды 12 малых и средних государств, лидеры «старой Европы» позаботились о большем соответствии квот при голосовании в Совете численности населения. Тем самым они заранее перераспределили часть голосов средних и малых стран в свою пользу. Теперь, в целях повышения эффективности принятия решений, что было главной целью всей реформы Евросоюза 2001 – 2009 гг., малые и средние государства лишили права вето по целому списку вопросов.
При голосовании квалифицированным большинством дружественные России Германия, Италия и Франция при поддержке одного государства средней величины могут заблокировать практически любое невыгодное им решение. Они также могут сформировать коалицию, которая «перевесит» вместе взятых Британию, Польшу, страны Балтии и еще кого-нибудь вроде Швеции.
Стоит ли говорить, что после вступления Лиссабонского договора в силу для России еще более актуальным становится взаимопонимание с ведущими державами Евросоюза. Все последние годы Москву неоднократно, и не без оснований, упрекали в стремлении игнорировать Европу в целом в пользу диалога с отдельными странами. Сейчас эта стратегия может оказаться еще более востребованной.
Что же касается собственно перспектив установления безвизового режима, то, как гласит русское присловье «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Летом 2003 года, перед началом итальянского председательства в ЕС, Сильвио Берлускони сообщил, что собирается осуществить «революцию в отношениях с Россией». Тогда ему мало кто поверил. Однако 3 ноября того же года, на саммите Россия – ЕС в Риме глава итальянского кабинета провозгласил себя «европейским адвокатом Москвы». Полностью проигнорировав солидарную позицию стран ЕС, выработанную под влиянием ареста Михаила Ходорковского.
Вслед за Италией большинство государств Евросоюза также перешли на позиции спокойного прагматизма и прекратили с Россией всякие разговоры о ценностях. Все возникавшие с тех пор моменты напряженности в отношениях ЕС – Россия были связаны только с явными конфликтами коммерческих или геополитических интересов.
Экстравагантный итальянский премьер оказался, таким образом, предвестником нового стиля отношений. Возможно ремарка Фраттини – это сигнал к тому, что крупнейшие страны Европы готовятся взять власть и в сфере внешних связей объединенной Европы. А это Россия может только приветствовать.
Автор – директор Центра европейских и международных исследований факультета мировой экономики и мировой политики Высшей школы экономики