Союзное государство — объективная необходимость или следствие психологической травмы

30 июня состоялась встреча Высшего Государственного совета Союзного государства России и Белоруссии.

Отношения между Москвой и Минском напоминают длиннющий сериал, нечто вроде «мыльной оперы» в политике — количество серий бесконечно, но сюжетная линия одна и та же, и даже если актеры (на вторых ролях) меняются, суть остается неизменной. Тем не менее, такие сериалы смотрят, спорят об их героях, загадывают — что будет в следующей серии? Так и о России с Белоруссией — история Союзного государства  длится более двадцати лет, сюжет в общих чертах предсказуем, но внимание привлекает и дискуссии вызывает.

Возникновение и существование Союзного государства (СГ) имеет две составляющих — пиаровскую (субъективную),  и экономическую (объективную). Первая происходит от мощной психологической травмы от распада СССР, чего население обеих стран никак не хотело. Соответственно,  идея объединения в какой-то форме двух государств имела большую популярность в середине 90-х. СГ потому  и возникло в 1996, поскольку на этой теме переизбиравшемуся Ельцину нужно было набрать дополнительные очки в противостоянии с оппозицией. Последняя также не могла не поддержать эту идею, пусть даже она и шла от Кремля.

Лукашенко аналогично пришел к власти как сторонник возрождения СССР, пусть и в мягкой форме. Но еще сильнее союз с Россией ему нужен был по экономическим основаниям. Белорусская экономика являлась составной и неотъемлемой частью общесоюзной, каковая по большей части стала российской. Кроме того, у его страны фактически не было никаких природных ресурсов, за исключением месторождения калийных солей, даже белорусский лес являлся второстепенным по сравнению с таежными лесами. Поэтому для Минска вопрос интеграции экономик был вопросом национального выживания. Он подразумевал, в том числе и доступ к сырью, в первую очередь углеводородам, и открытие российских рынков для белорусских производителей.

Путь Прибалтики или Восточной Европы — быстрое вхождение в мировую экономику со снятием барьеров, означал бы скорый крах крупной обрабатывающей промышленности — как это и произошло в Литве, Латвии и Эстонии, — с понятными социальными последствиями. Избранный Лукашенко вариант сохранения и использования советского потенциала был возможен лишь в тесной связке с Россией, на которую приходится 45% экспорта и 58% импорта.

Последней Белоруссия, конечно, была не так важна (население ее в 15,4 раза больше, территория в   82,5, а ВВП — в 24,4). Ее доля во внешнеторговом обороте России не превышает 5-6%. Однако через Белоруссию проходят важные пути сообщения с Европой, значение которых возросло после конфликта на Украине.

При Путине двусторонние отношения между Москвой и Минском окончательно определились, и уже не отходят от привычной парадигмы много лет. Вкратце они сводятся к следующему. Риторика об интеграции поддерживается обеими сторонами. Союзное государство формально продолжает функционировать. При этом регулярно между двумя сторонами вспыхивают конфликты — «газовые», «молочные» и т.п. войны. Периодически Александр Лукашенко идет на те или иные демарши, демонстрируя свое недовольство, как, например, бойкот встречи в верхах ЕАЭС в декабре 2016 года. Но всегда, подчеркну, всегда, конфликты и демарши завершают компромиссом между Минском и Москвой.

Читать также: «Володя, не порти вечер, я тебя понял»: что говорил Лукашенко о России, Путине и Медведеве

Тут можно провести аналогию с Северной Кореей. Уже много лет она действует по одному алгоритму — нагнетает страсти, грозит Сеулу и Вашингтону, проводит испытания то ядерного, то ракетного оружия. В СМИ разгораются страсти, заголовки выходят один сенсационней другого, а все заканчивается очередным компромиссом и поставками необходимого Пхеньяну продовольствия.

Обе стороны прекрасно сознают демаркационные линии, которые нельзя переходить. Лукашенко не может позволить себе остаться без связей с российской экономикой, Москва — без своего политического союзника на западном направлении. При этом зависимость Минска объективно выше, ибо отход от РФ будет означать попадание под влияние Запада, со всеми вытекающими для внутренней политики, тогда как гипотетическая потеря Белоруссии вряд ли сильно ухудшит геополитическое положение России.

Союзное государство, помимо прочего, — объективная необходимость. Это и удобный канал коммуникации между чиновниками дух стран, это и способствование поддержанию гуманитарных контактов, что  при единстве языка и культуры представляется очень важным.  Вне зависимости от того, кто будет руководить странами, оно объективно сохранится. Но, разумеется, никакого слияния или поглощения не произойдет. Бюрократия Белоруссии никогда и ни за что от своего независимого статуса не откажется, а за двадцать шесть лет в стране выросло поколение, для которого отдельная от России жизнь  — единственно возможная реальность.

К очередному заседанию его Высшего государственного совета, которое пройдет в Москве 29-30 июня, накопилась очередная порция проблем. В первую очередь, это контроль за границей. После принятия в январе 2017-го года решения Лукашенко о возможности пятидневного безвизового въезда в Белоруссию иностранцев, Россия ответила контрмерами, введя режим пограничной зоны на границе с соседкой. А ведь свободное перемещение граждан — это важнейшее достижение интеграционных процессов. Другая проблема, которая тянется почти с 2014-го года, – это нелегальный импорт через Белоруссию, запрещенных к ввозу в Россию продуктов, иными словами — их реэкспорт. Думается, прорыва в решении этих вопросов не произойдет, но они не станут слишком муссироваться и раздуваться, это те «рабочие моменты», которые всегда были и есть внутри СГ.

Что касается форума регионов России и Белоруссии, который приурочили под встречу двух лидеров, то важно отметить, что давно ушло то время, когда в Кремле с подозрением смотрели на поездки Александра Лукашенко по регионам РФ, подозревая в нем президентские амбиции на «чужой» территории.  После прихода Путина, если таковые планы и были у его коллеги, то про них пришлось забыть. Сегодня межрегиональная кооперация и сотрудничество имеют сугубо экономический характер, и у Москвы опасений не вызывают, как и визиты в Минск российских губернаторов.

Любопытно отметить, что накануне встречи в интернете прогремел немалый скандал, связанный с неудачным интервью белорусской писательницы — нобелевской лауреатки, Светланой Алексиевич. Само по себе наговоренное ею внимания не заслуживает, но будучи видной фигурой, она задает некий дискурс. И последовавшее затем выступление Алексиевич в Европарламенте ясно обозначило ее политические амбиции, а это уже гораздо серьезнее. Выдвижение ее на роль белорусской Манделы или Валенсы должно заставить Лукашенко занервничать. Пусть даже Алексиевич не будет претендовать на роль номер один, но она может служить символом для оппозиции, неким объединяющим началом. Соответственно, официальный агитпроп должен будет ориентироваться на сказанное ею — перехватывать ли инициативы, опровергать ли  — в данном случае неважно. Важно, что она будет активно участвовать в формировании идеологической повестки дня. И если Лукашенко увидит, что задаваемый ею антироссийский/проевропейский тон будет доминировать, он неизбежно должен сделать выводы.