Великий французский философ и социолог Раймон Арон как-то заметил, что Европа настолько мала и уязвима, что должна постоянно делать множество разных ставок. Под этим он подразумевал невозможность для европейских государств, даже самых крупных, проводить полностью самостоятельную внешнюю политику.
Так и есть: после стратегической катастрофы 1914-1945 годов Европа уже никогда не сможет вернуть себе прежнего могущества и влияния на мировые дела. Тем более сейчас, когда центр всей мировой геополитики сместился в Азию, окончательно сдвинув Старый Свет на периферию. Это, однако, не означает, что ведущие европейские государства не могут по-прежнему вести тонкую и искушенную дипломатию, часто позволяющую им добиваться большего, чем формально позволял бы их масштаб на мировой политической карте.
Особенно это касается Франции — единственной европейской страны, которая смогла самостоятельно создать и поддерживать ядерный арсенал. Однако лишь до известного предела, и состоявшиеся на этой недели визиты в США глав Франции и Германии это в очередной раз подтвердили.
Эммануэль Макрон и Ангела Меркель друг за другом посетили Вашингтон и провели беседы с Дональдом Трампом. При этом они преследовали хотя и схожие, но разные по природе цели. Для Меркель, несколько недель назад в четвертый раз занявшей пост федерального канцлера после многомесячных мучительных переговоров, было важно уверенно выступить в роли представителя Европейского союза. Основные приоритеты — это исключение Европы из системы пошлин на сталь и алюминий, введенных Трампом в марте, и сохранение США в так называемой иранской ядерной сделке. Ни по одному из вопросов Меркель не получила от Трампа обнадеживающего ответа. То есть вернулась из Америки вообще ни с чем.
Проявилась глубинная причина трудностей в трансатлантических отношениях — принципиальное несовпадение моделей поведения Трампа и представляющей Европу Меркель. Если для канцлера Германии самое важное — это опутать партнера системой взаимных обязательств, а потом методично продавливать относительно выгодные для всех условия, то Трамп принципиально ломает все системы. Для него обязательств, данных раз и навсегда, не существует в принципе, и все является предметом разовой сделки по знакомой в России системе «наезд – откат». А сформировавшаяся за последние годы под германским влиянием Европа так работать не может даже теоретически. Именно поэтому на всех встречах с Трампом — и встреча в пятницу, 27 апреля, не стала исключением — Меркель выглядит угрюмо и озадаченно.
Эммануэль Макрон, в свою очередь, преследовал в Вашингтоне не столько общеевропейские, сколько национальные французские цели. Избранный год назад президент Пятой республики постоянно пытается компенсировать экономическую слабость Франции внешнеполитическими успехами. С момента своего прихода в Елисейский дворец Макрон без устали работает над тем, чтобы вернуть Франции статус и качество игрока глобального уровня.
Для этого у него есть активы, которых нет у Германии. Во-первых, это созданный в 1960 году ядерный арсенал. По количеству боезарядов Франция, если ориентироваться на официальные данные, занимает третье место в мире после России и США. Французское государство тратит на поддержание своей ядерной мощи немалые средства даже в условиях сложной в последние годы экономической ситуации.
Во-вторых, Франция располагает современными обычными вооружениями и вооруженными силами, способными самостоятельно осуществлять экспедиционные операции. Это она регулярно подтверждает на протяжении всей своей современной истории. Последним примером стала операция «Сервал», в ходе которой французский экспедиционный корпус успешно и быстро разгромил восставших против правительства Мали исламистов и туарегов. И наконец, Франция — один из постоянных членов Совета безопасности ООН.
Тем не менее международный авторитет Франции в последнее десятилетие постоянно снижался, и предотвратить это не помог даже так называемый нормандский формат по Украине. Эммануэль Макрон совершенно справедливо видит причину этого в том, что после ухода в 2007 году последнего крупного голлиста Жака Ширака французские власти слишком сосредоточились на европейской повестке в ущерб активности на мировой арене. Последним более-менее значимым «подвигом» Парижа с того времени стала миротворческая миссия в Москве и Тбилиси в августе 2008 года.
На внутриевропейском поле Франция неизбежно оказывалась в тени экономического могущества Германии. Тем более что во время кризиса зоны евро в 2008-2013 годах Ангела Меркель смогла успешно конвертировать это могущество в политическое влияние. Германия тогда стала фактически единоличным лидером ЕС, а Парижу оставалось лишь поддерживать немецкие инициативы. Этому способствовала также явная зависимость предшественников Макрона – Николя Саркози и Франсуа Олланда – от великой политической манипуляторши Меркель.
Все это наряду с экономическими трудностями привело год назад к осыпанию всей политической системы Пятой республики и краху на выборах традиционных партий: голлистов и социалистов. Яркий молодой популист Макрон был выдвинут консолидировавшейся французской элитой как альтернатива правой популистке Ле Пен. И победил, объединив в своей риторике все, что хотели бы слышать от него избиратели. Он прекрасно понимает, что военно-политические активы Франции делают позиционирование страны как в первую очередь части Европы ошибочным, и пытается эту ошибку исправить. Состоявшийся визит в Вашингтон и предстоящая в мае поездка в Санкт-Петербург — реальные шаги по восстановлению глобальных позиций Франции.
Спору нет, в США Эммануэль Макрон также говорил о том, что будет добиваться поблажек для европейцев по вопросу тарифов на сталь и алюминий, а также сохранения ядерной сделки с Ираном, достигнутой в 2015 году. Но отказ Трампа давать по этим вопросам какие-либо обещания огорчил президента Франции гораздо меньше, чем канцлера Германии. Ведь намного важнее для Макрона были устроенные в его честь 21 выстрел из пушки, прием и оперный спектакль в Белом доме. Это ли не подтверждение международного величия Франции в глазах рядового буржуа из провинции?
Однако проблема заключается в том, что международный авторитет Франции был завоеван генералом Де Голлем и сохранен его преемниками вплоть до Жака Ширака именно благодаря решительному и иногда даже избыточному оппонированию США. В 2003 году глава французского МИДа Доминик де Вильпен с трибуны ООН требовал от Вашингтона отказаться от нападения на Ирак. После этого тогдашняя госсекретарь США Кондолиза Райс публично заявила о необходимости «простить Россию, игнорировать Германию и наказать Францию». Сейчас такое даже невозможно себе представить.
Общей проблемой Меркель и Макрона в отношениях с США и Россией является то, что в современных условиях Европа без опоры на Америку может даже меньше, чем в годы первой холодной войны. Конфликт с Россией, в который Европа втянулась в 2014 году, сыграл двоякую роль. С одной стороны, он позволил чуть ли не впервые объединить все страны Евросоюза по внешнеполитическому вопросу. С другой — он поставил их в еще большую зависимость от США, обеспечивающих европейцам военное прикрытие от раздраженной их поведением Москвы.
Макрон будет еще четыре года делать яркие визиты и принимать иностранных гостей в Версальском дворце. Но, к сожалению, чисто символическая сторона дела не сможет пересилить объективную реальность: современный мир слишком велик для Европы как относительно самостоятельного игрока. Франция, при всех своих неоспоримых достоинствах, не может выступать против США, рискуя потерять поддержку в испорченных отношениях с Россией.