Что общего между картиной Снейдерса «Птичий концерт» и процедурами банкротств в РФ
Мы остановили свой выбор на картине «Птичий концерт», разглядев в ней собрание кредиторов с отчетом арбитражного управляющего. Вряд ли Снейдерс мог предположить, что спустя четыре века современники предложат столь удивительную трактовку образов. Искусствоведы и историки живописи обозначают «Птичий концерт» как картину с аллегорическим сюжетом, отображающую нидерландскую пословицу «Каждая птица поет по своей природе». Это именно то, что в процессе банкротства делает каждый кредитор, соперничая с другими и отстаивая собственные интересы.
Участники конференции обратили внимание, что картина была написана в переходный между двумя эпохами период (Антон Красников). Не менее значимый переломный этап переживает сейчас Россия — исторические сдвиги не могли не отразиться на делах о банкротстве. Прежде всего изменились отношения с иностранными государствами и бизнесом. Лидия Солодовникова, распределив роли между птицами на картине, увидела в ней «приоритет на защиту российского кредитора в банкротстве иностранного должника»: ара — должник, павлины — его бенефициары. Все они хоть и кажутся иностранными, но через центр основных интересов связаны с Россией. Кредиторы на картине в основном тоже российские (ласточки, голуби, сороки, снегири, лебеди), иностранных лишь двое — второй попугай и тукан. Ольга Плешанова предложила другую трактовку: «…на ветке вверху понуро примостился тукан с огромным клювом — залоговый кредитор, оставшийся с носом из-за сильно урезанных прав». Это тоже отражает тенденцию: растет число кредиторов, требования которых получают особый статус или вообще выводятся за рамки дел о банкротстве. «Несмотря на то что «ноты» (закон о банкротстве) одни и те же, у каждой птицы получается своя песня», — констатировал Максим Стрижак, сделав акцент на усилении борьбы со злоупотреблениями должника, совершенными после возбуждения дела о банкротстве. Еще одной тенденцией, новой в российской практике, стала ответственность кредиторов за решения, принимаемые в рамках банкротства.
Общее настроение выразил, пожалуй, Николай Покрышкин, предположив, что главный герой истории оказался за рамками картины — как и положено птице, он отправился в теплые края, чтобы забрать свое у иностранного должника, даже если оно уже успело стать чужим.
Ольга Плешанова, руководитель аналитической службы, «Инфралекс»:
— «Птичий концерт» — воплощение современного банкротства, где кредиторы всех мастей и размеров стараются друг друга перекричать. В центре — флегматичный судья (сова) со сводом законов. На него со всех сторон шипят и давят крупнейшие кредиторы: налоговая служба, госкорпорации, госкомпании. Они же беспощадно клюют должника — маленькую летучую мышь. В воздухе нервно кружат аффилированные лица должника — им грозит субординация требований. Контролирующие лица, наоборот, притаились в тени, в правом нижнем углу под веткой, подальше от субсидиарной ответственности. На ветке вверху понуро примостился тукан с огромным клювом — залоговый кредитор, оставшийся с носом из-за сильно урезанных прав. Зато большому красному попугаю ара беспокоиться не о чем: это — довольные финансисты (лизингодатели, ипотечные облигационеры, игроки финансового рынка). Они заранее тихо забрали львиную долю имущества должника в виде ипотечного покрытия, предметов лизинга, обеспечительных платежей, не входящих в конкурсную массу.
Антон Красников, партнер, юридическая компания «Сотби»:
— «Птичий концерт» Снейдерса был написан в 1630–1640-е и воспринимался как переход между эпохами барокко и Просвещения. Так и многие российские юристы оценивали позицию Верховного суда РФ об ответственности кредитора как индикатор новой эры.
Но это восприятие ошибочно. Как Снейдерс наполняет полотно отсылками к образам предыдущих эпох, так и в деле ВЛПК ВС РФ только констатирует то, что знали еще в средневековой Италии: кредитор несет ответственность за решения, принимаемые в рамках банкротства.
И в таком подходе больше плюсов для участников дела о банкротстве, нежели рисков. Позиция Верховного суда сделает арбитражного управляющего более самостоятельным и независимым, что на благо всем. Здесь также сложно избежать сравнения с работой Снейдерса. Как птицы прислушиваются к сове, так и кредиторы будут больше полагаться на «совиную» мудрость управляющего, а не устраивать «концерт» вместо процедуры.
Олег Пермяков, партнер, «Рустам Курмаев и партнеры»:
— Темы спикеров злободневны и отражают состояние современной судебной практики, основная задача которой — поиск баланса интересов при защите кредиторов должника и общества от негативных последствий банкротства. Докладчики осветили статистические показатели, затронули сложности налогообложения при продаже залога, особенности защиты кредиторов от банкротства группы компаний, несбалансированность судебной практики при привлечении к ответственности контролирующих должника лиц вне банкротства и в самом банкротстве, защиту кредиторов и должника от негативных результатов диктата мажоритария в деле о банкротстве.
Дело ВЛПК не первое в судебной практике, но, безусловно, знаковое. Верховный суд впервые четко высказался и о применимых нормах, и о стандарте доказывания при взыскании убытков с кредиторов, чьи решения или поведение в банкротстве стали причиной ущерба должнику и его другим кредиторам.
В гениальной картине Снейдерса, призванной когда-то отразить многообразие и красоту птичьего мира, мы легко можем найти аналогии с содержанием выступления спикеров. Каждый из них касался темы злоупотреблений в банкротстве. То есть того, чему нет места в отношениях несостоятельности. Мы видим, что летучая мышь, расположенная в центре, обращает на себя внимание всех персонажей картины, но при этом не имеет отношения к «птичьему концерту», хотя, как и все они, летает, что-то, как и все они, кричит… Можно отнести эту мышь к собирательному символу всех злоупотреблений в банкротстве, а птичий концерт — своеобразный суд над ними.
Лидия Солодовникова, руководитель практики разрешения судебных споров и банкротства, Kept:
— Говоря о приоритете на защиту российского кредитора в банкротстве иностранного должника, посмотрим на картину Франса Снейдерса «Птичий концерт». Можно представить, что каждый герой картины олицетворяет участника дела о банкротстве. На картине мы видим сову, ласточек, дрозда, цаплю, летучую мышь, голубя, соек, снегиря, удодов, сорок, орла и лебедя — все они представлены на территории России. Но также мы видим павлинов, красного ару, еще одного попугая и тукана — это иностранцы. Возвращаясь к распределению ролей: сова, несомненно, — арбитражный управляющий, держащий «ноты» (отчет о своей деятельности), ара — сам должник, на которого обращено пристальное внимание совы, павлины — бенефициары должника, возражающие сове, второй попугай и тукан — иностранные кредиторы, все остальные — российские кредиторы.
Смотрим на нашу «картину» участников дела о банкротстве и понимаем, что у иностранного должника почти все кредиторы российские, бенефициары — хоть и иностранные, но в то же время вполне и российские павлины. Да и сам ара только по первым признакам иностранный, но, если посмотреть глубже, связь с Россией вполне понятна. Думаю, что именно раскрытие подобных, казалось бы, неочевидных связей должника с Россией или, другими словами, центра основных интересов — тенденция введения банкротных процедур иностранных должников в России, что позволит реализовать право на судебную защиту российским кредиторам.
Андрей Набережный, директор проектов управления принудительного взыскания и банкротства департамента по работе с проблемными активами, «Сбербанк»:
— Картина «Птичий концерт» ярко демонстрирует, что среди прочих равных всегда есть самый яркий представитель. Так происходит и в юридическом сообществе. В прошлом году многие юристы были весьма категоричны — в иностранных юрисдикциях больше ничего не сделать, про арестованные активы можно забыть. Путь к иностранным юристами и судам также закрыт, поскольку с их стороны есть явный негатив в нашу сторону.
Но благодаря ярким представителям нашей профессии мы смогли найти варианты. Нашли, как работать с иностранными юристами, появились прецеденты признания наших решений за рубежом после санкций, мы научились работать с замороженными активами.
Более того, появились первые прецеденты получения обеспечительных мер в виде приостановления санкций (дело Никиты Мазепина) и разрешения на разблокировку активов (дело банка «Санкт-Петербург» и Euroclear).
Поэтому, несмотря на санкции, мы продолжаем работать c иностранцами и взыскивать с них долги. Радует тенденция — наши юристы не сдаются и находят работающие варианты. Иностранцы наши предложения не блокируют, что создает хорошие предпосылки для дальнейшего взыскания.
Николай Покрышкин, партнер, АБ «Кульков, Колотилов и партнеры»:
— «Птичий концерт» по мотивам Эзопа — метафора отчаявшегося советчика. Сколько бы сова (управляющий) ни предлагала кредиторам профинансировать признание банкротства за рубежом и ни пыталась обратить взыскание на иностранные активы, разношерстная стая кредиторов негодующе кричит все громче, но сидит на ветках ровно.
А главный герой истории оказался за рамками картины — как и положено птице, он отправился в теплые края (или в столицу страны дождей), чтобы забрать свое у иностранного должника, даже если оно уже успело стать чужим.
Впрочем, все оптимистично: если кричать достаточно громко, то и на родине птицы смогут добиться банкротства иностранного лица (неслыханная ранее роскошь). А готовые к долгим перелетам, как и раньше, имеют хорошие шансы на удовлетворение, главное —правильно выбрать юрисдикции для споров и исполнения решений.
Максим Стрижак, управляющий партнер, адвокат, независимая юридическая группа «Стрижак и партнеры»:
— В настоящее время одной из основных тенденций банкротства является борьба со злоупотреблениями должника, совершенными после возбуждения дела по банкротству, в том числе с созданными текущими долгами у предприятия-банкрота. И здесь, как и на картине Франка Снейдерса «Птичий концерт», несмотря на то, что «ноты» (закон о банкротстве) одни и те же, у каждой птицы получается своя песня. В этой «многоголосице» способов пресечения злоупотреблений есть и субординация текущих требований, которая нет-нет да и применяется судами, в том числе и Верховным судом РФ, и механизм оспаривания сделок по банкротным основаниям, и «резиновая» субсидиарная ответственность (которая, наверное, скоро станет ответом на все вопросы в банкротстве). Среди всех этих голосов выделяется и «новая птица» — материальная консолидация. Пока хор этих голосов не строен и не подчиняется дирижерской палочке. Для того чтобы мелодия зазвучала так, как задумывал ее композитор, птицам придется еще немало репетировать.
Тахмина Арабова, партнер, АБ «Бартолиус»:
— При первом взгляде на картину на ум приходит очевидная аналогия с судебным заседанием, где у каждой птицы (кредиторов, управляющего, должника) свое мнение, своя «песня», и становится понятно, как сложно дается сове-судье работа с таким оркестром.
Но мне бы хотелось провести параллель в ином ключе. Давайте взглянем на картину с точки зрения визуального эффекта, который она производит. Что мы видим перед собой? Множество искусно выписанных птиц. Здесь привычные сорока, снегирь и дрозд соседствуют с экзотическими павлином, туканом и попугаем. Художник не только показывает красоту каждой отдельной птицы, но и демонстрирует красоту и гармонию разнообразия.
Так и в банкротном праве — набор инструментов для защиты интересов кредиторов многообразен. Здесь и оспаривание сделок, и устранение разногласий в судебном порядке, и обжалование действий управляющего, и субсидиарная ответственность, и т. д. Включение в этот набор или, я бы даже сказала, выявление еще одного средства защиты в виде ответственности кредиторов за решения, которые они принимают, уравновешивает систему отношений между субъектами банкротного процесса, попутно подчеркивая стремление коллективного автора достичь гармонии и красоты в решении непростых задач в ситуации банкротства.
Алексей Дудко, старший партнер, глава практики разрешения споров и расследований, LEVEL Legal Services:
— Порой совпадения столь удивительны, что сложно поверить в их непредопределенность. Так произошло и на нашей конференции, где необходимость поиска новых способов разрешения проблемы банкротства группы компаний обсуждалась на фоне картины «Птичий концерт» Снейдерса. Фламандец представлял многообразие пернатых и искал гармонию мира, а мы говорили о достижении баланса интересов разных кредиторов в нашем банкротном мире. А говорят, что совпадений не бывает.
Екатерина Михальская, управляющий партнер, адвокат, Консультационная группа «Прайм Эдвайс» (HLB):
— В сюжете картины Франса Снейдерса «Птичий концерт», как считают специалисты, есть намек на пословицу, записанную нидерландским поэтом Якобом Катсом, «Каждая птица поет согласно своей породе». Но, как известно, внешность обманчива, а судить о красоте голоса птицы нельзя по яркости ее оперения.
С банкротством так же, особенно, когда дело доходит до торгов и продажи имущества.
Зачастую бывают скрытые сложности с активами банкрота, выявлять которые неприятно и поздновато на этапе лотирования и выхода на продажу (пересекающиеся залоги, недвижимое имущество третьих лиц, социальные объекты и пр.).
Заранее предпринятые меры по подготовке и проведению инвентаризации имущества, его оценке и качественному формированию лотов позволяют на более ранних этапах выявить потенциальные проблемы и способы их устранения, чтобы провести торги с максимальной эффективностью (по крайней мере в части сроков всех мероприятий) для кредиторов.
Анастасия Шамшина, управляющий партнер, адвокат, правовой бутик K'AMELAWT:
— Сессия-эксперимент «Капитан покидает корабль последним? Банкротный «Титаник» была переполнена художественными тропами — сравнениями и метафорами, характеризующими связь истории «Титаника» с обстоятельствами банкротства холдинга. В центре внимания был капитан корабля — бенефициар бизнеса. Спикеры пытались договориться, стоит ли кредиторам бросить его «за борт» — продать личные активы до производственных, или ему надлежит оставаться на корабле и покинуть его последним (отдать кредиторам свое личное имущество в последнюю очередь).
Во время сессии вспомнились и история выжившего повара «Титаника», и беспринципность истинных бенефициаров лайнера, и отчаянность оркестра, до последней минуты героически развлекавшего красивой мелодией пассажиров терпящего бедствия судна.
Эффектно дополнить палитру изобразительных средств языка позволяла картина Франса Снейдерса «Птичий концерт», на фоне которой сидели докладчики конференции. Применительно к сессии-эксперименту центральную фигуру картины исполняет, пожалуй, попугай ара, яркий, внешне уверенный в себе, но желающий договариваться с кредиторами через «приоткрытый клюв», — чем не капитан тонущего корабля, еще не потерявший надежду? Часть кредиторов злобно «каркает» на ару, желает обвинить его во всех бедах; часть — вовсе не смотрит в его сторону, поскольку занята междоусобными разборками, делит активы бизнес-холдинга. Присматривается к аре и судья (представитель семейства совообразных), держащий в руках Закон о банкротстве. Он понимает, что уверенность этого ары пошатнется, как только кредиторы решат привлечь его к субсидиарной ответственности.
Объединяет «Птичий концерт», «Титаник» и процедуру банкротства суета, царящая между основными участниками процесса. Шлюпки, спасшиеся пассажиры и бедняги, оставшиеся в водах Атлантического океана, художественно соотносимы с шумом птичьего общения. Среди участников концерта — сильные и хищные птицы-игроки и явные жертвы этого собрания. Аналогичным образом и в банкротстве есть «хищные» системные кредиторы (банки), есть ждущий своей участи должник и пытающийся договориться бенефициар. Положение последнего из некогда яркого представителя бизнес-индустрии превращается в незавидное.
