Еще в конце мая первый вице-премьер Андрей Белоусов заявил, что металлурги не доплатили государству 100 млрд рублей, и пообещал, что компании вернут эти средства в экономику страны. Причиной такого заявления стал беспрецедентный рост цен на внутреннем рынке, сформировавшийся за счет стремительного удорожания сырья на мировых рынках и падения курса рубля. В результате металлопрокат для многих государственных строек подорожал на 60-80%. В качестве ответной временной меры правительство обложило пошлинами экспорт стального проката, цветных металлов и полуфабрикатов, что должно было стабилизировать цены на российском рынке. В результате цены на стальной прокат действительно начали снижаться, однако пошлины в данном случае сыграли не главную роль, основным драйвером выступили экспортные рынки, где со второй половины лета началось падение цен.
Введение пошлин было признано эффективным. Тем не менее в конце лета президент Владимир Путин предложил поискать иные способы изъятия сверхдоходов у отрасли.
План правительства
В сентябре Минфин предложил свои варианты. Помимо повышения НДПИ и акцизов на стальные полуфабрикаты, они предполагали и ретроспективное повышение ставки налога на прибыль в зависимости от соотношения произведенных инвестиций и выплаченных дивидендов за последние годы. Фактически правительство предложило оптимизировать архаичную систему налогообложения, которая стимулировала вывод капиталов в офшоры через выплату дивидендов.
При этом сейчас возникла проблема трансграничного углеродного регулирования, решение которой потребует от металлургов и производителей удобрений инвестиций в декарбонизацию производства для снижения потерь при поставках продукции в Евросоюз и иные регионы.
Важно отметить, что металлургические компании
последние годы платили щедрые дивиденды своим акционерам, которые в большинстве случаев являются мажоритарными и контролирующими участниками. Только
такие корпорации, как «Норникель», «Евраз» и «Северсталь», по данным их
финансовой отчетности и информации Bloomberg, с 2015 по 2021 год направили на
дивиденды около $33 млрд, или около 2,4 трлн рублей.
Формула компромисса
Конечно, металлурги оперативно предложили скорректировать столь жесткие для них налоговые меры. 23 сентября на совещании руководства правительства с 12 крупнейшими собственниками металлургических и горнодобывающих компаний был достигнут компромисс.
Стороны согласились установить базовый НДПИ на железную руду в размере 4,8% (вместо предложенных Минфином 6%) от рыночной цены, тогда как сейчас действует ставка 4,8%, но от себестоимости добычи, которая существенно ниже. Вводится акциз на жидкую сталь, для расчета которого используются мировые цены на сляб (плоская стальная заготовка прямоугольного сечения с большим отношением ширины к толщине. — Forbes) и стальную заготовку, на уровне 2,7% — вместо предложенной Минфином ставки в 3%.
Привязка НДПИ к мировым ценам гарантирует изъятие сверхприбылей, полученных не в результате высокого качества продукции или услуг, а вследствие рыночных скачков цен. В целом этот подход напоминает налоговые режимы большинства стран, зарабатывающих на добыче сырья, где в случае резкого роста цен металлурги и производители сырья перечисляют дополнительные платежи (роялти) в бюджет.
Правительство пошло на уступки и отложило до 2023 года введение нового механизма расчета налога на прибыль. Его внедрение в предложенном Минфином виде создавало ряд правовых коллизий. Сам по себе прецедент ретроспективного обложения дивидендов мог бы привести к ухудшению инвестиционного климата в стране. Цивилизованным способом решения проблемы является отказ от ретроспективного принципа и введение налогообложения дивидендов в том случае, если они существенно превышают уровень, согласованный в рамках дивидендной политики компании, или средний размер дивидендов в аналогичных зарубежных корпорациях.
Пределы ответственности
По нашим оценкам, с учетом достигнутых компромиссов предложенные правительством меры приведут к изъятию у бизнеса 160-180 млрд рублей в год, что не приведет к фатальным последствиям, но все же станет вполне осязаемыми затратами, сопоставимыми с 20-30% годовых инвестиций в металлургии и горнодобывающей промышленности. Ударит ли это по инвестиционной привлекательности компаний — покажет время, однако в нынешних обстоятельствах им в любом случае пришлось бы менять стратегию своего развития.
Задачи устойчивого развития подразумевают не только защиту окружающей среды, но и значительный вклад бизнеса в развитие социальной сферы. Кроме того, на международном уровне меняются правила налогообложения в условиях цифровой экономики. В частности, к введению обязанности для корпораций платить большую часть налогов в тех странах, где осуществляется их основная деятельность. Российские металлургические компании и производители минеральных удобрений наиболее подвержены подобным изменениям. Они являются одними из главных источников карбонового следа и таким образом уже попадают под инициативы углеродного налога ЕС. Поэтому лучшей стратегией для правительства является введение собственных аналогов углеродного налога, который оставался бы дома и использовался бы для продвижения зеленой повестки в России.
В СССР вредные с точки зрения экологии производства обязаны были не только содержать значительные по масштабу очистные сооружения (экологический компонент в формуле устойчивого развития ESG), но и включать в себя большое количество предприятий социальной сферы — медицинские учреждения, санатории, лагеря для детского отдыха, профилактории. Позже многое было уничтожено в рамках «выделения непрофильных активов». Так что новое — это хорошо забытое старое.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора