Владимир Носов: «Мы можем многое сделать для женщин с онкозаболеваниями для сохранения репродуктивной функции»

О зарубежном опыте 
Мой зарубежный опыт – это как конструктор с уникальными запчастями, которые не выдают в российских медицинских институтах. Сразу после учебы в Медицинской Академии им. И.М. Сеченова я поступил в резидентуру госпиталя Йельского университета (Yale-New Haven Medical Center), где прошел полную клиническую и хирургическую подготовку по акушерству и гинекологии. Все, что я знаю и умею, я получил благодаря 9-летнему опыту работы в США. 
На второй день резидентуры мне дали скальпель и отправили на кесарево сечение. В операционной вместе со мной была медсестра и коллега, который учился на 4 курсе резидентуры. Такое погружение в процесс – оно очень быстрое, но контролируемое. Человека не просто забрасывают в открытое плавание, а дают понять, что пока он плавает, его могут выловить в любой момент и направить в нужное русло. Чем дольше ты учишься в резидентуре, тем меньше контроля требуется. Через 3-4 года уже ты стоишь напротив начинающего интерна и помогаешь ему делать первое в жизни кесарево сечение.
 

О разнице между российским и американским образованием
В резидентуре в США учатся 4-5 лет. За это время в тебя закладывают колоссальный фундамент: от базовой терапии с азами биохимии, фармакологии и других фундаментальных дисциплин, до схем лечения онкологических пациентов и сложнейших операционных техник. Ты должен не только знать алгоритм лечения заболевания, но и понимать, к примеру, особенности лечения диабетиков, которым рекомендована химиотерапия. Резидентура дает хорошую базу, после которой можно выбрать узкую специализацию. Это еще три года. В рамках нашей специальности четыре направления: онкогинекология, урогинекология, акушерство повышенного риска и репродуктивная хирургия. Я прошел клиническую программу по онкогинекологии Калифорнийского университета (UCLA-Cedars Sinai Medical Center). После обучения я опять сдавал сертификационные экзамены, что позволяет мне заниматься онкогинекологией в США и Европе. 
Аналог резидентуры в России – ординатура. Она длится два года. Традиционно один год посвящен акушерству, а второй – гинекологии. Многие ординаторы рано решают, чем будут заниматься в будущем, например, только акушерством и, чтобы получить больше опыта за эти короткие два года, иногда договариваются с кураторами, что оба года они посвятят акушерству и «проскочат» гинекологию. В итоге все выпускники ординатуры получают сертификат акушера-гинеколога, при этом некоторые из них ни разу не были в гинекологической операционной, а другие могли за два года ординатуры не сделать ни одного кесарева или ни разу не принять роды. В Штатах это просто невозможно.

О плохих новостях 
В России только сейчас появились программы обучения тому, как нужно сообщать плохие новости онкобольным. А ведь нам приходится это делать регулярно: говорить пациентам, что они неизлечимы или что у них не будет детей. В США мы проходили тренинги с психологами, слушали, как опытные врачи разговаривали с реальными больными о неизлечимом диагнозе. 
В российских клиниках пациентам могут сообщить о страшном диагнозе, ни разу не посмотрев им в глаза. Поэтому пациенты часто приходят в ЕМС за объяснениями, за тем, чтобы узнать о вариантах лечения. Не все могут себе позволить лечиться у нас, но многие приходят хотя бы для того, чтобы привести в порядок мысли и понять, в каком направлении двигаться дальше. 
 

О родах после онкологии 
Сегодня многие женщины с онкогинекологическими заболеваниями могут сохранить репродуктивную функцию. Понятно, что неэтично и неправильно предлагать это неизлечимой пациентке, чтобы в будущем оставить ребенка сиротой. Но на ранних стадиях вполне реально. Наша задача объяснить, что после лечения женщина часто имеет шанс родить. Многие боятся гневить бога, прося слишком многого. Но со временем они жалеют, что не заморозили яйцеклетки до того, как начали химиотерапию.  
Мы можем многое сделать для женщин с гинекологическими онкозаболеваниями для сохранения репродуктивной функции. Но это нелегко. Часто мы прикладываем героические усилия, чтобы дать женщинам возможность забеременеть. Но по статистике лишь 30% людей во всем мире пользуются этой возможностью. А остальные говорят, что не готовы родить или предпочитают усыновить ребенка. 
 

О сложных случаях
В нашем отделении выполняются операции любой сложности. Как операции при доброкачественных заболеваниях, так и хирургическое лечение рака яичников, рака шейки матки и др. К нам не часто обращаются пациенты с простыми диагнозами. В основном это люди, которые прошли через многие онкологические учреждения или получили отказ в других клиниках. Недавно мы оперировали 80-летнюю женщину. Ей везде отказали в лечении. Она обратилась в ЕМС. Мы ее обследовали, обсудили ее диагноз с нашими радиологами и химиотерапевтами на консилиуме и взялись оперировать. Мы вырезали огромную рецидивную опухоль длиной 25 см. В итоге пациентка выписалась на четвертый день после операции. Ушла на своих ногах. 
Врачи, которые проходят практику в нашем отделении, поначалу ошибочно полагают, что в частной клинике работать легко. Но после недели-другой они понимают, с какими непростыми пациентами мы имеем дело. Многие говорят, что с такими сложными случаями они еще не сталкивались.  

О пациентах с ВИЧ
Недавно мы оперировали ВИЧ-инфицированную пациентку, которая обратилась к нам с опухолью шейки матки. Ей отказали во многих центрах из-за диагноза. Я предложил пациентке с помощью лапароскопии вынести яичники из поля будущего облучения, а после лучевой и химиотерапии заняться восстановлением репродуктивной функции. Пациенты с ВИЧ могут не только победить онкологию, но и родить после курса лечения. На самом деле операция простая, но для человека с ВИЧ многие двери де-факто закрыты. Я уже не говорю о беременных пациентах с онкологией и ВИЧ. Госучреждения не всегда заинтересованы в таких пациентах, поэтому они приходят к нам. Такие случаи очень печальны. 
В России почему-то к ВИЧ-инфекции относятся, как к чуме. В США перед операцией или госпитализацией пациентов не тестируют на ВИЧ-инфекцию. Каждый человек с отрицательным анализом может находиться в так называемом серологическом окне, то есть уже быть инфицированным, но при этом тест все еще показывает, что он здоров. Поэтому, когда мы видим отрицательный результат, мы до конца не уверены, так ли это на самом деле. Поэтому в США к каждому пациенту относятся, как к потенциально ВИЧ-инфицированному. Для всех больных существует универсальная профилактика: двойные перчатки, особая техника обращения с острыми инструментами, маски с экраном, позволяющие избежать попадания крови на слизистые. 
 

О бесплатной консультации в ЕМС
Пациент, которому рекомендовали операцию в любой другой клинике, может проконсультироваться в ЕМС бесплатно. А если решит лечиться у нас, получает скидку в размере 20% на все услуги. К нам обращаются многие люди, для которых дорого лечиться в ЕМС. Но они могут получить второе мнение специалиста по поводу диагноза: стоит ли делать операцию, есть ли более щадящие варианты хирургического вмешательства. Бывает, к нам приходят пожилые пациентки, которые не могут себе позволить наши услуги. А потом через несколько часов после консультации звонят и говорят, что будут оперироваться у нас, потому что на этом настаивают их дети. 
 

О преимуществах ЕМС 
Когда меня позвали в ЕМС пять лет назад развивать отделение гинекологии и онкогинекологии, мне разрешили сделать центр со своей философией. Она заключается в том, чтобы человек получал мнение специалистов, признаваемое во всем мире.  Часто наши пациенты обращаются за консультацией в израильские, немецкие или американские клиники. Приятно, что там хвалят наши рекомендации. Наша медицинская экспертиза признается во всем мире. Это как с долларом – он ценится во всем мире. В то время как с рублем можно пойти только в российские магазины. Я хочу, чтобы люди, которые хотят лечиться за границей, оставались у нас. Потому что в каждом отделении ЕМС есть пионер с зарубежным опытом работы. Если честно, если моим родственникам потребуется помощь, я посоветую им лечиться у нас, потому что знаю, какие врачи здесь работают. Я знаю, какие в клинике возможности реабилитации — не в чужой стране, не в отеле, а дома под присмотром наших врачей. Вот за этим высоким экспертным мнением и за нормальным человеческим подходом пациентам стоит обращаться в ЕМС. 

Справка:

Сертифицирован по онкогинекологии, а также по акушерству и гинекологии в США и в России.

2000 — 2005 гг. – резидентура госпиталя Йельского университета (Yale-New Haven Medical Center), клиническая и хирургическая подготовка по акушерству и гинекологии.

В 2005 году на конкурсной основе поступил в клиническую программу по онкогинекологии (Gynecologic Oncology Fellowship) Калифорнийского университета UCLA-Cedars Sinai Medical Center, которую с отличием закончил в 2008 году, выполнив более 900 онкологических операций различными доступами. Одновременно с прохождением программы работал акушером-гинекологом в крупнейшем госпитале Калифорнии Kaiser Permanente.

Владеет полным спектром хирургических вмешательств по поводу онкогинекологических заболеваний как открытым, так и лапароскопическим доступом.

Выполняет органосохраняющие операции у молодых женщин с раком шейки матки и некоторыми опухолями яичников.