Назначение главы Exxon Рекса Тиллерсона на пост нового госсекретаря США, вне сомнения, станет крупнейшим стресс-тестом для американского внешнеполитического курса, сформировавшегося по итогам окончания холодной войны. Репутация Exxon являет собой полную противоположность тому, что мы слышали от американских лидеров в последние десятилетия о ценностях демократической цивилизации, принципах, архитектуре стратегических партнерств с западными союзниками.
Достаточно взглянуть на карту операций Exxon, чтобы убедиться, что твердая треть их сосредоточена в странах, оцениваемых как «полностью несвободные» по рейтингу политических и гражданских свобод Freedom House «Свобода в мире». Причем там присутствует целый букет диктатур, по разным критериям считающихся одними из худших в мире, — Экваториальная Гвинея, Ангола, Чад, диктаторские режимы Центральной Азии, Каспия и Ближнего Востока, ну и, разумеется, Россия и Китай. Репрессии, коррупция и нарушения прав человека, однако, никак не мешали Exxon там работать: невозможно припомнить хотя бы один случай, когда компания отказалась бы от проектов в этих странах по этическим или ценностным соображениям. Наоборот, со временем портфель диктатур в эксоновской географии лишь расширялся, а в целом имидж возглавляемой Тиллерсоном корпорации можно считать воплощением, мягко скажем, ультрапрагматичности американского корпоративного капитализма.
Справедливости ради, надо сказать, что работа международных нефтегазовых корпораций в этих странах во многом носит вынужденный характер, так как именно там сосредоточена значительная доля углеводородных запасов («в Швейцарии нефти нет», как сказал по этому поводу экс-глава итальянской Eni Паоло Скарони), и часто не бывает легкой, им приходится преодолевать огромное давление. Можно вспомнить и национализацию активов Exxon в Венесуэле при Чавесе, и недавнее судебное решение властей Чада о штрафах в адрес компании на $74 млрд. Сейчас муссируется тема тесных отношений главы Exxon с Россией и Путиным, однако стоит напомнить, что эти отношения далеко не всегда были безоблачными и в 2006-2007 годах находились на грани открытого конфликта: тогда российские власти заблокировали реализацию соглашения Exxon и CNPC об экспорте газа в Китай с Сахалина-1, на что сам Тиллерсон публично заявлял, что «Россия слишком далеко зашла в желании получить контроль над ресурсами». Отношения с диктатурами никогда не бывают простыми, мы с вами хорошо это знаем. Кстати говоря, Exxon традиционно отличался от многих других нефтяных компаний тем, что не боялся бросать юридический вызов могущественным правителям, нарушавшим его права. Об этом свидетельствует и иск о компенсациях за национализацию к правительству Чавеса (и Exxon отыграл значительную часть средств в венесуэльских судах), и в том числе та самая история с Сахалином-1, где объявленная перспектива обжалования действий российских властей в международных судах, вполне возможно, защитила оператора проекта от дальнейшего давления.
Тем не менее американская внешнеполитическая доктрина бесконечно далека от узкопрагматичного подхода, символом которого являются Exxon и Тиллерсон. Нельзя, конечно, исключать, что новый глава Госдепа быстро освоит весь тот ценностный ряд, на котором была основана внешняя политика США в последнее время, однако его биография ничего об этом не говорит. Более того, скорее всего, Дональд Трамп избрал Тиллерсона на роль своего министра иностранных дел именно потому, что глава Exxon как раз и воплощает собой ту самую транзакционную внешнеполитическую философию — основанную на сделках и конкретных обязательствах в противовес ценностям, принципам и сложившимся стратегическим партнерствам — которую публично исповедует сам Трамп. Ему не нужен госсекретарь, который вместе с другими представителями истеблишмента будет учить его, как «принято» решать те или иные проблемы — ему нужен человек с такими же взглядами на мир, как и у него самого. Будем работать там, где выгодно, и так, чтобы это приносило прибыль.
Честно говоря, для традиционных американских партнеров такая перспектива не выглядит радужной. Членам НАТО Трамп уже намекнул, что они слишком мало тратят на свои военные бюджеты и Америка не нанималась их защищать (такая постановка вопроса прямо противоречит уставу НАТО). А Японии и Южной Корее — чтобы заводили ядерное оружие, поскольку для США обеспечение их безопасности накладно. Ну а работать с диктатурами — никаких проблем, если это приносит прибыль. Безусловно, привычная Тиллерсону бизнес-логика вполне укладывается в русло такого «товарно-денежного» подхода к международным отношениям. Можно долго рассуждать, что ждет мир в случае трансформации политики США в подобном направлении, однако очевидным итогом будет наращивание мускулов региональных держав и усиление трений между ними при отсутствии чьего-либо эффективного посредничества. Даже не хочется пугать последствиями такого сценария.
У Тиллерсона есть и еще одна важная черта — он, безусловно, тяжеловесная фигура. Начиная от личных связей со многими влиятельными международными лидерами до внешнего образа — суровый взгляд, хмурые брови, уверенный баритон, с таким не пошутишь. Те же Руди Джулиани, Митт Ромни или Джон Болтон воспринимаются вашингтонским истеблишментом как «одни из нас», вся их карьера проходила тут, рядом, с ними легче спорить, не соглашаться, критиковать их. Тиллерсон — жесткий и уверенный в себе лидер крупнейшей мировой корпорации, закаленный в построении отношений с самыми непростыми диктатурами, который на вашингтонский истеблишмент будет смотреть свысока. Очевидно, в этом его дополнительная ценность для Трампа: Тиллерсону, возможно, будет легче гнуть свою линию, преодолевая сопротивление Конгресса по многим вопросам.
Впрочем, для начала ему неплохо бы пройти согласование в Сенате, поскольку проблема потенциального конфликта интересов будет неотступно преследовать Тиллерсона, и эта проблема действительно серьезна. На мой взгляд, человеку, которому вскоре исполнится 65, всю жизнь проработавшему в одной корпорации, в принципе крайне сложно доказать отсутствие влияния бизнес-интересов этой корпорации, работающей по всему миру, на свою деятельность в качестве министра иностранных дел. Более того, такое назначение можно использовать в учебниках как модельный кейс — пример того, как не следует подбирать кадры для крупных государственных постов исходя из принципа предотвращения конфликта интересов.
Тем не менее, несмотря на определенную оппозицию на Капитолийском холме, уже ясно, что республиканские лидеры в Сенате и Конгрессе (Митч Макконнелл, Пол Райан) взяли четкую линию на обеспечение Трампу «зеленой улицы» и Тиллерсона, скорее всего, назначат. Оттого Трамп и чувствует себя так уверенно.
Изменится ли от этого что-то для Путина и России? Скорее всего, да. Вряд ли стоит сейчас слишком много спекулировать, обсуждая совместные фото Путина с Тиллерсоном за распитием шампанского и вручением орденов — из этого самого по себе мало что следует, тем более что в их отношениях были и трудные времена (см. выше). Однако есть четкие факты: во-первых, Путину и Тиллерсону будет на порядок легче разговаривать на уже сложившемся между ними прагматичном языке, когда все «ценности» и «принципы» уедут домой в багаже Барака Обамы и Джона Керри. Конечно, с Путина что-то потребуют, но думаю, что в обмен на нормализацию своего утраченного международного статуса он будет готов Трампу и Тиллерсону это дать. Транзакция она и есть транзакция.
А во-вторых, Exxon (и в том числе Тиллерсон лично) реально осуществлял действия, направленные на лоббирование снятия санкций с Путина, что как минимум означает, что он не видит в этом большой проблемы. Так что Путин, действительно, может открывать шампанское.