Деприватизация: почему борьба с коррупцией в России грозит обернуться переделом собственности

В числе последствий пандемии, кроме волны банкротств и массовых увольнений, прогнозируется масштабный передел собственности. Заинтересованы в нем не только представители бизнеса, но и государство, которое может использовать в своих интересах институт конфискации. Именно этот «инструментарий» постепенно претерпевает изменения, начиная с дела полковника Дмитрия Захарченко в октябре 2019 года и поправок в Бюджетный кодекс с 1 января 2020 года и заканчивая законопроектами Минфина и Минюста, принять которые обещают к концу этого года. Что происходит и к чему это может привести?

Октябрь 2019-го: дело Захарченко

В октябре прошлого года Конституционный суд (КС) разрешил изымать имущество не только у самих коррупционеров, но также у их семей и знакомых, если оно приобретено на доходы, законность которых не подтверждена. Об этом говорится в отказных определениях суда по делу бывшего полковника МВД Дмитрия Захарченко, его родных и знакомых (определения от 02.10.2019 № 2650-О, 2652-О, 2654-О, 2656-О, от 24.10.2019 № 2949-О/2019, 2950-О). Захарченко приговорили к 13 годам колонии строгого режима за получение особо крупной взятки и воспрепятствование правосудию.

Поводом для обращения в КС стало решение Никулинского районного суда города Москвы об изъятии у родственников и знакомых Захарченко имущества на сумму более 9 млрд рублей. Суд обосновал свое решение тем, что эти лица не могли приобрести имущество на законные доходы. Владельцы конфискованного имущества усомнились в законности такого решения. По их мнению, неправомерно было применять к ним антикоррупционные нормы о контроле за расходами чиновников, поскольку они не обязаны подтверждать законность происхождения средств, на которые приобрели спорное имущество. Они настаивали на том, что нет доказательств, что источником средств были незаконные доходы Захарченко.

Конституционный суд отметил, что подобная конфискация — особая правовая мера, так как направлена на противодействие коррупции. По его мнению, решение о конфискации не было произвольным, так как заявители могли представить суду доказательства того, что приобрели спорное имущество законно, однако этого не сделали.

Фактически Конституционный суд разрешил обращать в доход государства имущество любого человека, если тот не докажет законность его происхождения. Избежать конфискации не получится, даже если у прокуратуры не будет доказательств того, что имущество приобрели преступным путем.

Из-за дела Захарченко велось обсуждение возможного расширения круга лиц, на которых распространяется действие закона о контроле за доходами чиновников, хотя де-факто это уже произошло в правоприменительной практике.

Январь 2020-го: поправки в Бюджетный кодекс

С 1 января 2020 года вступили в силу изменения в Бюджетный кодекс. Закон уточнил, что по общему правилу денежные средства, которые государство «забрало» себе по обвинительным приговорам в 100-процентном размере, должны поступать в федеральный бюджет. При этом средства, которые были получены от обращения в доход РФ имущества, законность приобретения которого не смогли доказать, переходят в бюджет Пенсионного фонда. То же самое произойдет с конфискованными средствами и средствами от реализации конфискованного имущества, если они были получены в результате совершения коррупционного правонарушения.

Ранее такого уточнения не было: в Бюджетном кодексе содержалась лишь общая норма о том, что конфискованные в соответствии с законодательством средства поступают в один из бюджетов — федеральный, региональный, муниципальный или бюджеты внебюджетных государственных фондов и их территориальных органов.

С одной стороны, поправки в Бюджетный кодекс делают более прозрачным процесс распределения конфискованного имущества по бюджетам разного уровня. С другой — с помощью средств от продажи конфискованной недвижимости не только самого коррупционера, но и его родственников чиновники фактически затыкают дыры в бюджете. В данном случае в бюджете Пенсионного фонда. Разница между расходами на выплату пенсий и полученных с граждан взносов обычно покрывается за счет трансферта из федерального бюджета. Поправки в Бюджетный кодекс позволят сократить размер трансферта: в этом году фонд впервые получил 21,4 млрд рублей за конфискованную недвижимость.

Возможность восполнять дефицит бюджета таким образом в перспективе может привести к резкому скачку количества дел, подобных делу Захарченко, когда конфискуют не только имущество самого обвиняемого, но также всех его близких, кто не смог подтвердить законность его происхождения. То есть лишиться имущества можно будет, даже если нет доказательств того, что имущество приобрели на деньги коррупционера, но есть проблема с налоговым декларированием.

Июль 2020-го: законопроекты Минфина и Минюста

Действующее законодательство позволяет обратить в доход государства имущество, законность получения которого не получается доказать, но ничего не говорит о средствах на счетах. Заполнить этот пробел планируют Минюст и Минфин. Первый готовит поправки в Гражданский кодекс о том, что государство может конфисковать не только имущество, но также денежные средства, если нет доказательств того, что их получили законно. Минфин же готовит поправки в Бюджетный кодекс о том, что конфискованные средства будут полностью поступать в бюджет Пенсионного фонда.

Оба законопроекта уже внесли в правительство. Если их примут, они могут вступить в силу уже в декабре 2020 года.

При этом Минфин не поясняет, какая минимальная сумма вызовет подозрение у контролирующих органов, за какой период будут проверять средства, а также как будет происходить такая проверка. Представляется, что и в этом случае, как в деле Захарченко, власти будут говорить о том, что для борьбы с коррупцией все средства хороши.

Министерство пояснило, что поправки касаются только чиновников, а не простых граждан, что сомнительно, так как конфисковать доходы власти могут не только у коррупционеров и членов их семьи, но даже у тех, кто не связан с ними родственными связями. Более того, без твердых доказательств, что деньги получены преступным путем. В отсутствие четких регламентаций от законодателя в каждом конкретном случае вопрос толкования будет решаться судом, что вызывает вполне очевидные опасения.

Кому выгодно?

Все это, как представляется, — шаги на пути грядущего передела активов, вызванного масштабным «коронавирусным» кризисом. Бенефициарами таких шагов могут выступать две категории интересантов.

К первой относятся «приобретатели» активов, заинтересованные в ослаблении защиты владения. С учетом комментируемых законодательных инициатив текущие собственники могут быть — в порядке уголовного преследования — лишены не только имущества, но и финансов для выстраивания эффективной защитной стратегии. Все это наряду с общей экономической нестабильностью и потерями самого бизнеса может привести к обнажению уязвимых мест, в числе которых обеспечения по кредитам и риск банкротства актива.

Вторую категорию представляет само государство, которое в условиях упавших нефтегазовых доходов и сокращения налоговых отчислений активно ищет другие источники пополнения бюджета и резервов, которыми могут стать имущество и денежные средства коррупционеров. И если в первом случае защититься помогут заблаговременные инвестиции в обеспечение безопасности владения активами, то в споре с государством, как представляется, победитель будет известен заранее.