На прошлой неделе произошли события, которые заставили международное сообщество вернуться к обсуждению потенциального прямого столкновения между двумя крупнейшими ядерными державами — США и Россией. Твиттерная «дипломатия» президента Трампа и резкие заявления представителей российского Генерального штаба о готовности ответить на ракетные удары американской коалиции держали весь мир в нешуточном напряжении.
Но чувство скорой войны во многом искусственно насаждалось эмоциональными заявлениями и агрессивной риторикой со стороны Вашингтона и Москвы. На самом деле нынешнюю администрацию можно смело назвать одной из самых прагматичных в американской политической истории. Представители «генеральского лобби» (вооруженные «голуби») в Белом доме в лице министра обороны Джеймса Мэттиса и руководителя президентского аппарата Джона Келли имеют достаточный практический опыт, чтобы осознавать последствия реальной военной конфронтации двух стран. На сегодняшний день их влияния вполне достаточно, чтобы сдерживать «ястребов войны» Джона Болтона и Майка Помпео.
Нельзя также забывать, что после берлинского (1961) и карибского кризисов (1962) Вашингтон и Москва научились культуре взаимного стратегического сдерживания в опасных ситуациях. Несмотря на серьезный кризис доверия между Штатами и Россией, сопровождающийся острыми заявлениями, военные обеих стран всегда сохраняют формальные и неформальные каналы связи, понимая негативные последствия радикализации политического противостояния. Более того, сирийское направление интересует американцев с точки зрения долгосрочной стратегии по решению иранского вопроса. В докладах таких мозговых центров, как RAND Corporation и Atlantic Council, многократно отмечалось, что президент Башар Асад и его алавитский режим вкупе с движением «Хезболла» в Ливане являются главными стратегическими союзниками исламского режима в Тегеране. Очевидно, что без устранения этих двух факторов Вашингтону сложно рассчитывать на успех в процессе изменения политической природы современного Ирана. Таким образом, Россия в этом вопросе отнюдь не основная причина головной боли американцев.
Вашингтон объективно обладает качественно-количественными ресурсами, позволяющими играть в длительную партию, на что у Москвы и Тегерана нет ни времени, ни денег. Иными словами, Соединенные Штаты вряд ли всерьез обсуждали возможность войны с Россией из-за Сирии (иное дело, если бы Москва развернула свои базы в Канаде или Мексике). В отношении Москвы избраны принципиально иные подходы давления.
Первый уровень — это широкий спектр экономических санкций, которые должны ослабить Россию изнутри. Второй — это последовательная политико-дипломатическая работа со своими союзниками и партнерами с целью постепенной международной изоляции Москвы. На этих двух уровнях проделан большой объем работы: принято шесть резолюций и два крупных законопроекта, включая фундаментальный закон «О противодействии противникам Америки посредством санкций». Последние ограничения со стороны Министерства финансов США привели к тому, что индекс РТС обрушился на 11,4%, а уже во вторник рубль упал по отношению к доллару на 4,5%. Ощутимый удар получили миллиардеры, близкие к политической элите, а также крупные предприятия, имеющие важное финансовое и стратегическое значение.
На нынешнем этапе Соединенные Штаты на основе глубокого консенсусного решения республиканцев и демократов будут наносить сильные и неожиданные удары без объяснения конкретных причин. Санкции — это реальность, с которой Москве придется смириться. Новые санкции характеризуются высокой скоростью разработки, принятия и имплементации. Не успела Россия оправиться от предыдущих ограничений, как министр финансов Стивен Мнучин заявил о готовности нового санкционного пакета (его планируется обнародовать в понедельник, 16 апреля). В этот раз Вашингтон будет наказывать компании, которые поставляют в Сирию оборудование и технологии, позволяющие режиму Асада производить и использовать химическое оружие. Тактика перекрестных санкций будет иметь двойной эффект, ввиду того что одни и те же люди и организации (политические, военные, научные и финансовые) могут попасть под различные ограничения по разным кейсам (Украина, Сирия и т. д.). Скорее всего в ближайшем будущем отдельные санкции будут готовить Великобритания и Франция.
Третий потенциальный уровень в российском направлении — это ограничения против основных стратегических союзников Кремля по Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС) и Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Согласно санкционным законам, США оставляют за собой право вводить ограничения в отношении стран, которые тесно работают с Россией в военно-технической сфере. Из-за боязни попасть под санкции Саудовской Аравии пришлось отказаться от покупки зенитных ракетных систем С-400. В крайне сложной ситуации находится также Турция, которой благодаря своим лоббистам в Вашингтоне пока удается оттянуть неизбежное попадание в «черный список».
Если американцы начнут применять кнут в отношении своих союзников (Саудовская Аравия и Турция), то вряд ли другим странам стоит рассчитывать на какое-либо снисхождение. В своем недавнем интервью посол США в Армении Ричард Миллс заявил, что официальный Ереван может попасть под санкции. Политическое самочувствие Москвы напрямую отражается на военно-политической и экономической ситуации в Армении: Россия — крупнейший инвестор и военно-технический партнер Еревана. Внешнеполитическое выживание страны зависит от того, насколько успешно сохраняется баланс сил в отношениях с Россией, Ираном, ЕС и США. Какое-то время эта политика приносила свои плоды. Армения, будучи членом ЕАЭС, подписала соглашение о расширенном партнерстве с Европейским союзом. Однако Америка — случай особый. На протяжении долгого периода диалог с Вашингтоном обеспечивался за счет организованного и влиятельного проармянского лобби. Сегодня эта группа влияния находится в глубоком кризисе и объективно не способна играть активную роль лоббиста интересов армянского государства. Впервые за 25 лет Белый дом полностью урезал безвозмездную финансовую помощь для Армении по линии правительственных программ, оставив лишь $6 млн на гуманитарные нужды. Таким образом, для небольшой закавказской республики, блокированной со стороны Турции и Азербайджана, прямое попадание под американские ограничения будет иметь серьезные последствия.
Казахстан, в отличие от Армении, имеет в Штатах серьезных агентов влияния в лице нефтяного лобби. Корпорация Shevron защищает свои бизнес-интересы на казахстанском рынке и будет прагматично поддерживать положительную динамику политического диалога между Вашингтоном и Астаной. Но в столь сложных условиях, когда бизнес отодвигается на второй план (даже корпорация Exxon Mobil бессильна в лоббировании своих интересов в России), союзникам Москвы придется вести более мудрую и взвешенную политику. Казахстан открыто демонстрирует свое стремление к внешнеполитической диверсификации. Официальная Астана не поддержала проект российской резолюции с требованием осудить и прекратить агрессию в отношении Сирии, воздержавшись от голосования в Совете Безопасности ООН. Кроме того, президент Нурсултан Назарбаев последовательно выстраивает новую модель экономического диалога с Вашингтоном. Однако все эти усилия также не гарантируют легкую жизнь для Астаны.
Как бы ни развивались события, США будут постепенно наращивать давление на союзников России, используя в том числе санкционные инструменты. Вопрос заключается только в том, какая из стран выйдет из этого кризиса с наименьшим политическим и экономическим уроном. Совершенно ясно одно: никто не сможет отсидеться в стороне. Время нейтралитета подошло к концу.