Мы уже писали не так давно о проблемах российского кинопроката, но жизнь подталкивает обратиться к этой теме снова и в другом ракурсе. Свежий скандал с переносом премьеры фильмов «Приключения Паддингтона 2» и «Бегущего в лабиринте» заставляет задуматься о перспективах отечественной киноиндустрии, и соотношении частного предпринимательства и государственных интересов в этой сфере. После поднятой шумихи Минкульт передумал, и «Бегущего в лабиринте» все же вернули в прокат, премьера состоится 25 января. А Дмитрий Медведев поручил разобраться с жалобой Ассоциации владельцев кинотеатров.
Владимир Мединский продолжает действовать в своем духе, оказываясь вновь в центре скандала. И дело не в том, действительно ли он (или кто-то с его одобрения) настоял на переносе премьеры, а в том, что его имя опять полощут в СМИ и соцсетях. Его предшественников — Александра Соколова и Александра Авдеева было не слышно и не видно, их фамилии не трепались повсюду. Да и Михаил Швыдкой не вызывал такой антипатии. Казус Мединского — характерный пример того, как человек становится заложником своего имиджа и притягивает к себе негатив, вовсе того не желая. Удивительно, конечно, что профессиональный пиарщик поступает так нерасчетливо. Но оставим личность министра в стороне, обратимся к проблемам чисто экономическим и управленческим.
Современный кинобизнес представляет собой сложное переплетение самых разных коммерческих структур порой с противоположными интересами. Если рассматривать очень упрощенно, то в основе его триада — производитель, прокатчик, сеть кинотеатров. Они могут совпадать, выполняя сразу две функции (например, производитель и дистрибьютор), но в целом задачи у них различны. Это как строительный бизнес — в нормальной экономике есть девелопер, а есть строитель-подрядчик. Либо как производство компьютерных игр, когда компания-разработчик являет собой совершенно независимую структуру от заказчика. Уже на этом уровне выясняется, что говорить об «интересах отечественного кино» затруднительно, ибо трудно понять — в чем же заключаются эти интересы и кто/что их представляет.
В рассматриваемом случае налицо столкновение интересов не столько производителей, сколько прокатчиков и кинотеатров. Это нормальный бизнес-конфликт: буквально месяц назад возник острый спор между этими же сторонами по поводу «Звездных войн» из-за дележа наценки при продаже билетов через интернет, в который были вовлечены «Рамблер.Касса» и Universal Pictures.
Для прокатчиков и кинотеатров нет принципиальной разницы, отечественное кино или зарубежное, как нет ее и для государства как сборщика налогов — ему важны поступления в бюджет.
Еще в сталинское время, в годы самой дикой цензуры и минимального выпуска кинофильмов (это время в истории отечественного кино называется периодом «малокартинья»), поскольку выход каждого на экран требовал личного разрешения усатого генсека, государство успешно пополняло казну, выпуская на киноэкраны так называемые трофейные фильмы с Тарзаном, которые привлекали миллионы зрителей. Показ американских лент в момент наивысшей антиамериканской истерии был типичным прагматизмом в фискальных интересах. Грубо говоря, конфликт производителей и прокатчиков тогда решался в пользу вторых.
Если отечественный дистрибьютор или кинотеатр показывает успешный иностранный фильм и приносит в бюджет весомые деньги, то почему его интересы должны приноситься в жертву иным соображениям? Происходящее отчасти напоминает конфликт импортеров мяса и его отечественных производителей. И те и другие компании — важные налогоплательщики, и для власти они как правая или левая рука — какой пожертвовать?
По большому счету современный кинобизнес на уровне макроэкономики не знает «отечественного» и «иностранного». Ленты создаются усилиями продюсеров из разных стран, равно как и актеров. Оба фильма про мишку Паддингтона — франко-британские.
Особенностью современной России является большая роль государства в кинопроизводстве. Не будем говорить банальностей, что величайшая мировая кинофабрика — Голливуд возникла безо всякого участия государства. Хотя и Верховный суд, и Конгресс свою немалую лепту внесли. Скажем, что до 1917 года кинобизнес и в России развивался сугубо как частное предпринимательство, о чем мы уже писали в Forbes. Александр Ханжонков как продюсер был вполне на уровне своих американских коллег, а у Ялты были все шансы стать российским Голливудом.
В мире, разумеется, есть разные варианты взаимоотношений власти и «важнейшего из искусств». Но даже там, где, как во Франции, например, правительство активно занимается кинематографом, соответствующие органы (Национальный центр кино и анимации) действуют более тонко, чем их российские коллеги. Интересы национального кино там отстаиваются не так топорно, и подобных скандалов не возникает.
Учиться у Африки
Если убрать в сторону национальное чванство, то российскому кино и министерству культуры стоило бы получиться у Нолливуда как развивать кинематограф. Напомним — нигерийская киноиндустрия вместе с Болливудом и Голливудом входит в тройку мировых лидеров. Ее стоимость превышает $5 млрд, и она дает 1,4% ВВП страны. Это все достигнуто за счет открытости мировому рынку, на который нигерийцы научились поставлять уникальный контент. Нолливуд господствует над всей Африкой и активно проникает в Карибский регион и африканские диаспоры в Европы. Роль государства в этом успехе ограничивалась умелым распределением грантов, средства от которых шли на улучшение режиссерской работы и использование современный техники. Иными словами, на гранты снимались образцы передового кино, на которое уже ориентировались все остальные.
Недавно Нолливуд обвинили в том, что в нем занято слишком много актеров из Ганы. Но ожесточенные споры о «своих и чужих» закончились победой здравого смысла — было признано, что открытость помогает как Нигерии, так и Гане наилучшим образом использовать творческий потенциал их талантов. Это было отражением американской дискуссии о runaway production, когда Канаду обвинили в создании условий для съемок на ее территории, из-за чего американцы стали терять рабочие места в киноиндустрии США. Однако голливудские продюсеры постоянно работают над удешевлением производства фильмов и ищут такие места, где смогут платить сотрудникам меньше. Вот тот шанс для России, о котором стоило бы задуматься Министерству культуры. Россия с ее уникальным ландшафтом и климатическими зонами могла бы предоставлять услуги западным мейджорам для проведения съемок, как Белоруссия — для российских сериалов.
В целом же, думается, скандал пойдет на пользу «дискриминированным» фильмам. Затраты на возврат проданных билетов на отмененные даты может перекрыть ажиотажный спрос. Подъем российского кино налицо, Минкультуры может привести по этому поводу много цифр. Успех «Движения вверх» только оттеняет импортный «Паддингтон», который и не может быть ему конкурентом ввиду различия аудиторий. У победы много отцов, и в этой ситуации не нужно считать, кто больше приложил усилий — государство или частный бизнес. Важнее задуматься о том, как закрепить достижения. Помогут ли киноиндустрии в целом, а не только сегменту «отечественного производства» те или иные решения чиновников?
У кино в обозримом будущем неплохие перспективы. Каналы YouTube и соцсети никогда не заменят его, поскольку нужны слишком большие средства и слишком сложные технологии для производства конкурентоспособного материала. Кстати говоря, успешная эксплуатация образа мишки Паддингтона на протяжении более полувека (teddy bear играл тогда роль современных котиков, став универсальным образом милого счастья) показывает консерватизм зрителей и читателей.