В начале ноября США в полном объеме восстановили экономические санкции в отношении Ирана. Одна из задач — сокращение экспорта нефти из этой страны. Однако для некоторых покупателей иранской нефти было сделано исключение, и они смогут продолжать сотрудничество с Ираном некоторое время. И это исключение подтверждает правило: США последовательно усиливают свои позиции на мировом рынке нефти — разными способами.
США увеличивали добычу нефти, начиная с 2009 года, когда цены на сырье начали восстанавливаться после мирового финансового кризиса. Однако прорыв в американской нефтяной отрасли произошел в 2012 году, когда производство в стране существенно выросло — на 15% год к году и составило 6,5 млн баррелей/сутки. Но это были лишь первые шаги на пути к энергетической независимости.
В американской нефтяной отрасли взрывное распространение получили, в принципе, давно известные технологии горизонтального бурения и гидроразрыва пласта, применявшиеся ранее американскими компаниями для улучшения дебита выработанных скважин, в т. ч. в России в 1990-х, что привело к сланцевой революции, сначала в области добычи газа, а потом и нефти. В результате уже через три года США нарастили производство нефти в полтора раза (до 9,4 млн барр./сут.) в 2015 году, до величины, сопоставимой с добычей Саудовской Аравии и России, что и послужило вызовом для лидирующих нефтедобывающих стран. В настоящее время США добывают уже более 11 млн баррелей в день, это треть от общей добычи ОПЕК.
На тот момент крупнейший производитель нефти — Саудовская Аравия — решила подтвердить статус ключевого участника рынка и защитить свою рыночную долю. Суть защитной стратегии заключалась в том, чтобы, пользуясь избыточными мощностями по добыче нефти, существенно увеличить добычу и создать профицит на рынке для снижения мировых цен в расчете вытеснить американских производителей, которые уступают по издержкам производителям на Ближнем Востоке, а также сильно закредитованы.
Однако в результате непродолжительной, но интенсивной «войны нервов» цель так и не оправдала средства и не была достигнута: американские производители остались на рынке, а низкие цены оказывали критическое давление на доходы самих стран-экспортеров. Так, для балансировки бюджета той же Саудовской Аравии необходима цена нефти $80-85 за баррель. При этом сланцевые производители воспользовались (относительно) низкими кредитными ставками и высокой гибкостью американского финансового рынка, предлагавшего массу возможностей реструктуризации балансов и хеджирования рисков, что позволило им пережить атаку традиционных игроков.
В итоге ОПЕК сдалась: в конце 2016 года было достигнуто соглашение между ОПЕК и странами, не входящими в эту организацию (ОПЕК+), о сокращении добычи нефти на 1,8 млн барр./сут. Это позволило стабилизировать рынок и восстановить мировые цены.
Маятник почти немедленно качнулся в обратную сторону: шаг ОПЕК+ открыл возможность для США увеличить свою долю на мировом рынке нефти, и по итогам 2017 года страна уже занимала третье место в мире по добыче. Высокие цены на нефть позволили американским производителям вновь уверенно смотреть в будущее и начать новый раунд инвестиций в добычу и инфраструктуру.
По прогнозам (которые часто оказываются чрезмерно осторожными), в 2019 году производство в США может вырасти выше 12 млн барр./сут., что позволит стране выйти в лидеры по добыче в мире, а вводимая в строй высокими темпами транспортная инфраструктура — нарастить экспорт сырья. Этому отчасти будет способствовать и сокращение поставок из Ирана, в отношении которого США восстановили санкции с 5 ноября 2018 года, которые запрещают покупать нефть у этой страны.
Для справки: в 2010 году Иран добывал 3,9 млн барр./сут., в 2013 году на фоне эмбарго производство упало до 2,7 млн барр./сут., а в 1-й половине 2018-го вернулось на уровень 3,8 млн баррелей. 31 октября Иран производил 3,4 млн барр./сут., из которых 2,2 млн идут на экспорт.
Тем не менее накануне ввода этих ограничений на рынке сформировались, пожалуй, преувеличенные ожидания по дефициту предложения нефти. Это привело к спекулятивному росту цен в третьем квартале текущего года. Заметим, что высокие цены на нефть и нефтепродукты были невыгодны для США перед выборами в Конгресс. В результате США сделали исключение для восьми крупнейших потребителей иранской нефти — Китая, Индии, Южной Кореи, Японии, Италии, Греции, Тайваня и Турции. Эти страны теперь смогут совершенно спокойно покупать нефть у Ирана на протяжении еще 180 дней после даты введения ограничений. В результате практически полностью исчезло оправдание ценовой премии, которая ранее была в массовом представлении обусловлена сокращением поставок из Ирана.
В 2017 году на восемь стран приходилось 84% в структуре экспорта Ирана. Ключевыми потребителями являлись Китай и Индия, на их долю приходилась половина всего экспорта иранской нефти. Возможный запрет на экспорт и до ввода исключений, во многом просто закрепивших сложившийся статус-кво, и так вряд ли коснулся бы как минимум Индии и Китая. ЕС также заявлял о несогласии с санкциями. Теперь же, с учетом исключений, согласно некоторым оценкам, экспорт из Ирана может на деле сохраниться на уровне не менее 95% от указанной выше средней величины. Как минимум в ближайшие шесть месяцев Иран так или иначе продолжит поставки, что создает условия для формирования профицита на рынке и роста коммерческих запасов нефти и нефтепродуктов в мире.
Предотвратить дальнейший рост запасов и поддержать стабильность цен может ОПЕК+, но для этого нужно решение о сокращении добычи в 2019 году не меньше чем на 1 млн барр./сут. Это позволит поддержать баланс на рынке в следующем году и нивелировать рост добычи в США. В случае принятия такого решения в первом полугодии 2019 года на рынке нефти может возникнуть дефицит, и это будет учитываться в ценах в конце текущего года. Премия за этот сценарий составляет около $10, в результате цены могут вернуться выше $70/баррель в конце текущего года при условии сохранения спроса на рисковые активы на глобальных рынках. Однако, как бы то ни было, в следующем году можно ожидать снижения среднегодовой цены до уровня $63 за баррель, в том числе на фоне усиления конкуренции со стороны США, которые активно наращивают экспорт на мировой рынок. И это еще в лучшем случае…
По итогам 8 месяцев 2018 года экспорт нефти из США вырос почти в 2 раза до 1,8 млн барр./сут., причем половина поставок приходилась также на восемь стран, для которых были сделаны послабления в случае с Ираном. На рынке в Южной Корее США уже сейчас полностью заменили Иран.
В результате США вытесняют конкурентов с рынка, и санкции могут служить сильным инструментом для этого, а исключение, которое было сделано после введения ограничений в отношении Ирана, подтвердило это правило.
Необходимо также понимать, что кроме конъюнктуры спроса/предложения на рынок нефти самым заметным образом влияют движения на финансовых рынках, которые в последнее время приобретают тревожный для длинного ряда активов характер. Рост доходности американских облигаций выше 3% на фоне крайне низкой безработицы в США и некоторых других макроэкономических показателей говорит о том, что рынок предвкушает в близком будущем перегрев экономики и соответствующих действий ФРС. Это уже вызвало мощное снижение индексов на рынке акций и как минимум усугубило стремительное движение нефтяных цен вниз. Хотя, откровенно говоря, закономерен вопрос: что послужило триггером падения нефти в большей степени — иранский фактор и дезориентация ОПЕК или события на рынке «бумажной нефти», напрямую связанном с финансовым. Думается, оба фактора важны, каждый — в свое время. Впрочем, иногда это время Х совпадает для обоих.