На немецком фронте — без перемен. Нашим партнером остается Ангела Меркель
После французских президентских выборов следующим крупным политическим событием в Европе стала немецкая парламентская кампания. Она привлекла в России большее внимание, что и неудивительно. Германия ближе к нам географически, она значительно более важный экономический партнер, в ней, по разным подсчетам, проживает до двух до трех миллионов выходцев из бывшего СССР.
При этом, в отличие от Франции, особенных сенсаций никто не ждал, социологи работали хорошо и их прогнозы в целом оказались верными. Не было и ярых споров, напряженной интриги, хотя своя «изюминка» в лице АДГ, конечно, имелась. Итак, что же показали результаты голосования?
Во-первых, то, что в Германии отсутствует запрос на перемены. Людей в целом удовлетворяет существующее положение вещей. Напомним — в ФРГ сегодня самый низкий уровень безработицы, начиная с 1991 года, рост ВВП составил в 2016 году 1,9%. Фигура Ангелы Меркель как раз и воплощает стабильность и неприятие изменений, особенно резких.
Во-вторых, естественная усталость от долгого правления ХДС-ХСС, все-таки, ощущается, и падение результата правящего блока почти на 9% по сравнению с предыдущими выборами 2013 года это показывает.
В-третьих, политическая система начинает понемногу меняться. Об этом свидетельствует прохождение в Бундестаг сразу шести партий, причем три из них имеют приблизительно равный результат в районе 9-10%. Долгое время в парламенте было представлено только три-четыре партии. При этом Социал-демократическая партия вообще скатилась сильно вниз — до 20%, и после этих выборов уже не может считаться полноценной оппозицией и одной из двух ведущих партий Германии. Это проявление общего кризиса традиционных левых, затронувшее Запад.
В-четвертых, немцы становятся более рыночно ориентированными, возвращаются к «нормальному» бюргерству. Успех свободных демократов, не просто вернувшихся в парламент, но и занявших четвертое место, ясно свидетельствует о данной тенденции. Равно как и голосование за «зеленых» говорит о том, что люди не хотят крайностей, а хотят спокойной жизни в гармонии с природой, что их больше волнует экология, а не внешняя политика.
Именно со свободными демократами и «зелеными» фрау Меркель и будет в первую очередь искать коалиции для создания правительства. У первых есть молодой и успешный лидер — Кристиан Линднер, которому в таком случае придется отдать пост министра иностранных дел либо министра финансов — вкупе с вице-канцлерством. «Зеленые» уже были в 1998-2005 в федеральном правительстве (тогда с социал-демократами) и показали себя вполне вменяемыми партнерами, а не какими-то «отмороженными» экологами. Эксцентричная фигура Йошки Фишера не помешала проводить им вполне осмотрительную политику и даже поддержать бомбардировки Югославии.
Для союза с Линднером (мега-план которого — сокращение налогов на 30 млрд евро) Меркель должна пообещать большей гибкости в экономике, свободные демократы вообще — близкая христианским демократам по идеологии партия. В принципе, программа ХДС-ХСС также предусматривает снижение налогового бремени, но не столь радикальное. У партии Меркель, скорее, речь идет о секторальных фискальных поблажках — например, повышение необлагаемых налогами доходов для родителей (с нынешних 7356 евро до 8820), либо поднятие суммы с которой идет налогообложение по максимуму с 54000 до 60000 евро.
«Зеленых» она должна задобрить уступками по электроавтомобилям (их идея фикс, с целью снизить выхлопы в атмосферу), окончательным табуированием атомной энергетики (в принципе, Меркель от нее отказалась сразу после Фукусимы) и дальнейшим продвижением альтернативных источников энергии — «зеленые» хотят к 2040 перейти исключительно на них. Так что никаких особенно болезненных компромиссов от ХДС-ХСС не потребуется.
Экономика Германии растет три года подряд темпами, более высокими, чем в 2012-2013 годах. Но этот рост — на уровне приблизительно полутора процентов. Тогда как в 2006-2011 он превышал в среднем три процента, за исключением кризисных 2008-2009 годов. Приток иммигрантов дает шанс на активизацию роста, но при условии вовлечения беженцев в экономику. Однако как этого добиться — понять трудно. Открытие рынка труда для них будет означать падение уровня зарплат, и преобладание на нем лиц с элементарными трудовыми навыками. В результате, ручной труд станет в Германии еще более распространенным, а страна и без того одна из лидеров Евросоюзе по доле занятых в низкоквалифицированном труде. Да, более миллиона иммигрантов тянут за собой потребление, но его кто-то должен финансировать. Так красивые слова о том, что приезжие — это шанс для экономики, что они привозят с собой новые навыки и умения, разбиваются о неприглядные реалии.
В-пятых, пока кризис с беженцами 2015-го года не имел политических последствий. Меркель оказалась права: wir schaffen das (нем.: мы справимся). Она стала героиней у масс-медиа, Германия приняла более миллиона мигрантов, и какого-то обвала в связи с ними не произошло. Единственным «неприятным» моментом стало третье место «Альтернативы для Германии» (АДГ), впервые прошедшей в Бундестаг.
Объективно эта партия выполнила роль жупела для либеральной публики, благодаря которому произошло сцепление и усиление системы, — также как «Национальный фронт» Марин Ле Пен во Франции. Тут можно перефразировать слова Вольтера, что если бы АДГ не было, ее следовало бы выдумать. Все знают, что ни Ле Пен, ни АДГ никогда не придут к власти, но страхами, с ними связанными, удобно манипулировать
Это партия не вождистского типа, а популярная (в том смысле, что держится на инициативе снизу), сильная местными ячейками, с постоянно меняющимся руководством, с особенно сильными позициями на востоке страны — бывшей ГДР. До Германии докатилась общеевропейская волна националистического ренессанса. Почти каждая страна испытала на себе правопопулистский искус — даже Нидерланды. Но и там, где приходили к власти крайне правые, как, например, в Австрии — ничего в итоге не изменилось, а в следующем избирательном цикле они спокойно отравлялись в небытие. Другой вопрос, что в Германии, в связи с ее непростой историей, голосование за АДГ выглядит как скандал.
Надо иметь в виду, что космополитизм давно победил у немцев. Достаточно посмотреть на лидеров их партий. Глава зеленых — Джем Оздемир, этнический турок, женат на аргентинке. Лидер «Левых» Сара Вагенкнехт — наполовину иранка. Даже у АДГ лидер списка Алиса Вайдель является открытой лесбиянкой и живет с партнершей из Шри Ланки. Поэтому заявления о неонацизме АДГ — чистая пиаровская игра. Иностранцы навсегда вошли в жизнь немцев, и отныне без них не могут делаться ни политика, ни экономика.
Российская тематика играла третьестепенное значение на данных выборах. После «друга Коля» и великолепных отношений при Шредере, для немцев, конечно, стало шоком все произошедшее на Украине и действия России. Однако в политикуме Германии существует консенсус по вопросу сохранения санкций. Поэтому их отмены ожидать не приходится. Даже осторожное заявление Линднера о временном замораживании ситуации с Крымом вызвало неприятие у других партий. Мнением же АДГ, которая скептически смотрит на санкции, можно вполне пренебречь как маргинальным и не значимым для «большой политики».
Таким образом, для России на немецком фронте ее внешней политики ничего не меняется. Нашим партнером на последующие несколько лет остается Ангела Меркель, хорошо знакомая, но оттого не более легкая в общении. Раз для нее стала сюрпризом линия Путина в украинском кризисе, значит она многого не понимает в стране, языком которой неплохо владеет со школьных лет. Немецкие инвестиции в Россию будут встречать затруднения (вспомним волну критики Герхарда Шредера на днях в связи с его согласием войти в совет директоров «Роснефти»), взаимная торговля застынет, скорее всего, на прежнем уровне. Диалог Москвы и Берлина, безусловно, продолжится — и в двустороннем формате, и в рамках нормандской четверки.