Политические процессы в Армении вновь привлекли внимание ведущих международных информационных агентств. На днях апелляционный суд страны освободил из-под стражи ранее арестованного второго президента республики Роберта Кочаряна. Напомним, что он проходит по уголовному делу в рамках статьи о свержении конституционного строя. Речь идет о мартовских событиях 2008 года, когда шло противостояние между первым президентом независимой Армении Левоном Тер-Петросяном и премьер-министром Сержем Саргсяном, ставшим впоследствии третьим президентом. Выборы сопровождались массовыми народными протестами против избрания Саргсяна и внутриполитическими интригами, когда различные видные политики по мере изменения баланса сил переходили из одного лагеря в другой. В первых числах месяца Кочарян ввел чрезвычайное положение, а силовой разгон демонстрантов закончился трагической гибелью десяти человек.
Среди лидеров оппозиции был и нынешний премьер-министр Никол Пашинян, который был осужден на семь лет и амнистирован в 2011 году в честь 20-летия независимости страны. Дело «1 марта» является исключительно внутренним делом и считается одной из наиболее позорных страниц в политической истории современной Армении наряду с расстрелом парламента в октябре 1999 года. При этом масштаб резонанса имел общенациональный характер и затронул многомиллионные армянские общины по всему миру, а также привлек внимание таких влиятельных международных правозащитных организаций, как Human Rights Watch. Для нынешних властей раскрытие обстоятельств данного дела и наказание виновных имеет как моральное, так и политическое значение. Они справедливо считают, что страна не может идти в будущее с подобным грузом на плечах. Кроме того, Пашинян во время своих многочисленных выступлений на центральной площади делал множество политических обещаний о раскрытии «папки 1 марта».
Премьер сдержал свое слово, и процесс по установлению виновных был запущен в крайне сжатые сроки. С точки зрения технологии сохранения и увеличения электората перед досрочными выборами он сделал верный ход. Однако не до конца были просчитаны внешнеполитические издержки расследования. Три главных фигуранта дела — Роберт Кочарян, Юрий Хачатуров и Микаэл Арутюнян — для следствия и народа являются обычными гражданами страны, которые должны нести ответственность перед законом без каких-либо исключений. Однако проблема в том, что для многих акторов внешнего мира они имеют совершенно иные статусы. Так, Кочарян — это экс-президент, который был вовлечен в значительные и масштабные международные процессы как лицо армянского суверена, Арутюнян был министром обороны, а Хачатуров до сегодняшнего дня является генеральным секретарем Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Столкновение двух противоположных восприятий стало очевидным, когда министр иностранных дел России Сергей Лавров сделал заявление о том, что Москва обеспокоена ситуацией в Ереване. Более того, глава МИД подчеркнул, что происходящие в Армении события идут вразрез с недавними заявлениями нового руководства об отсутствии намерения преследовать своих предшественников по политическим мотивам.
Более того, во время последнего Каспийского саммита президент Казахстана Нурсултан Назарбаев во время встречи с президентом Владимиром Путиным отметил, что имеется необходимость обсудить вопрос генсека ОДКБ, «ставший для нас проблемой». Учитывая ажиотаж в СМИ и экспертной среде, вряд ли в Ереване просчитывали подобный сценарий. Примечательно, что российский лидер в своем ответе также счел данный вопрос «проблемым». Тонкость политической игры заключается в том, чтобы любому содержанию придать соответствующую форму. Армения — небольшая страна, наземные границы которой блокированы со стороны Турции и Азербайджана, а значительная часть критической инфраструктуры принадлежит российским частным, государственным и полугосударственным компаниям («Газпром» и «Роснефть» — энергетика, РЖД — железные дороги и т. д.). Основной продукт внешнеполитического потребления — это безопасность, которую в разных двусторонних и многосторонних форматах закавказская республика также получает от России.
Именно понимание этих объективных факторов заставило Никола Пашиняна делать последовательные заявления о сохранении стратегической ориентированности в российском и евразийском направлениях. Однако, приняв за основу эти нарративы, Москва упустила другие, не менее важные сигналы. Один из таких — меняющиеся реалии, когда Ереван стремится прочертить жирную линию между внешней и внутренней политикой. Прошлые власти не могли этого сделать по причине отсутствия внутренней легитимности, которая компенсировалась внешней поддержкой в виде признания выборов со стороны Москвы, Брюсселя и Вашингтона. Нынешний премьер, по всей вероятности, считает, что тотальная поддержка внутри страны позволяет совершать резкие изменения без оглядки на вышеуказанные центры. И вновь возникает проблема восприятия. Для армянской стороны революция стала возможностью провести чистку коррупционеров и создать условия для раскрытия общенационального потенциала в рамках государственного строительства. Для России, Казахстана и Беларуси это попытка изменить политическую природу внутри евразийской системы, которая может привести к непредсказуемым последствиям.
Европейский союз видит потенциал для своего полноправного участия в процессе реформирования и демократизации страны-члена Евразийского экономического союза, Америка видит возможности геополитического и геоэнергетического характера, а Иран — крайне важный сосед Армении — не желает усиления этих западных элементов и т. д. Внешняя политика является крайне сложной, многослойной и нюансированной субстанцией в глобальной международной жизнедеятельности, и к этому нужно относиться крайне прагматично и хладнокровно. Уже наличие одного неурегулированного карабахско-азербайджанского конфликта должно заставлять любого армянского правителя или государя быть вынужденным реалистом. Конечно, при наличии существенных качественно-количественных ресурсов Ереван может постепенно начинать задумываться о процессе диверсификации внешнеполитического влияния иных центров силы, что впоследствии позволит быть более раскованными в делах внутренних.
Однако реальность пока другая: двухмиллионное население, почти семимиллиардный государственный долг, отрицательные инвестиционные показатели и феодально-клановая система социально-экономических взаимоотношений. Исторические аналогии показывают, что в подобных ситуациях необходимо вести ювелирную политическую игру, имея большой запас мудрости и терпения. Теперь же конфигурация, которая еще вчера казалась исключительно внутриполитическим кейсом (Кочарян, Хачатуров), автоматически приобрела явные внешнеполитические оттенки. Это как минимум означает, что в процесс вовлечены иные акторы, имеющие собственные интересы и видение его логического завершения. Постреволюционный язык армянской стороны пока не до конца понятен старой евразийской гвардии. В свою очередь, для нового либерального правительства в Ереване не ясна логика своих ультраконсервативных коллег по ЕАЭС и ОДКБ. В подобных ситуациях сторонам, которые по-разному воспринимают положение, необходимо выработать общепонятный язык политического общения.
Пока каждый настаивает на своем, и сложно предугадать, как будут развиваться события дальше. На этом фоне экс-президент Роберт Кочарян, который после использования силы против демонстрантов в марте 2008 года стал фактическим политическим трупом и более десяти лет даже не пытался вернуться в большую политику, был частично реанимирован. Великому французскому дипломату Шарлю Морису де Тайлерану принадлежит цитата о том, что если вы хотите основать новую религию, дайте себя распять, и на третий день воскресните. Арест Кочаряна, которого поддержал ряд политических сил, контролирующих большинство мест в парламенте, и его дальнейшее освобождение стали в какой-то степени его политическим воскрешением. Трудно оценивать его шансы в борьбе за реальную власть ввиду недоверия к нему абсолютного большинства граждан республики. Однако нельзя не учитывать наработанные за годы президентства международные связи, финансовые возможности и, безусловно, опыт политической борьбы, в которой действует только одно правило: правил никаких.