Российский лес переживает множество проблем. По всей стране идут бессмысленные посадки деревьев на местах вырубок — за молодым лесом потом никто не ухаживает, и из-за этого он гибнет. Чащи осаждают полчища насекомых и патогенов, бушуют лесные пожары — текущий год стал третьим с начала века по площади, пройденной огнем (14,6 млн га — это почти половина Италии).
Парадоксально, но лесопромышленные компании главной «лесной державы мира» страдают от нехватки доступных и экономически выгодных ресурсов, пуская тем временем на распил остатки нетронутого человеком первозданного леса — последнее прибежище многих редких видов животных и растений, излюбленные места охотников и грибников. Каждый год Россия теряет около 500 000 га таких лесов из-за рубок и строительства инфраструктуры, и темпы утраты с каждым годом растут.
В целом не очень хорошо живется всем — и самому лесу, и его лесным обитателям, и местным жителям, и лесопромышленникам. Правда, пока эффективно решить эти проблемы ни Рослесхозу, ни депутатам не удается, зато нападкам все чаще подвергается международно признанная добровольная лесная сертификация Лесного попечительского совета (FSC — Forest Stewardship Council). Это вполне действенный инструмент снижения экологического и социального ущерба от рубок и действующий механизм продвижения легально и без вреда для природы заготовленной древесины на платежеспособные мировые рынки. Причем критикуют FSC и некоторые экологи, и некоторые предприниматели, но особенно резкой критике эта схема сертификации подверглась на недавно прошедших парламентских слушаниях по лесу.
Знак FSC на древесине или на сделанном из нее товаре говорит о том, что эта продукция происходит из леса, в котором ведется экологически и социально ответственное лесное хозяйство. Это хорошая с точки зрения экономики метка экологически ответственного производства и осознанного потребления. Но она не единственная — в мире существует несколько добровольных схем лесной сертификации, все они подтверждают не качество самой производимой продукции, а качество управления лесами и, что наиболее важно — его соответствие определенным экологическим и социальным требованиям. Почему же именно FSC становится объектом нападок?
Критика со стороны предпринимателей понятна — соответствовать требованиям нелегко, просто так купить сертификат FSC нельзя. Для его получения приходится коренным образом менять практику лесопользования, сохранять ценные леса и биоразнообразие, соблюдать требования охраны труда, учитывать интересы местных жителей при подборе участков для рубки.
С другой стороны, схема добровольная: не хочешь — не вступай. Тем не менее сейчас по схеме FSC в России сертифицировано свыше 46 млн га — это более четверти общей площади арендованных лесов. Практически все компании, экспортирующие в Европу, сертифицированы. Общий объем ежегодно производимой сертифицированной продукции превышает 50 млн куб. м. Так что, хотя схема и добровольная, она фактически становится пропуском на экологически ответственные рынки. Компании, которые не хотят сертифицироваться или не могут соответствовать требованиям FSC, переходят на другие, менее требовательные к экологическим и социальным вопросам схемы сертификации, обрекая себя на работу на «всеядных» рынках Сирии, Египта и Китая. Кстати, в Поднебесной спрос на сертифицированную древесину тоже уже стремительно растет.
Критика некоторых радикальных экологов также понятна — по их мнению, FSC слишком «прогибается» под интересы бизнеса и недостаточно эффективно сохраняет экологически ценные леса. Конечно, для природы лучше вовсе запретить их использование, но, к сожалению, за многие десятилетия бесхозяйственности наши казавшиеся всегда бесконечными леса истощены настолько, что не получается немедленно переключиться с использования первозданных лесов на древесину, выращенную предприятиями самостоятельно.
Наименее понятна критика депутатов. Они критикуют эту схему за то, что она международно признана. В слове «международный» сейчас часто видят только агрессивное зарубежье, но не Россию. А зря. Интересно, что стандарт FSC в каждой стране свой, общие только 10 принципов и соответствующие им критерии. Участие в разработке Российского национального стандарта FSC принимают и экологи, и лесопользователи, и представители социальных организаций. Более того, после подготовки проект стандарта размещают в интернете для общественных консультаций, в которых могут участвовать все желающие. Но, как ни удивительно, предложений ни от депутатов, ни от органов исполнительной власти, ни от Рослесхоза не поступало. Тем не менее российские лесозаготовительные компании участвуют в разработке стандарта самым активным образом.
Думаю, что и Рослесхозу, и Минприроды России, и депутатам, критикующим FSC, действительно стоит обратить на эту схему самое пристальное внимание, особенно учитывая ее огромное влияние на экспорт лесной продукции, но сделать это в конструктивном ключе. В частности, обеспечить работу громко продекларированных, но по факту неработающих законодательных механизмов сохранения малонарушенных лесных территорий (создание Национального лесного наследия). Это очень поможет компаниям соответствовать требованиям FSC и, главное, будет реальным вкладом в сохранение лесных богатств страны. А то, чем сейчас занимается Рослесхоз, — готовит отчеты о сотнях тысячах гектаров посаженных лесов, которые потом гибнут без ухода и растут в дальнейшем только на бумаге — занятие непродуктивное.
К слову, в Канаде, которая занимает первое место по площади сертифицированных лесов в мире (Россия — на втором), органы управления лесами участвуют в обсуждении Национального стандарта и поддерживают все международные схемы сертификации, направленные на сохранение и рациональное использование лесов. Почти все леса в Беларуси сертифицированы по схеме FSC. Весь ли зарубежный опыт вреден России и стоит ли нам изобретать собственный велосипед?
Кому будет лучше, если FSC уйдет из России? Экспортерам леса, которые потеряют европейский рынок сбыта? Местным жителям, с которыми сертифицированные компании должны согласовывать места заготовки древесины, чтобы защитить от вырубки традиционные места сбора ягод и грибов?
- В самой «лесной» державе мира закончился лес. Как это исправить?
- Лесная добыча. Поташ, деготь и смола были важнейшими товарами экспорта на Руси