Прямая линия с президентом выполняет в России две основные функции — соцопроса и психотерапии. И обе – достаточно успешно, в противном случае от этого формата администрация президента, пристально следящая за эффективностью своих пиар-инструментов, давно бы отказалась. Так что насмешки и ерничанье «продвинутой» публики по поводу звонков президенту понятны, но не обоснованы.
Перенос времени прямой линии с конца года на весну начиная с 2014 года мало что изменил в ее содержании. В 2017 году впервые решили провести общение президента со страной летом. С одной стороны, это несколько понижает охват аудитории и число вопросов, поскольку лето – это сезон отпусков, время выезда на дачи, более длительного светового дня, когда меньшее число людей склонно сидеть дома у телевизора. С другой – больше проблем бывает именно перед началом отопительного сезона (или сразу по его итогам), во время холодов, в течение учебного года.
Новинкой этого года стало широкое вовлечение в процесс общения с главой Кремля социальных сетей и предоставление формата видеовопросов, которые персонализируют участников, придают впечатление непосредственности и режима онлайн, без привлечения, как прежде, съемочных бригад телевидения. Администрация показала, что способна технически идти в ногу со временем, придавая «картинке» необходимый динамизм, а порой и драматизм. Взять хоть те же «жесткие» вопросы от слушателей, которые выводились на экраны федеральных каналов. Например, верит ли Путин в «цирк с подставными вопросами», знает ли, что Навальный якобы снимает о нем новый фильм, собирается ли уходить в отставку и т.п.
Впрочем, если брать вопросы, на которые президент отвечал, то они были, как и следовало ожидать, в основном, социально-экономического плана. Страна четвертый год находится в состоянии кризиса, роста экономики нет, и именно эта проблематика является наиболее важной для людей. PR-команда главы государства стоит поэтому перед нелегкой задачей – как затянувшуюся депрессию представлять в виде успешно решаемой задачи четвертый год подряд?
В стране с иным механизмом управления эта задача могла бы стать роковой для национального лидера, но в России на самом деле, как и показали вопросы, гражданам важнее компенсаторный и успокаивающий посыл президентского обращения. Иными словами, им важно подтверждение того, что власть занимается их проблемами, что она помнит о них. Конкретика же у каждого своя – у кого-то лекарства, у кого-то пенсия, у кого-то учебники. Целостной программы мер по выводу из кризиса никто не спрашивает.
Владимир Путин дал населению чаемый успокаивающий ответ – увеличивается продолжительность жизни, снижается материнская и младенческая смертность, наблюдается рост экономики, инфляция рекордно низкая и, таким образом, рецессия преодолена.
Политика (внутренняя) занимала совсем скромное место в общении. Власть тем самым дала понять, что недавние митинги и другие публичные акции ее мало заботят и она не считает их серьезной угрозой. Акцент был смещен на региональный уровень. Любопытно, как представляет себе президент текущие процессы в субъектах федерации — «Во многих местах уже подошел срок для губернаторов. Многие из них отработали более 10 лет. Где-то они сами это понимают — и сами поставили вопрос о том, чтобы использовать их на других участках. Где-то мы заметили, что люди хотят перемен, и поэтому инициировали этот процесс».
То есть его устами был подтвержден и без того очевидный факт, что вся политика делается в Кремле. Выборы же носят ритуально-опросный характер. И вот Путин обещает приехать в Удмуртию, дает указание ставропольскому губернатору («Надеюсь, что Владимир Владимирович уже сегодня у вас побывает…Пусть посмотрит, разберется»), предлагает, чтобы Собянин «добился от своих подчиненных понимания».
Можно вообразить, как забегают чиновники на местах по результатам сегодняшнего разговора. Для кого-то это смешно и печально, образец того, как нельзя руководить страной, но для большинства населения – а именно оно основной зритель подобных программ - это то, чего оно ждет от верховной власти. Наказание плохих бояр, одергивание зазнавшихся чиновников делегируется президенту, и от него же ожидают участия в решении своих проблем.
Важнейший вопрос выборов-2018 был обойден с элегантным изяществом. На вопрос о преемнике Путин ответил многозначительно-туманно: «Я еще работаю. А это должен определить избиратель, российский народ». Думается, таким посылом он постарался снять с повестки дня проблематику кампании-2018 как неактуальную, до которой еще далеко.
Как необходимая пикантность была припасена новость о недавнем рождении у Путина второго внука, чем удовлетворили недоумение по поводу того, что этот семейный секрет президент первым раскрыл американскому режиссеру Оливеру Стоуну. То есть Стоуну Путин сказал вообще о наличии внуков, а россиянам – привнес какую-то конкретику. Из той же серии, призванной показать «человеческое лицо» лидера нации, был его рассказ о смерти своего отца - в ответ на душераздирающий вопрос молодой женщины, больной раком.
Прямая линия, несмотря на то что к ней привыкли, как и к новогоднему обращению, все-таки изживает себя как жанр. Никакие технические ухищрения или новый дизайн неспособны удерживать внимание столь долгое время. Количество вопросов снизилось по сравнению с прошлогодним показателем. Недаром самый последний вопрос сегодня касался именно того – будет ли продолжаться подобное общение и дальше? И Владимир Путин не дал однозначного ответа, что будет. Думается, он и сам уже от него устал.