Представляет ли рубль собой нечто большее, чем просто булыжник, жалкую замену денежных средств в охваченной кризисом стране? Разумеется, нет. Это всего лишь заключенный, которому не разрешили пойти на вечеринку мировой экономики, главным образом, по политическим соображениям. Но это не беспочвенно.
Рубль все же можно обменять на другую валюту, если постараться. Мудрые иностранные бизнесмены знают, как конвертировать рубли в твердую валюту, используя не только старые добрые методы бартера и встречной торговли, но и некоторые новые приемы. В центре Вены можно обменять рубли на твердую валюту в банке. Обменный курс смешон и несправедлив по отношению к тем, кто держит советскую валюту: 6 американских центов за 1 рубль. Это гораздо меньше того, сколько рубль должен стоить, но больше за эту валюту, которую не так-то просто и использовать, иностранцы платить сегодня не будут. Не стоит обвинять за это банк, стоит обвинять Советский Союз.
Бывшее советское руководство лишило рубль свободы тем же способом, что и своих граждан. Сейчас положение вещей для граждан улучшилось, но не для рубля. И по сей день он не конвертируется свободно; до сих пор официально нельзя свободно вывозить рубль за пределы государства.
Неконвертируемость рубля является злокачественной опухолью, оказывающей влияние на все аспекты советской экономики. Она уничтожает мотивацию трудиться, она увеличивает дефицит, она останавливает поток иностранных инвестиций в СССР.
Давайте разберемся в этой проблеме. Во-первых, Советский Союз не является бедной страной. Статистика, разработанная в сталинское время, до сих пор наивно скрывает советское золото и запасы алмазов, но простой корреляционный анализ советских документов и мировых рынков золота и алмазов показывает, что СССР обладает одним из самых больших золотых запасов в мире. И с окончания Второй мировой войны СССР не продавал бриллиантов больше чем в 10 карат и почти не продавал бриллиантов больше чем в 5 карат. Из этого становится ясно, что, являясь одним из крупнейших производителей бриллиантов, Советский Союз складировал все эти богатства в своем Алмазном фонде.
СССР обладает огромными природными ресурсами. Он является крупнейшим производителем нефти, газа, стали, леса и большинства цветных металлов: меди, никеля, кобальта и платины. Все это – не миф, а реальная финансовая поддержка рубля. Так что существует немало аргументов против тех, кто уверен, что Советскому Союзу не хватает резервов для того, чтобы по-настоящему обеспечить международную валюту.
СССР известен во всех банках мира как один из самых надежных плательщиков по кредитным обязательствам. И хотя международный экономический долг СССР вырос более чем до $50 млрд, а его долг по твердой валюте сегодня в 2,2 раза превосходит ежегодные доходы от экспорта, СССР потребуется всего лишь пару месяцев, чтобы погасить все долги. Для сравнения, Венгрии понадобится около 10 лет, чтобы сделать это. Польша, чей долг составляет $40 млрд, вообще не подходит для подобного сравнения.
И по сей день валюта Советского Союза не стоит практически ничего за границей, потому что ей не хватает конвертируемости. Я бы назвал ее «деревянным рублем». Этот «деревянный рубль» усугубляет экономический кризис, развивающийся в СССР в данный момент. У людей имеются накопления в размере 330 млрд рублей на их сберегательных счетах и еще 120 млрд рублей в так называемых «чулках» дома.
Инфляция в потребительском секторе достигла 15% в 1989 году, так что держатели этих рублей теряют покупательную способность с каждым месяцем. Между тем, и покупать-то практически ничего нельзя. Где возможно, люди прибегают к обычному бартеру. Например, советские колхозы обменивают 500 тонн зерна на один десятитонный КАМАЗ, или 6 тонн зерна на 1 тонну цемента. Это показывает не только политическую, но и экономическую близость нашей системы к феодализму.
Американский экономист Торстейн Веблен (1857-1929) писал о формировании денежной цивилизации в негативном смысле. ( Веблен полагал, что в условиях рыночной экономики потребитель подвергается общественному и психологическому давлению, что заставляет его принимать неразумные решения, ввел в экономическую теорию понятие «демонстративного потребления», получившее название «эффект Веблена». — Forbes). Но я считаю, что денежная цивилизация отражает здоровую экономику. Просто СССР пока еще не достиг такого уровня здоровья.
Темпы перестройки
Не все шаги современного государства неправильны, но государство не поспевает за реальным темпом перестройки. Эти шаги очень медленны, опасно медленны. Советские предприятия получили разрешение сохранять 70% от их прибыли в твердой валюте; предприятия сохранили таким образом $3 млрд. Начали проводиться аукционы со ставками в твердой валюте. Курс доллара к рублю на неторговые операции изменился – с прошлого ноября иностранцы имеют возможность обменять $1 на 6,2 рубля или 16 центов на 1 рубль, сравните с глупым официальным курсом $1,60 за 1 рубль. Государство платит колхозам за определенные продовольственные товары в твердой валюте.
Обменный курс, предоставляемый иностранцам, 16 центов, представляет собой едва ли не одну десятую официального курса, но это все же в три раза больше, чем я могу получить за свои рубли в Вене.
Нам, очевидно, требуется единый целесообразный курс. Это станет возможным только тогда, когда рубль станет свободно конвертируемым в другие валюты. Основываясь на моем анализе современного советского экономического кризиса, я рискну предположить следующее: к 1991 году ограниченно конвертируемый рубль может уже быть доступен для совместных предприятий в свободных экономических зонах; две или три подобных зоны скоро вступят в силу. Одна из них, недалеко от дальневосточного порта Находка, уже стала открытием для японских бизнесменов, которые на протяжении последних 10 лет активно инвестируют в этот регион.
Другим передовым пунктом предпринимательской деятельности станет город Выборг, находящийся недалеко от советско-финской границы. Я полагаю, что в этих экономических зонах будут циркулировать все валюты, соревнуясь на предмет их «твердости». Валютные аукционы этого года и особенно следующего 1991 года станут повседневной практикой и будут не просто модными показами, как сейчас. Исходя из всего этого, число совместных предприятий поднимется до 2800 в 1990 году. В 1991 году, я полагаю, будет основана фондовая биржа. Но остается серьезная проблема. Самое лучшее, что производится в СССР — экспортируется, продается за твердую валюту.
Но советских рабочих, которые производят эти товары, грабит собственное государство гораздо сильнее, чем грабили бы капиталисты, чьи беззакония так красочно описаны у Маркса. Рабочие полностью отделены от прибыли в твердой валюте, которую получают предприятия. (В редких случаях зарплаты в твердой валюте все же существуют. В 1988 году, например, я поехал в латвийский рыбный колхоз Узвара (Uzvara). Там рыбаки получают 25% их зарплаты в твердой валюте.)
В СССР более чем 15 000 предприятий экспортируют свою продукцию на Запад. Все рабочие этих предприятий, а также предприятий, которые их обслуживают, должны получать часть прибыли предприятия в твердой валюте в качестве некоторого процента от их зарплат.
Будет ли это несправедливым по отношению к другим? Когда меня называют сторонником капитализма в СССР, я цитирую Маркса. Он говорил, что полное равенство — это полное неравенство. Хороший труд должен вознаграждаться.
Следует разрешить тратить их твердую валюту также и в пределах СССР. Это также позволит сформировать хорошую конъюнктуру рынка для иностранных производителей потребительских товаров. В этом году внутренний рынок твердой валюты составит приблизительно $ 2,5 млрд. Подобные новшества лишь принесут пользу Советскому Союзу: государство будет получать налоги с доходов населения, а также налоговые пошлины с доходов иностранных бизнесменов в твердой валюте.
Необходимо отменить глупое ограничение, которое запрещает иностранным компаниям вести расчеты в рублях при ведении бизнеса в нашей стране. На сегодняшний день многие из таких компаний уже имеют в своем распоряжении рубли, а еще большее количество хотели бы их иметь, однако первым запрещено продавать их вторым. Прошлым летом, когда я прогуливался по Лексингтон-авеню в Нью-Йорке, я решил узнать, что я смогу купить на 1 доллар. Практически ничего. Даже хот-дог стоит намного дороже. В Москве, имея один рубль в кармане, можно неплохо пообедать в столовой на Тверской улице. На 1 копейку (в одном рубле 100 копеек) можно купить стакан минеральной воды или коробок спичек. За 5 копеек, что по курсу рубль-доллар соответствует менее чем 1 центу, вы сможете путешествовать целый день на метро. На 20 копеек вы сможете купить один килограмм хорошего хлеба. Так что не говорите мне, что рубль стоит лишь шесть центов. Шесть центов — это его стоимость за границей из-за монетарной политики государства.
Переходный период
Я не считаю, что обмен валюты должен осуществляться по постановлению государства. Курс должен быть обусловлен самим рынком. Я предлагаю параллельное обращение «деревянных рублей» – неконвертируемых денег, которые у нас есть сейчас — и ограниченно конвертируемых рублей. Твердые валюты — например, доллары или немецкие марки — должны также находиться в обращении, поскольку это будет способствовать нормализации рынка. Мы бы имели систему конкурирующих валют на рынке, а не по приказу государства, устанавливая корректный обменный курс между ними. И рубль стал бы реальной валютой в международном смысле.
Спекуляции по поводу перехода Советского Союза на золотой стандарт кажутся мне бессмысленными в практическом плане, поскольку в 1971 году Соединенные Штаты и сами официально отменили золотой стандарт. И если доллар не имеет золотого стандарта, введение золотого стандарта для валюты любой другой страны могло бы привести только к сокращению ее запасов золота. (При расчетах между государствами, использующими золотой стандарт, устанавливают фиксированный курс обмена валют на основе соотношения этих валют к единице массы золота — Forbes). На смену золоту как форме денежных средств давно пришли бумажные деньги.
Политические риски всегда должны приниматься во внимание международными предпринимателями. Впрочем, политическая нестабильность или даже кризис не всегда препятствуют обмену валюты. В Югославии, в центре глубокого экономического и политического кризиса и острого этнического конфликта, государство провозгласило динар конвертируемой валютой. Что случилось? В противовес многим предположениям, Югославия значительно расширила свои резервы твердой валюты всего за месяц.
В России образца XVII века всех иностранцев называли немцы — в значении – «немые» — только потому, что они не говорили по-русски. Деньги — это язык экономики. Если валюта неконвертируемая, язык нашей экономики никто не поймет. Строго говоря, у нас нет настоящих денег в Советском Союзе. Только получив конвертируемую валюту, мы сможем получить настоящие деньги.