Вероятно, Китаю до последнего момента казалось, что торговая война в таком масштабе все же не начнется: были и переговоры, и поездки китайского вице-премьера в США, и совместные заседания разных американо-китайских торговых ассоциаций. Все старались смягчить удар, но не удалось. И, как кажется, потому что речь идет не столько о торговле, сколько о выравнивании политического баланса в мире. И если раньше тон задавал Китай, ведя уверенное, хотя и крайне аккуратное наступление на мировую экономику, то теперь США перехватили инициативу. В ответ Китай заявляет о начале «самой большой торговой войны в экономической истории», что хотя и не совсем точно с исторической точки зрения, зато весьма впечатляет как «фигура речи».
Обычно в таких случаях подсчитывают «сколько», но не всегда внятно объясняют «почему». А это как раз ключевой вопрос, так как он даст ответ и на другой вопрос: как долго это может продлиться? Есть ответ, лежащий на поверхности: Трамп методично выполняет свои предвыборные общения, защищает американских производителей и вообще America first. Но с этим объяснением не все гладко: уже сейчас очевидно, что из-за ответных китайских мер (а разве были сомнения, что Китай их примет?) страдают и американские производители.
Сначала Китай заявил, что введет дополнительные 25%-ные тарифы на сою, химические продукты и некоторое медицинское оборудование из США. Под ударом оказались и те американские штаты, чей экспорт в Китай составляет более 12–15%, это прежде всего Алабама, Орегон, Южная Каролина. Еще больше (от 20%) в Китай поставляют штаты Нью-Мексико (27,8%, на сумму около $1 млрд), Аляска (26,6%, на сумму $1,3 млрд) и Вашингтон (23,5%, на сумму $18 млрд). Пострадают в основном сельскохозяйственные территории США, например, по экспертным оценкам, фермеры из Айовы потеряют около $624 млн. Страдают и многие производители фруктов — половина всей американской черешни экспортируется в США.
Помимо этого, под китайским ответным ударом оказывается американская энергетика, прежде всего поставки сырой нефти и сжиженного газа, около 40% всей поставляемой из США сельскохозяйственной продукции, в том числе соя, зерновые, рыба, а также ряд продукции современного автомобилестроения типа автомобилей Tesla и Ford.
У Пекина есть также способы максимально усложнить жизнь американских компаний в Китае. Многие американские фармацевтические компании, пользуясь интересом к западным лекарственным средствам и заботой о здоровье, стремительно ворвались на китайский рынок. Не исключено, что теперь сроки лицензирования американских лекарств для китайского рынка «внезапно» станут больше, чем европейских, и то же самое может произойти и с американской электроникой.
Но вопрос не только в экономике. Это борьба за власть над будущим, и на это нацелена нынешняя политика Трампа. За последние три-четыре года Китай выдвинул несколько инициатив, которые, по сути, обозначают одно и то же: максимальное расширение влияния Китая на мировую экономику, включая товарные рынки, инфраструктуру и финансовые механизмы. Они обозначаются как «Пояс и путь», «Made in China 2025», но по сути предлагают схему обмена лояльности Китаю на инвестиции и поставки продукции. При этом обвинять Китай в экономической агрессии не совсем верно, это один из немногих способов выживания экономики страны в условиях торможения роста внутреннего рынка и падения инвестиционной привлекательности. Китай, привыкший работать в условиях дружелюбия и комфорта, формирует под себя новую политическую и экономическую общность, которую именует «сообществом стран общей судьбы», борется за большую открытость (читай, «доступность») зарубежных рынков, что в конечном счете должно хеджировать риски китайской экономической модели внутри страны. Позиция Трампа (именно его, а не разрозненного американского истеблишмента) понятна и очевидна. Ему кажется, что он понял стратегию Китая и пытается поставить заслон этому, затормозить движение Китая во внешний мир.
Китай же стремится избавиться от статуса мировой производственной «фабрики всего» и приобрести статус экспортера высокотехнологичных продуктов за счет товаров категории Made in China 2025. Именно по этим товарам и наносят США первый удар: под ограничения подпали 818 категорий товаров на общую сумму $34 млрд, сейчас же наступает вторая очередь из 284 категорий товаров, от полупроводников до продукции из пластика. При этом прежде всего оказался затронут сектор китайской машинотехнической продукции, составляющий почти четверть всего экспорта. С китайской электроникой также есть некоторая тонкость: формально под ограничения подпадает не готовая продукция, а лишь ряд компонентов. Но повышение тарифов на печатные платы и микросхемы сделает китайскую бытовую электронику просто неконкурентоспособной на американском рынке.
Трамп уже обещает, что если Пекин будет вводить ответные меры, то под тарифные меры подпадут товары на сумму $550 млрд, то есть почти весь объем двустороннего торгового оборота.
Торговое противостояние именно сейчас явно не в интересах Китая, учитывая заметный профицит Пекина в двусторонней торговле с США. Удар по китайским производителям нанесен существенный — американский рынок всегда рассматривался Пекином как приоритетный. Просто снижать цены, чтобы прорваться с дешевыми товарами на рынке Европы или, например, в России, Китаю невыгодно, это отбрасывает его на годы назад, в статус дешевого производителя, да и себестоимость товаров в Китае заметно выросла. Лишиться американского рынка не хочет ни одна китайская компания. Даже такой технологический гигант, как китайская ZTE, по требованию властей США уже сменила главного исполняющего директора — ранее компанию обвинили в поставке санкционных электронных компонентов в Иран и КНДР и запретили закупать продукцию американских производителей в течение семи лет. В самом начале июля ZTE обязалась выполнить все требования США в обмен на разрешение возобновления операций.
Чтобы не столь решительно «стрелять себе в ногу» ответными шагами, Китай предпринимает срочные меры по исправлению ситуации. Пекин уменьшил импортные тарифы на 1449 категорий товаров, в том числе на одежду и обувь (с 15,9% до 7,1%), рыбу и минеральную воду (с 15,5% до 6,9%), косметику и чистящие средства (с 8,4% до 2,9%), фрукты и овощи (с 10-30% до 5%), а также на драгоценности и премиальные товаров. К тому же Китай вспомнил о странах-партнерах по Торговому соглашению в АТР, созданному еще в 1975 году, и для пяти стран — Индии, Южной Кореи, Бангладеш, Лаоса и Шри-Ланки — с 1 июля уменьшил или вообще обнулил тарифы на 8549 различных товаров, в том числе на сою и говядину (до 0%), на сжиженный газ, текстиль, медицинское оборудование.
Китай, который сам поставлял ряд этих продуктов по всему миру, например, текстиль и бытовую химию, теперь сам готов все это закупать. Поразительным образом китайский рынок за счет антиамериканских мер становится более открытым, хотя наличие квот на ряд товаров пока еще никто не отменял.
«Торговая война» приводит к активизации старых связей и наверняка будет еще создавать новые альянсы. Китай заметно активизировался в области закупки сои, говядины, фруктов в странах Латинской Америки и Карибского бассейна, методично выдавливая оттуда американские компании. Сложнее придется с высокотехнологичным оборудованием и с технологиями в целом. Многочисленные попытки Китая приобрести высокотехнологичные компании в США и Германии были заблокированы.
Китай стремительно перестраивает свои торговые партнерства, и от этого выиграют сейчас те, кто уже сегодня готов выходить на китайский рынок, имея товары, некоторый опыт и пользуясь моментом. Пока о «мощном рывке» российских производителей на китайский рынок не слышно, хотя ситуация была вполне предсказуема еще несколько месяцев назад. Но даже в этой ситуации настоящая война еще не началась — идет лишь примерка сил, впереди бой за финансовые рынки и высокие технологии. Но уже сейчас понятно, что противостояние продлится долго и потери будут с обеих сторон. А торговые войны и прочие «санкции» станут нормативом политического — не экономического! — поведения.