Риски проседания спроса на нефть вкупе с обещаниями Саудовской Аравии увеличить добычу на четверть — с 9,7 млн баррелей в сутки (б/с) в феврале, по данным ОПЕК, до 12,3 млн б/с в апреле — породили опасения не просто обвального падения котировок, но и их снижения до отрицательных уровней. С таким прогнозом выступил, в частности, аналитик банка Mizuho Пол Санки, по оценке которого глобальное предложение сейчас превышает спрос на 15 млн б/с, из-за чего в ближайшие месяцы на рынке может возникнуть дефицит мощностей для хранения нефти. Как следствие, производителям придется платить покупателям за саму возможность поставок.
Загадка отрицательных цен
Подобная коллизия произошла весной прошлого года на техасском газовом рынке, где цены опустились ниже нуля из-за внепланового ремонта на трубопроводе компании El Paso, мощность которого снизилась на треть после поломки двух компрессорных станций. В результате upstream-компании, работающие в Пермском бассейне на границе штатов Техас и Нью-Мексико, столкнулись с избытком добываемого с нефтью попутного газа, цены на который на местном хабе Waha Hub достигли отрицательных значений — от минус десяти центов до минус четырех долларов за миллион британских тепловых единиц, как следует из данных Refinitiv.
Представить что-то подобное на нефтяном рынке пока что сложно. В первую очередь — из-за сравнительно высокой доступности американских нефтехранилищ, как в Кушинге, где хранится торгуемая на Нью-Йоркской бирже нефть и где, по данным Управления энергетической информации Минэнерго США (EIA), складские мощности к 13 марта были заполнены лишь на 51,7% (38,5 млн из 74,4 млн баррелей), так и по стране в целом, где они были задействованы на 58,4% (453,7 млн из 777,2 млн баррелей). Для сравнения: 13 декабря, задолго до того, как развернулась эпидемия коронавируса, эти показатели составляли 54% и 57,5% соответственно.
Новая реальность: есть ли жизнь при нефти по $30
Столь незаметная разница, вероятно, связана с тем, что нефтяники еще не успели почувствовать на себе сжатие глобального спроса. Согласно мартовским проектировкам Международного энергетического агентства (МЭА), в первом квартале он должен снизиться на 2,4 млн б/с (до 96,7 млн б/с против 99,1 млн б/с в первом квартале 2019-го), а по году в целом — на 90 000 б/с (до 99,9 млн б/с). Фактическое, а не прогнозируемое потребление пока изменилось не сильно, и подтверждение тому — динамика американского нефтяного импорта, который в первые две недели марта (6,4 млн и 6,5 млн б/с соответственно) был лишь ненамного ниже январского уровня (6,6 млн б/с), при том что экспорт во вторую неделю марта впервые за всю историю статистических наблюдений EIA (с 1991 года) превысил отметку в 4 млн б/с, достигнув 4,4 млн б/с.
В европейских и азиатских странах, опередивших США в реализации противовирусных мер, спрос начал проседать чуть сильнее, да и то лишь в последние месяцы. Об этом свидетельствует статистика морских перевозок Refinitiv: увеличившись в 2019 году чуть менее чем на 0,1% (до 388,9 млн т), морской импорт нефти странами Еврозоны в январе снизился в годовом выражении на 3,5% (до 33,2 млн т), а в феврале (без учета поставок 29 февраля) — на 9,2% (до 28,2 млн т). Схожая динамика характерна для Китая, Японии и Южной Кореи, суммарный морской импорт которых в 2019 году вырос на 5,3% (до 745,2 млн т), а в январе и феврале сократился на 1,8% и 4,7%, соответственно (до 65,6 млн и 56,9 млн т). Это отчасти объясняет, почему Саудовская Аравия пока не сумела серьезно нарастить отгрузку на экспорт, объем которой за первые 18 дней марта в годовом выражении снизился почти так же сильно (на 2,6%, до 17,8 млн т), как за январь и февраль вместе взятые (на 2,9%, до 58,8 млн т).
Цена страха
В этой связи нынешнее падение котировок Brent и Urals, впервые за долгое время опустившихся ниже отметок в $30 и $20 за баррель, связано не столько с фактическим сжатием спроса, сколько с неопределенностью по поводу того, сколь продолжительным и масштабным окажется воздействие коронавируса на нефтяной рынок. Как только подобная определенность замаячит на горизонте, цены будет неизбежно ждать отскок, возможно, до коридора в $40-50 за баррель, возвращение к которому выглядело вполне реалистичным в первые дни после разрыва сделки ОПЕК+.
А пока участникам рынка придется пожинать плоды страха, в выигрыше от которого останутся разве что владельцы нефтяных супертанкеров, стоимость аренды которых резко подскочила в том числе из-за потребности компаний в дополнительных складских мощностях на период до восстановления цен. К примеру, Shell, согласно мартовским сообщениям Argus, арендовала два нефтяных супертанкера (Sea Lion и Sea Pearl) сроком на пять месяцев по средней ставке в $40 000 в сутки, в то время как стоимость фрахта супертанкеров из Мексиканского залива в Китай за вторую неделю марта выросла на 107% (до $55,6 за тонну), а с Ближнего Востока в Восточную Азию — на 213% (до $42,2 за тонну).
Ставки фрахта в ближайшие недели наверняка продолжат расти — в отличие от нефтяных котировок, которые, впрочем, вряд ли опустятся до отрицательных значений.