Импульс из Кремля: малый бизнес — это тот самый светлый путь, который выведет нас из кризиса. Но для малого бизнеса власть — это прежде всего руководители субъектов федераций и главы муниципалитетов. И действия чиновников на этом уровне часто расходятся с тем, что декларируется сверху.
Есть, конечно, положительные примеры. Я был в феврале на cъезде предпринимателей в Башкирии. Порадовался. Встал из первого ряда пчеловод ростом метра под два, в брюках каких-то безумных. Стиль «сельский casual». Он на этот съезд, где весь башкирский иконостас во главе с Рахимовым был, топал с какой-то своей жалобой. Про себя рассказал: трактор получил, причем не белорусский или челябинский, а австрийский Klaas. 50% республика дала, 50% сам в рассрочку платит. На него посмотреть достаточно, чтобы понять, что все по-честному, не подставной мужик. На этом съезде присутствовали председатель правительства, профильные премьеры, все главы муниципалитетов. Предприниматели из Стерлитамака пожаловались, что мэр в кризис распорядился снести 158 ларьков, так его сняли в апреле. Не время сейчас воевать с ларьками, они рабочие места обеспечивают.
Летом был в Татарстане. Можно сколько угодно говорить про то, что сложный регион, своеобразный. Но там запущены программы, которыми пользуются начинающие предприниматели, не имеющие никакого отношения к семействам Миннихановых или Шаймиевых. Каким проектам дать гранты, решает комиссия, куда входят представители республиканской власти, предпринимателей, банков. Такая вполне не ангажированная команда. Мы ездили по Сабинскому району, не самому продвинутому в Татарстане. Там нет нефтяной вышки, даже реки крупной нет… Но бизнес развивается. Видели работягу, за которого республика перечислила первый транш лизинговой компании и он получил оборудование для своей мельницы. Теперь у него семейный бизнес: дочка выучилась в Казани, но вернулась в деревню помогать отцу. Кто-то там еще в поселке хлеб печет, кто-то производит проволоку. Это все реальные производственные проекты, стартовавшие при поддержке со стороны власти.
Но муниципалитетов у нас десятки тысяч, а таких положительных примеров — единицы. Неадекватное волепонимание встречается чаще. В августе министр внутренних дел Рашид Нургалиев провел в режиме видеоконференции совещание по проблемам малого бизнеса. Подключены были все структуры МВД по всей России. Совещание было посвящено ограничению контроля бизнеса со стороны госорганов. Буквально через несколько дней в кубанский офис «Опоры России», некоммерческой организации, нагрянули бойцы местного УБЭПа и стали изымать компьютеры. Проверяли, лицензионные ли программы на них установлены. Реакция последовала незамедлительно: и я, и глава «Опоры» Сергей Борисов входим в общественный совет при МВД, у нас есть возможность обратиться в приемную Нургалиева. Но ведь у большинства-то предпринимателей ее нет.
Пропасть между посылами и тем, что происходит на местах, огромна. Как ее сокращать? Малый бизнес должен больше знать о своих возможностях. Когда ездил по стране, убедился, что многие предприниматели не имеют представления о существующих в их регионах программах поддержки малого бизнеса, не знают, как документы подать, к кому за деньгами обратиться, как вообще квакнуть о том, что им нужна субсидия по процентным ставкам. Вот мы и решили создать портал «Опора-Кредит», где вся эта информация собрана в одном месте. Страшно, что додумались до этого бизнесмены, а не люди, которые поддержкой предпринимателей по своим функциональным обязанностям должны заниматься и зарплату за это получают.
Есть у нас на портале и книга жалоб, где любой предприниматель может оставить свою информацию. Если подобные площадки будет создавать и государство, вопрос рейдерства с участием банков, например, сам собой уйдет. Десять раз управляющий отделением Сбербанка в каком-нибудь городе подумает, стоит ли давить на предпринимателя, если его действия станут достоянием общественности и жалобу бизнесмена могут увидеть и проверить и Греф, и МВД, и ФСБ. Таких публичных площадок должно быть больше, чтобы вся жизнь чиновника и предпринимателя была на поверхности. Тогда и пропасти между волеизъявлением и волепониманием не будет.