Последние две недели международное сообщество активно обсуждает возможность потенциальной войны между США и Северной Кореей. Главы стран обмениваются угрозами уничтожить друг друга, демонстрируя возможности своих вооруженных сил и техники на различных учениях. Ситуация отнюдь не новая. Три предыдущие администрации — Клинтона, Буша-младшего и Обамы — также последовательно придерживались жесткой риторики, вводили экономические ограничения и наращивали военное присутствие в регионе, но до боевых действий дело не дошло. Но многие аналитики отмечают, что на сегодняшний день сложилась необходимая конфигурация, которая позволит Трампу применить силу. Так ли это? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо тщательно рассмотреть нынешнюю политическую и экономическую ситуацию в Соединенных Штатах. При анализе политического контекста важно сосредоточиться на нескольких ключевых аспектах.
Один из важнейших факторов — это внутренняя ситуация в Вашингтоне. Трамп и его ближайшие соратники — генеральный прокурор Джефф Сешнс и старший советник Джаред Кушнер — по-прежнему находятся в эпицентре скандала по вмешательству России в президентские выборы. Специальный прокурор Роберт Мюллер уже выступил на закрытом заседании сенатского комитета по разведке и перешел к допросу бывших и нынешних сотрудников администрации. Чем дольше будет идти расследование, тем дольше Трамп и администрация будут в состоянии турбулентности. Более того, сложилась беспрецедентная ситуация, когда президент оказался фактически отрешен от собственной администрации, которая до сих пор полностью не укомплектована. Подобный хаос привел к тому, что в борьбу за реорганизацию Белого дома вступили разные группы влияния.
Изначально кадровые вопросы в основном решал Стивен Бэннон — старший советник и главный идеолог предвыборной кампании Трампа. Именно он, будучи ультраправым консерватором, создал Дональду имидж второго Эндрю Джексона — это 7-й президент США, который расширил территорию страны, усмирил Конгресс и провел успешную борьбу против банковского лобби. Первая команда неоджексонианцев была собрана из людей, которые разделяли идею по «высушиванию вашингтонского болота». К новой политической элите присоединилась фракция крайне правого крыла Республиканской партии и определенная часть либертарианской Чайной партии. Против Бэннона выступили демократы, неоконсерваторы и умеренные республиканцы. Результатом противостояния между двумя условными лагерями стали отставки основных членов «первой команды» Трампа.
Консенсус Конгресса по вопросу санкций против России, Ирана и Северной Кореи не просто является индикатором эффективности системы сдержек и противовесов. Лидеры партийных элит продемонстрировали, что обладают всеми необходимыми инструментами для ограничения президентских полномочий. Теперь Дональд Трамп должен принять реальность: ему не суждено повторить путь своего великого предшественника Эндрю Джексона. С одной стороны, у него остается все меньше пространства для маневров. С другой — сейчас крайне опасно снимать с себя маску «Джексона». Запасного образа у Трампа нет, единственная альтернатива — это возвращение к системности, на противопоставлении которой он пришел в Овальный кабинет. Некоторые политтехнологи могут считать, что удар по КНДР превратит Трампа в нового Рейгана, который в свое время покончил с империей зла.
Некоторые американские аналитики всерьез задаются вопросом «Почему бы Трампу не покончить с новой империей зла?». Теоретически это может сработать, но практический эффект будет краткосрочным. Конечно, американцам понравится, что Трамп взялся за дело и решил наказать главного врага свободного мира. Последние опросы Fox показали, что 53% респондентов поддерживают военные действия против Северной Кореи. Говоря об этой статистике, важно учитывать два фактора. Во-первых, это исследование проведено СМИ, которое ориентировано на республиканцев и военно-разведывательное лобби. Во-вторых, погрешность опросов Fox колеблется в районе +/- 5%. Таким образом, этот опрос не может служить объективным показателем общенародного настроя. Аналогичным образом развивался сценарий войны в Ираке, которая похоронила политическую репутацию Республиканской партии (девять лет в меньшинстве в Конгрессе и полный провал на двух президентских выборах подряд в 2008 и 2012 годах).
К тому же иракский вопрос, в отличие от «Вьетнама» при Джонсоне, не история, а действительность и важный элемент, определяющий настроения широких масс. Встав на путь войны, Трамп в лучшем случае станет вторым Линдоном Джонсоном, в худшем — ему придется разделить «славу» Джорджа Буша-младшего. Какое решение примет Трамп, пока не ясно. Плохая новость состоит в том, что военное решение северокорейской проблемы устраивает как неоконсерваторов, так и неоджексонианцев. Силовой блок Пенс (вице-президент) — Мэттис (министр обороны) — Макмастер (советник по нацбезопасности) — Келли (руководитель аппарата президента) поддерживает идею Бэннона о решительных действиях не только против Северной Кореи, но и против Китая. Пока из серьезных игроков к партии войны не примкнули лишь госсекретарь Рекс Тиллерсон и министр финансов Стивен Мнучин, пытающиеся понять реальные политические и экономические риски войны.
В этом году был принят один из скромнейших бюджетов в американской истории. По итогам долгих обсуждений администрация значительно срезала финансирование следующим департаментам: образования (13,5%), экологии и охраны природы (31,4%), транспорта (12,7%), труду (19,8%) и Госдепартаменту (29,1%). При этом военный бюджет на период с октября 2017-го по сентябрь 2018-го составляет $824,6 млрд, из которых Пентагон напрямую получит $574 млрд. Отдельно $60 млрд будет направлено на содержание военных баз. Парадоксальным образом в базовый бюджет Министерства обороны не включен традиционный пункт «расходы на войну». Большинство американских войн оплачивались именно с этого специального счета. Затраты по этой статье достигли максимума (180 млрд) во время вторжения в Ирак в 2003 году. В проект нового бюджета была прописана отдельная статья «военные действия за рубежом». На это предусмотрено всего лишь $64,6 млрд, использование которых строго регламентировано Конгрессом. Важно и то, что 40% из этой суммы уже предусмотрено на войну против ИГИЛ. В связи с этим многие военные аналитики считают, что оставшихся денег будет недостаточно для ведения боевых действий с КНДР.
Факт увеличения военного бюджета также стал дополнительным раздражением для избирателей, которые ждали от новой администрации сосредоточенности на решении проблем в области образования, социального обеспечения, здравоохранения и миграции. В этом году базовый уровень инфляция в США составил 1,6%, а в 2018 году ожидается 2%. Сильный доллар снижает цены на нефть, а крупные компании продолжают увольнять рабочих. Согласно «Ежегодному прогнозу развития энергетики», к 2020 году средняя цена на нефть возрастет до $76,57 за баррель. После этого мировой спрос вызовет рост цен на нефть до $104 за баррель в 2030 году и $136 в 2040 году. По данным Бюро статистики труда, общая занятость возрастет на 20,5 млн до 2020 года. Более того, предполагается, что этот рост коснется 88% всех профессий, особенно в области здравоохранения, социальной помощи и строительства. Подобные прогнозы положительно воспринимаются в разных бизнес-секторах, которые будут использовать своих лоббистов в потенциальном противостоянии с партией войны.
Единственный выход из ситуации — это переговоры, которые заставят Пхеньян пойти на уступки. Россия и Китай также стремятся снизить вероятность военных действий. Они поддержали в Совете Безопасности ООН инициативу США по введению санкций против КНДР, заявив тем самым о готовности надавить на Ким Чен Ына. Ранее в Норвегии прошла неофициальная встреча между американскими и северокорейскими дипломатами, в результате которой Пхеньян принял решение освободить Отто Вармбье — студента из США, который был арестован в марте 2016 года за кражу агитационного плаката из отеля. Таким образом, мы видим, что некая положительная динамика в направлении диалога все же имеется. В связи с этим рационалисты будут пытаться убедить Трампа действовать по сценарию 1994 года, когда администрация Клинтона смогла добиться заморозки северокорейских ядерных и ракетных программ на десять лет.