Новости о разделе бывшими супругами Гейтс имущества и новый виток противостояния Наталии Потаниной с бывшим мужем вызвали не только общественный интерес.
Даже в благополучные периоды в браке у любого человека могут возникать вопросы, которые не лишены здравого смысла, но кому-то могут казаться неудобными: «Как не допустить раздела моего бизнеса? Как сделать так, чтобы дети остались со мной? А вдруг жена/муж найдет все активы, которые я спрятал (а)? Кстати, как там Панамский траст? Куда перенести активы с Кипра, где реестр UBO (с бенефициарными владельцами. — Forbes) публичный?» или «А вообще обо всех ли активах своего мужа/жены я знаю? А что если у нас будет как у Потаниных, Абрамовичей, Рыболовлевых... ? Какие у меня гарантии?»
Дорого и несчастливо: открытые браки и сложные разводы миллиардеров из списка Forbes
Раньше планирование финансовой стороны отношений казалось циничным, клиенты с неохотой касались этих вопросов и только тогда, когда войны уже было не миновать. Сейчас стремление договориться «на берегу» — это стандартная практика зрелых партнерских отношений.
Во многих случаях брачного договора может быть достаточно, чтобы урегулировать отношения супругов как во время брака, так и в случае его расторжения. Однако, чем более состоятельной является пара и чем более разрозненным набором активов в различных юрисдикциях она владеет, тем менее вероятно, что только брачный договор по российскому праву сможет регламентировать отношения супругов в достаточной мере, ввиду ограничений российского законодательства.
Например, российским законодательством предусмотрено, что брачный договор не может содержать положения, ставящие одного из супругов в крайне неблагоприятное положение. Непредсказуемое толкование этих норм судами делает использование брачного договора по российскому праву нежелательным, когда стороны хотят добиться большей гибкости. Излюбленные формулировки «супруга не вправе претендовать ни на какое имущество» несет в себе риски признания всего имущества супругов общей собственностью и деления его поровну.
Кроме того, в России предметом брачного договора не могут быть личные неимущественные права и обязанности супругов, например, он не может регулировать обязанности по ведению домашнего хозяйства, интимную жизнь супругов, в то время как в некоторых иностранных юрисдикциях это допустимо.
Батутный зал, 18 ванных комнат и конная ферма: что будут делить Билл и Мелинда Гейтс
В России брачный договор обычно фиксирует объем активов каждого из супругов с раздельным и общим режимом владения, а также список активов, которые будут переданы каждому из супругов в случае развода, а непопулярные в Европе и США обязательства по поддержке супруга в случае расторжения брака, выплаты в случае рождения детей, штрафы за измены, запреты сниматься в откровенных сценах и тому подобное.
Так или иначе, брачное соглашение должно быть разработано индивидуально и учитывать массу факторов: личный закон (личным законом физического лица считается право страны, гражданство которой это лицо имеет. — Forbes) и резидентство каждого из супругов, состав их имущества, расположение такого имущества, налоговые и бизнес последствия разделения имущества, подсудность потенциальных споров и, конечно, цели и пожелания самих супругов.
Пытливый читатель мог бы возразить: «Брачный договор — это замечательно, но как договориться о правовой судьбе имущества, когда ты даже не знаешь наверняка, что принадлежит твоему спутнику жизни?». Ввиду повышения прозрачности в большинстве стран стали публичными реестры владения как компаний, так и объектов недвижимости, способов «сокрытия» активов с каждым годом становится все меньше, однако некоторый инструментарий все еще позволяет достичь таких целей, поэтому поиск может быть достаточно долгой и дорогостоящей процедурой.
Развести миллиардера: сколько лондонские юристы зарабатывают на семейных спорах богатых россиян
Кстати, хорошей (или плохой, в зависимости от того, кто задает вопрос) новостью для такого читателя станет то, что в некоторых зарубежных юрисдикциях раскрытие стороной брачного договора информации о своем имущественном положении является обязательным требованием при заключении договора (наиболее это характерно для стран общего права). В случае, если судом будет установлено, что один из супругов скрыл информацию о своих активах, брачное соглашение может быть признано недействительным и будет проигнорировано судом.
Хрестоматийным в этом смысле стало дело российского предпринимателя и экс-директора группы «Наутилус Помпилиус» Бориса Агреста. Представитель бывшей супруги бизнесмена, Жанны Кремень, оценивал минимальный размер состояния бизнесмена в 120 млн фунтов стерлингов (более $170 млн), в то время как сам Агрест заявлял, что получал скромные в $150 в месяц. В итоге Высокий суд в Лондоне обязал его выплатить своей бывшей жене почти 12,5 млн фунтов стерлингов ($17,7 млн), отвергнув условия брачного контракта. Отказываясь применять положения брачного договора, заключенного сторонами в Израиле, суд указал, что при заключении брачного договора Агрест не раскрыл информации о своем имущественном положении.
Совсем другие инструменты должны быть применены в тех случаях, когда оба супруга так или иначе участвуют в общем бизнесе — скорее всего, в таком случае необходимо будет обратиться к традиционным способам регламентации корпоративного управления: внесению изменений в устав корпорации и заключением корпоративного договора или акционерного соглашения. На то, как конкретно будет произведена регламентация корпоративного управления семейного бизнеса влияет масса факторов, в том числе степень вовлеченности супругов в деятельность компании, размер бизнеса и представления конкретной пары о том, как должна управляться такая компания (или компании) до и после расторжения их брака и после.
Новые правила разводов: кому нужно срочно переписать брачные договоры
Так, в случае, если оба супруга в равной степени вовлечены в операционное управление и являются генеральными директорами компании, может быть применен так называемый «принцип двух ключей». Так называется ситуация, когда компетенция генеральных директоров является совместной — в такой ситуации в случае расторжения брака (или просто семейного конфликта) ни один из супругов не сможет заключить сделки, направленные на отчуждение ключевых активов бизнеса третьим лицам.
Если супруги являются собственниками долей и акций в семейной компании, почти наверняка потребуется специально регламентировать в уставе и акционерном соглашении, должны ли супруги голосовать на общем собрании акционеров корпорации определенным образом, каков кворум для принятия решений, должны ли супруги быть представлены в совете директоров (если такой имеется) различными директорами, как происходит процесс одобрения сделок и так далее. В случае, если помимо супругов в компании участвуют третьи лица, иные коммерческие партнеры, это должно быть учтено при структурировании и составлении корпоративной документации.
Бывают и полностью противоположные ситуации — когда один из родственников супруга является формальным владельцем актива, в то время как истинным владельцем является сам супруг, который по разным причинам желает скрыть свою связь с активом.
Видимо, так предприниматели пытаются быть предприимчивыми во всем — в том числе и в вопросах права. Однако находчивые бизнесмены часто забывают, что вместе с формальным владением они теряют еще и все права в отношении актива, а также способы защиты своих прав: то есть все то, что может оказаться полезным, когда фактический контроль над активом неожиданно оказывается утерян. Таким образом, скрывая активы от супруга, иногда можно случайно и потерять актив вовсе. Из так называемых «трех D» (death — смерть, divorce — развод, debt — долг) — обстоятельств, с которыми нередко сопряжен переход прав собственности на активы от одного лица к другому, нередко именно развод становится самым сложным в связи с наличием конфликта между участниками процесса и разнонаправленностью их интересов.
При участии младшего юриста UFG Wealth Management Егора Гафурова
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора