«Большую двадцатку» зря упрекают в неэффективности. Предотвратить новую депрессию — это не так мало
Самым громким аккордом встречи министров финансов стран G20, состоявшейся в конце прошлой недели в Сент-Эндрюсе, стало выступление британского премьера. Рассуждая о способах повышения глобальной ответственности финансовых институтов, Гордон Браун высказался в пользу введения страховых взносов для покрытия системных рисков и глобального налога на финансовые операции. Радикальность идеи, ее заведомая нереализуемость (от предложения Брауна тут же открестились и США, и МВФ) — типичная ситуация, когда идет речь о работе G20. Именно такие эпизоды позволяют критикам говорить о полной бесполезности этого формата.
Всем, кто предъявляет претензии по поводу весьма относительной эффективности встреч «большой двадцатки», хотел бы задать вопрос. А чего, собственно говоря, мы могли от этих саммитов ожидать? Если кто-нибудь рассчитывал, что регулярные встречи лидеров 20 развитых и развивающихся государств приведут к формализации неких законов, по которым будет работать мировой рынок, то это было глубоким заблуждением. Единственным способом создать общие обязательные правила в экономической области был бы переход к полной государственной монополии на все виды хозяйственной деятельности. Другими словами, уподобление мировой экономики мировой политике.
Уж там-то все просто. Количество участников ограничивается странами — членами ООН. Попытки неправительственных организаций играть на равных с государствами либо сурово пресекаются, как это происходит с международными террористическими сетями, либо берутся под жесткий или мягкий контроль, в зависимости от утонченности методов соответствующих правительств. Расстановка сил и права на принятие решений определяются пропорционально гипотетическому количеству граждан, которых способны уничтожить вооруженные силы каждой страны. На первом месте Россия и США, ядерных арсеналов которых достаточно для ликвидации всей планеты. За ними следуют Великобритания, Франция и Китай.
Стоит ли говорить о том, что ничего подобного этой четкости в мировом хозяйстве нет и быть не может. Максимум, на что можно надеяться в плане управления мировой экономикой, — это готовность ведущих стран согласовывать между собой основные параметры государственного вмешательства в экономику. Такие как субсидии предприятиям, тарифная политика или регулирование национальных финансовых рынков. Этим «большая двадцатка», собственно, и занималась. Это и позволило избежать повторения ситуации Великой депрессии, когда правительства действовали по принципу «спасайся, кто может» и совсем не задумывались о том, как скажутся их шаги на экономике соседей.
Встречи «двадцатки» последовательно создавали впечатление стремления и способности лидеров ведущих экономик мира держать ситуацию под контролем и вообще коллективно заботиться об избирателях. И уже этим снижали панические настроения в обществе.
И наконец, формат «двадцатки» позволил создать форум для диалога между развитыми и развивающимися странами. До осени 2008 года страны Запада предпочитали вести разговор с Бразилией, Индией, Китаем и другими исключительно по формуле «все на одного». Аналогичным образом дело обстояло и с Россией. Теперь наиболее актуальные вопросы экономической политики обсуждаются в широком, почти представительном кругу. Национальные власти пусть не говорят пока на общем языке, но ведут разговор хотя бы в одной комнате.
Другими словами, лидеры 20 развитых и развивающихся стран добились, желая того или нет, почти максимума возможного. В перспективе наиболее смелым решением было бы преобразовать «двадцатку» в некий всемирный Совет экономической безопасности по модели Совбеза ООН, способный принимать обязательные к исполнению всеми странами решения. В том числе и подобные тем, что предложил в прошедшую субботу британский премьер.
Именно такие идеи прослеживаются в формальных и неофициальных заявлениях представителей крупных развивающихся стран. Против выступают пока ведущие государства Запада. США, Европа и их союзники не хотят юридически фиксировать количество ключевых игроков мирового экономического регулирования. Однако в долгосрочной перспективе эффективная работа в неформальном режиме возможна только при наличии общих ценностей и доверия между участниками. Так, как это происходило в рамках «большой семерки». Этого участники встреч в Вашингтоне, Лондоне и Питтсбурге пока добиться не смогли.
Автор — директор исследовательских программ Совета по внешней и оборонной политике.