Череда благоприятных событий привела к повышению цены Brent до $70 за баррель в начале года — еще несколько месяцев назад мало кто осмелился бы предположить подобный сценарий. Причин для оптимизма на нефтяном рынке было много. Высокий спрос и сокращение добычи в рамках ОПЕК+ обусловили рост цены нефти до $60 за баррель ближе к концу прошлого года, а расчет рынка на дальнейшее продление договоренностей о сокращении добычи и фактическая реализация этих намерений в сочетании с резким падением добычи в Венесуэле, неожиданными перебоями с поставками и, наконец, недавним ослаблением доллара способствовали росту нефти еще примерно на $10 за баррель. Однако столь оптимистичный настрой не может длиться вечно, и как следствие, потенциал роста уже начал сходить на нет. К тому же спрос в первом полугодии 2017 года традиционно уменьшается в связи с проведением сезонных ремонтно-профилактических работ на НПЗ. Весь вопрос в том, каким будет масштаб восстановления спроса в высокий сезон. Избыточный объем длинных позиций хедж-фондов создает явную угрозу коррекции, хотя текущая ситуация на рынке скорее всего позволит избежать резкого сброса. Важно, однако, что коррекция в любом случае будет идти со значительно более высоким уровнем, чем, например, во втором квартале 2017 года.
Вклад доллара
Одним из основных событий роста цен на нефть стало январское ослабление доллара. Курс американской валюты падал в два этапа. Сначала в первой половине месяца пара EUR/USD поднялась с 1,20 до 1,23. Затем после недельного перерыва, когда курс держался чуть ниже отметки $1,23 за евро, ослабление доллара относительно основных мировых валют возобновилось, причем пара EUR/USD в какой-то момент даже пробила сопротивление на уровне 1,25. Для сравнения: в прошлом году курс евро вырос с $1,05 до $1,20, то есть январское укрепление европейской валюты относительно доллара в течение одного месяца было лишь втрое менее значительным, чем по итогам всего 2017 года.
Логично предположить, что такое укрепление доллара существенно повлияло на товарно-сырьевые рынки, на которых цены номинируются в американской валюте. Нефтяной рынок не стал исключением, поскольку инвесторы, которые финансируют свои операции в других валютах, поспешили воспользоваться снижением цен на углеводородное сырье в этих валютах. Это необычайно усилило значение валютного рынка для рынка нефтяного. К примеру, в конце января, сразу после того как пара EUR/USD отступила ниже отметки 1,24, котировки Brent пробили поддержку на уровне $70 за баррель. Сейчас коэффициент корреляции между Brent и EUR/USD близок к 75%, хотя в начале января ее вообще не было. Начиная с 2015 года было всего несколько коротких периодов, когда наблюдалась достаточно сильная корреляция между индексом доллара США (DXY) и парой EUR/USD, с одной стороны, и котировками Brent, с другой.
Колебания курса доллара редко влияют на нефтяной рынок, однако исторический опыт свидетельствует о том, что сильные изменения курса американской валюты (сопоставимые с теми, которые наблюдаются с начала 2018 года) неизбежно отражаются на цене углеводородного сырья. В данном случае ослабление доллара способствовало смещению котировок Brent в диапазон $60–70 за баррель. В дальнейшем ослабление доллара наверняка замедлится, судя по опубликованной в США позитивной макроэкономической статистике и с учетом того, что Федрезерв намерен продолжить повышение процентных ставок. Хотя ослабление американской валюты, вероятно, замедлится, ее курс останется сравнительно низким до конца года. Этому едва ли помешают недавние заверения президента США Дональда Трампа в предстоящем укреплении доллара, к которому он в конечном итоге стремился. Исторический опыт свидетельствует о том, что при курсе евро на уровне около $1,25 баррель Brent должен котироваться в диапазоне $60–70 за баррель. Также следует отметить, что с учетом повышения процентных ставок и доходности казначейских обязательств в США инвесторы будут меньше заинтересованы в перераспределении средств в пользу сравнительно рискованных активов, таких как нефть. Следовательно, несмотря на ослабление доллара, потенциал роста цен на углеводородное сырье ограничен, и они едва ли поднимутся до уровней, наблюдавшихся между второй половиной 2011 и концом 2014 года, когда процентные ставки в США были беспрецедентно низкими и дешевая ликвидность позволила котировкам Brent приблизиться к отметке $120 за баррель.
ОПЕК и МЭА существенно расходятся в оценках роста спроса в текущем году. В МЭА ожидают повышения годового роста мирового спроса на 2018 год на 1,39 млн баррелей в сутки. В ОПЕК — на 1,59 млн баррелей в сутки. Консервативный прогноз МЭА основан на предположении, что повышение цен на нефть в 2018 году частично может замедлить рост спроса.
Хедж-фонды пока не намерены закрывать позиции
В начале второго полугодия 2017 года, после публикации ряда ежемесячных отчетов МЭА и ОПЕК, которые свидетельствовали о сокращении избытка запасов углеводородов в странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), хедж-фонды начали активно покупать нефть в расчете на то, что ОПЕК удастся сбалансировать рынок за счет ограничений добычи. В пользу этой точки зрения говорили такие факты, как существенный рост спроса, продление соглашения ОПЕК+ до конца 2018 года, высокий уровень выполнения этих договоренностей, а также остановка работы трубопроводной системы Forties. Эти оптимистичные факторы на тот момент даже отодвинули на второй план рост сланцевой добычи в США, который тем не менее остается реальной угрозой для выполнения планов ОПЕК. На фоне выросшего оптимизма увеличился объем длинных позиций хедж-фондов, главной группы спекулятивных игроков на рынке. Это стало возможным благодаря активному хеджированию американских производителей нефти (так как на каждого покупателя должен быть продавец), которые открывали короткие позиции, чтобы зафиксировать цены будущих продаж. Во втором полугодии 2017 года вырос объем коротких позиций своп-дилеров по WTI (это участники рынка, которые управляют рисками или занимаются хеджированием, например, инвестбанки), а также объем длинных позиций хедж-фондов. В январе чистая длинная позиция хедж-фондов (отношение длинных позиций к коротким) достигла исторического максимума 11,2 к 1, и это значит, что рынок в основном был настроен очень оптимистично. Для сравнения: в 2017 году максимальное отношение длинных позиций к коротким составляло 10,3 к 1, и на тот момент баррель Brent подешевел примерно на $12 за баррель, до $45 за баррель.
При таком значительном «перевесе» длинных позиций и таком количестве денег на рынке можно было бы ожидать, что многие хедж-фонды начнут фиксировать прибыль по длинным позициям, а это повлечет за собой быструю и резкую коррекцию цен. Однако наиболее вероятен сценарий, когда этот процесс будет более постепенным. Главная причина, по которой хедж-фонды еще не начали фиксацию прибыли, — это бэквордация на рынке (ситуация, при которой цена фьючерсного контракта на открытом рынке ниже стоимости базового актива). Это значит, что трейдеры могут воспользоваться «переносом» доходности, заменяя текущие позиции контрактами с более поздними сроками поставок (которые стоят дешевле из-за бэквордации) и выжидая, пока их котировки достигнут спотовых цен (при бэквордации они выше) по мере приближения даты исполнения.
В результате цена фьючерсов будет сближаться со спотовой. При текущей ситуации на рынке такая стратегия может обеспечить доходность в размере 5–10%, или как минимум вдвое выше, чем у 10-летних гособлигаций США. На наш взгляд, управляющие фондами не упустят такую возможность, этому может помешать только фундаментальный разворот на рынке, который полностью изменит кривую фьючерсов (обычно это происходит довольно медленно). Учитывая эти факторы, а также то, что любое снижение цен из-за слабых фундаментальных показателей будет довольно длительным и постепенным процессом, мы не ждем резкой массовой ликвидации длинных позиций.