Спираль британско-российского конфликта, начавшегося после отравления бывшего сотрудника ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери Юлии 4 марта 2018 года в британском Солсбери, продолжает раскручиваться. Премьер-министр Великобритании Тереза Мэй, выступая сегодня в парламенте, назвала имена причастных к отравлению россиян, поэтому ухудшение отношений, и без того находящихся на самом низком уровне за последние десятилетия, неизбежно. Сама Мэй прямо пообещала в палате общин «жесткий ответ».
В выступлении Терезы Мэй прослеживается следующая логика: Александр Петров и Руслан Боширов (якобы отравившие Скрипалей) — сотрудники ГРУ, правительственной организации, которая не действует без согласия вышестоящих властей, следовательно, российское государство несет всю ответственность за их действия. Кроме того, она вписала покушение на Скрипалей в общий контекст политики России «по подрыву нашей и наших союзников безопасности по всему миру». При таком настрое и убеждении дальнейшая эскалация противостояния неизбежна, с учетом оперативного отрицания российским МИДом заявлений Терезы Мэй.
Какие выводы можно сделать на этом этапе скандала с жертвами «Новичка»? Для этого нужно несколько абстрагироваться от текущих новостей, которые затуманивают чистоту взгляда, и взглянуть на ситуацию шире, с большей временной перспективы.
Поворот в отношениях Россия — Запад начался в 1998-1999 годах, после косовского кризиса. Окончательно их испортила вторая чеченская война с ее первыми антироссийскими санкциями и британским лордом Джаддом, автором докладов с резкой критикой политики Кремля, попортившим немало крови своему официальному оппоненту — Дмитрию Рогозину. Но еще в первую чеченскую войну на Западе разразилась громкая критика России, и громче всех был слышен голос Маргарет Тэтчер, на тот момент уже отставницы. Так что именно Лондон традиционно задает антироссийские настроения, а уже ему поддакивают остальные европейские столицы.
В «деле Скрипалей» Запад выступает единым фронтом против России. В августе США уже приняли очередной пакет антироссийских санкций именно в связи с делом об отравлении Скрипалей. Теперь нужно ждать неприятных для Москвы новостей из Вашингтона. Думается, они не замедлят появиться.
Ухудшение отношений — объективно заданная траектория, она не зависит от того, кто сидит на Даунинг-стрит или в Белом доме. Билл Клинтон начал, его оппонент Джордж Буш-младший продолжил, демократ Барак Обама усилил разлад, а республиканец Дональд Трамп подкидывает новые дрова в костер конфликта. То же самое было и в Британии и при лейбористах, и при тори. Сегодня в парламенте лидер лейбористской оппозиции Джереми Корбин поддержал действия правоохранительных органов, выразил им признательность за расследование и сказал, что его партия поддержит дальнейшие действия «против России и ГРУ». С ним солидаризовался и лидер шотландских националистов в палате общин Ян Блэкфорд. Иными словами, мы имеем дело не с личной позицией Терезы Мэй или ее партии, а с консенсусом британской политической элиты.
В данном контексте совершенно неважно, что было на самом деле со Скрипалями и побочными жертвами покушения на них. Главное — создание устойчивого отрицательного образа у России, бороться с которым, видимо, невозможно, да никто и не берется за это всерьез. Олимпиады и чемпионаты мира ни в коей мере не способны отмыть образ страны. Тут опять нельзя не провести сравнение с Китаем: там сохраняется и абсолютная власть компартии, и жесточайшая политическая цензура, но Пекину не предъявляют ни претензий, ни вводят против него значимых санкций. То есть у Китая успехи как внутри страны, так и вовне — разительный контраст с Россией.
Разумеется, это не полностью вина нынешнего поколения российских лидеров — им досталось тяжелейшее наследие от Горбачева и Ельцина: развал страны и подорванная экономика. Именно ввиду этого обстоятельства и происходит недопонимание между Западом и Россией. То, что в Лондоне или Вашингтоне считают возрождением «российского империализма» или «духа КГБ», в Москве полагают неизбежными мерами по отстаиванию национальных интересов. Если бы у Китая оторвали Тибет, Маньчжурию и Синьцзян, вернув к границам XVII века, и приказали ему смириться с существующим положением, то он бы тоже проводил бы иную политику.
В любом случае необходим диалог, а его нет. Обе стороны не готовы к конструктивному разговору. Запад упоен своей победой в холодной войне, а Россия слишком боится опять поддаться. Ее элита, весьма космополитическая и прозападная, на самом деле боится неуправляемости внутри страны и готова жертвовать жизненным уровнем сограждан ради продолжения противостояния, которое ей представляется отличным средством для стабилизации.
Что до пары агентов, которых имена скорее всего фальшивы, по утверждению Мэй, то фамилия «Боширов» вызывает недоумение. В России много Башировых, но «Бошировых» очень мало. Зачем мастерам поддельных документов в ГРУ так подставляться? Из частностей можно отметить еще выход на первую роль для западного обывателя именно ГРУ, а не Службы внешней разведки, преемницы КГБ. Теперь все прегрешения, все мыслимые и немыслимые злодеяния российских спецслужб вешаются именно на военную разведку. Она виновна и в отравлении Скрипалей, она же вмешивалась в выборы в США — обе задачи, в общем-то, далеки от целей ГРУ, которые определены как сбор информации о планах возможного противника. Неизвестно, насколько соответствует реальности эта демонизация и, одновременно, превозношение российской военной разведки, но факт остается фактом, именно ее более всего опасается сегодня Запад.