Война в Сирии по-прежнему оставалась центральным событием для региона. Боевые действия продолжали идти и в соседнем Ираке. На примере социальных и политических реалий двух стран видны глубокие конфликты, которые лежат в основе гражданской войны в Сирии, появления «Исламского государства» (запрещенного в РФ) и конфессионального конфликта в Ираке. Эти конфликты напоминают круги на воде, оказывают влияние на соседние страны, а порой и на весь мир.
В широком понимании это конфликт между обществом и властью. Очевидно, что есть необходимость нового (или обновленного) социального контракта между четырьмя китами ближневосточных государств: население-власть-армия-духовенство. Межконфессиональные и социально-экономические противоречия лежат в основе кризисов в Ираке и Сирии. Это и есть глубинные причины сирийской войны и деградации иракского государства. Помимо этого, национальная идентичность сирийцев и иракцев переживает глубочайший кризис, зачастую уступая племенным, конфессиональным системам (алавиты, шииты, христиане и сунниты в Сирии; шииты, сунниты и курды в Ираке). Линии разлома гражданских противостояний проходят во многом по этноконфессиональным границам.
Возьмем, к примеру, Сирию. 2016 год стал для Дамаска наиболее успешным с начала гражданской войны. Для многострадального населения Сирии появилась надежда. Сирийский режим уже не проиграет, то есть его нельзя сместить силовым путем. Оппозиционные группировки, нередко сложно отличимые от радикальных, находятся в тяжелейшем кризисе: междоусобица, смена руководства, снижение поддержи из-за рубежа, военные поражения. По третьей стороне конфликта — террористическим группировкам, воюющим зачастую на стороне оппозиции, а иногда и против друг друга, — нанесен ощутимый удар.
Следовательно, режим победил? Но ведь рано или поздно, после того как гражданская война закончится, сирийцам придется жить вместе в одной стране. Решены ли проблемы, толкнувшие мирное население к применению насилия? И является ли победа Башара Асада победой сирийцев? В любом случае и на эти вопросы 2016 год не дал ответов. Но самое ужасное, что, несмотря на жертвы и гуманитарную катастрофу, ответов никто и не искал. Логика было куда проще: победим терроризм, а дальше разберемся. Но это не значит, что нужно игнорировать саму суть конфликта. Когда разговариваешь с сирийцами из противоположных лагерей, складывается ощущение, что ненависть сильнее просто невозможно вообразить.
2016 год обернулся катастрофой для «Исламского государства». Удары России и США по его инфраструктуре в Сирии и Ираке соответственно подорвали экономические и логистические возможности радикалов. Более того, в среде многочисленных террористических группировок начались конфликты. В декабре Дамаск при поддержке Ирана и России установил контроль над Алеппо – крупнейшим городом Сирии. Старый город практически разрушен, и называть его экономической столицей, как делают некоторые, уже невозможно. Это стратегическая победа Дамаска, Москвы и Тегерана, которая окончательно изменила вектор гражданской войны. Российские советники сыграли свою роль в победе над радикалами. Однако к концу года в результате провала разведки была потеряна Пальмира, что подтвердило: «Исламское государство» по-прежнему представляет серьезную силу, которую не стоит недооценивать.
На сегодняшний день сирийские власти контролируют все крупные города страны, большинство дорог и инфраструктуры. В антиасадовской коалиции начался раскол. Позиции Турции и Саудовской Аравии по сирийскому урегулированию начали расходится. Воронка региональной войны не оставила в стороне и другие страны. Например, Египту и Иордании приходилось существовать, беря в расчет сирийский конфликт. Каир встал на сторону Дамаска, Амман уходит от поддержки антиасадовских сил. Но в целом арабский мир по-прежнему против Асада. В региональном масштабе бескомпромиссная борьба между Ираном и Саудовской Аравией продолжалась с новой динамикой, и нет оснований полагать, что в будущем году она стихнет.
Уходящий год не изменил положение дел в Ракке – сирийской столице террористов. Это единственная провинция Сирии, где у ИГИЛ есть значительное присутствие. Дамаск, Иран и Россия игнорировали Ракку почти весь год. Для других радикальных группировок уходящих год также стал неудачным: они осознали, что полностью его проиграли. Группировки Ахрар аш-Шам, Джабхат ан-Нусра (Джабхат Фатх аш-Шам), Джаиш аль-Ислам, Нуреддин аз-Зенки, Джунд аль-Акса оставляют города и уходят в сельские районы Сирии. Начинается новый этап противостояния, свидетелями которого мы будем в уже будущем году: классическая партизанская и террористическая война малыми группами. Это говорит о том, что градус и активность боевых действий снизится, однако теракты будут одним из основных механизмом борьбы.
Если в военном отношении Дамаск победил, то политический процесс по-прежнему в тупике. Женевский процесс, несмотря на искренние усилия Сергея Лаврова и Джона Керри, напоминает порой пустую трату времени. Будущее политико-дипломатического процесса туманно. Что ни делай, сирийское правительство не идет на политические реформы, не пытается исправить и вылечить симптомы, ставшие поводом конфликта. А оппозиция все больше и больше радикализируется. Ведь сирийская война – гражданская, а значит, ее нельзя остановить только военными методами. Ставка Дамаском сделана исключительно на силовой вариант. Логика очень простая: зачем уступать, договариваться и вести диалог, если Иран и Россия уже решают наши проблемы, они же после всего не уступят. Порой складывалось впечатление, что Москва — ведомый, а не ведущий игрок в коалиции.
В Ираке по позициям «Исламского государства» был нанесен тяжелейший удар. Боевики весь 2016 год проигрывали один населенный пункт за другим. Ключевые города – Фаллуджа, Тикрит, Рамади, Синджар – все были освобождены от террористов. Боевики за последний год утратили контроль над десятками нефтяных объектов, заводов и фабрик. С потерей территорий снижались доходы от налогов и продажи нефти. В октябре было объявлено об операции по освобождению Мосула, который является главным опорным пунктом и реальной столицей ИГИЛ. США оказывают поддержку силам иракской армии и ополчения, однако пока особых успехов нет. Борьба с радикалами-суннитами де-факто усиливает влияние шиитского Ирана на Багдад, что в будущем еще больше радикализирует часть общества, которое это никогда не примет. Противостояние в Сирии — это три в одном: гражданский и региональный конфликт, а также классический пример прокси-войны. Основными игроками в нем являются региональные державы: Саудовская Аравия, Турция, Катар, Иран, шиитские группировки. В их понимании в этой войне нет места компромиссам и дипломатии, а победа в Сирии — полное поражение противника. При этом Тегеран и Эр-Рияд разорвали дипотношения еще в начале 2016 года. В этой ситуации единственный выход — сближение позиций России и США и обоюдное давление на страны региона. Если раньше это было невозможно, то появления новой администрации Дональда Трампа в США делает такой сценарий более вероятным. Единственный способ остановить войну и нанести сокрушительный удар по террористам – совместные политические и дипломатические действия Москвы и Вашингтона. В противном случае любые военные победы в долгосрочной перспективе окажутся пирровыми. А в уходящем году обескровленные народы Сирии и Ирака, к сожалению, проиграли. Но этот год все же дал им надежду на лучшее будущее.