Хлопок и нефть империи. Как Россия завоевывала Среднюю Азию и Закавказье
Осенью 1869 года Михаил Евграфович Салтыков, недавний директор казенной палаты в Рязани, сидел в своем редакционном кабинете «Отечественных записок» и раздумывал, за что бы теперь приняться. Окончательно ушедший с государственной службы в литературу писатель был полон энергии, готов кого-нибудь разоблачать и поддевать, но нужна была свежая горячая тема. Неожиданно на ум пришло завоевание Ташкента, свершившееся несколькими годами ранее. В покоренную Азию в поисках новых служебных и коммерческих перспектив ринулось немало самых разных людей, получивших обобщенное название «ташкентцы».
Им приписывались самые разные пороки, их обвиняли в жадности и эгоизме, грубости и бездумности. Все это Салтыков, он же литератор Щедрин, изобразил, не жалея сочных красок, в своем цикле «Господа ташкентцы», на сотню лет вперед припечатав этой кличкой пионеров-первопроходцев.
Производство хлопчатобумажной нити на прядильной фабрике в Ташкенте
По пустынной дороге
Крупнейшей отраслью промышленности в XIX веке была текстильная. В начале столетия основным сырьем для нее являлась овечья шерсть, что для России означало попытку импортировать мериносов и разводить их в степях Новороссии. К середине XIX века все большее значение приобретала хлопчатобумажная ткань, которая становилась преобладающим материалом для изготовления одежды. Сырьем для нее служил хлопок, который в России не выращивался. Основным поставщиком его были южные штаты Северной Америки. Гражданская война в США в 1861–1865 годах резко сократила поставки хлопка в Европу, в том числе в Россию.
За два года — с 1861 по 1863 — ввоз хлопка-сырца в империю упал почти в пять раз — с 2,491 млн пудов до 587 000 пудов, а цены выросли с 4–5 рублей за пуд в 1861 году до 20–23 рублей в 1864-м. Наступил хлопковый дефицит, означавший перманентную угрозу разорения для фабрик Москвы и Владимирской губернии (нынешнее Иваново и прилегающие города) — основного ткацкого региона России. Неотложной задачей экономики страны стал поиск альтернативы американскому хлопку, благо спрос на хлопковую ткань постоянно возрастал.
Гражданская война в США совпала по времени с завоеванием Средней Азии, которое осуществлялось вовсе не по экономическим соображениям, но имело долгосрочные последствия для экономики как региона, так и Российской империи в целом. С начала столетия среднеазиатские купцы осуществляли поставки местного хлопка на текстильные предприятия России. Они постепенно возрастали и к 1864 году впервые превысили импорт из США. Но среднеазиатское сырье было низкого качества, а дехкане не могли гарантировать устойчивых продаж ввиду отсутствия соответствующей инфраструктуры.
Приготовление основы для ткани из хлопка: ташкентский способ
В Средней Азии предстояло решить сразу несколько задач — перейти на новые сорта хлопка, проложить транспортные коммуникации в регион, провести ирригационные работы. Генерал-губернатор Константин Кауфман «внимательно изучая экономическое положение вновь покоренного края… с прозорливостью истинно-государственного человека понял, какая огромная будущность предстоит Туркестану при условии развития там культуры хлопка». Он командировал в Техас двух своих чиновников из числа наиболее образованных и сметливых — Бродовского и Самолевского. Они вернулись через два года, досконально изучив процесс выращивания и обработки хлопчатника и привезя с собой семена новейших американских сортов. Кауфман поручил им организовать опытную ферму, где местные жители могли бесплатно получать семена и знакомиться с процессом переработки сырца.
Дехкане из первых рук перенимали технологии и поначалу за минимальные деньги использовали на ферме импортные хлопкоочистительные машины и прессы. Семена быстро расходились по краю, и из Средней Азии пошел вал заказов на новейшую сельхозтехнику.
Ташкентская хлопчатобумажная мануфактура
Хлопок нужно было вывозить. К 1880 году Среднюю Азию отделяли от европейской части России бесконечные пустыни и степи. Караваны верблюдов не способны были обеспечить надежное грузовое сообщение. Решение пришло от военных, которые остро нуждались в устойчивой логистике, воюя с туркменскими племенами и ожидая возможного конфликта с Афганистаном в районе Кушки. Они решились на дерзкое строительство железной дороги от порта Красноводск на Каспийском море к Кизил-Арвату, городку в предгорьях Копетдага. Этот участок готов был в 1881-м. В 1885 году дорогу продлили к Ашхабаду, а в 1888-м, теперь по просьбам гражданских, дотянули до Самарканда, воздвигнув мост через Амударью. И уже в 1891 году по ней вывезли в Россию 165 000 т хлопка.
Строительство пути длиной 1500 км по безводной пустыне было подвигом логистики и инженерии. Работали американским способом, позаимствованным с Дикого Запада, где прокладывали в схожих условиях железные дороги от Миссисипи к Тихому океану. Загружали поезд шпалами, рельсами и всем необходимым, и он ехал до последнего готового участка. Там его разгружали и с колес укладывали продолжение пути. Поезд отправлялся назад (паровоз туда его толкал, а обратно уже тащил за собой), на запасном пути пропуская идущий на смену состав. Так в день удавалось укладывать до шести верст рельсов — сенсационная скорость по тем временам (клали без балласта, ввиду песчаной структуры почвы, что также ускоряло темпы). При разумно организованной системе на стройке работало не более 500 человек, что упрощало обеспечение их едой и питьем в условиях Каракумов.
В проектировании работ принял участие молодой геолог, будущий автор «Земли Санникова» Владимир Обручев. А другой великий фантаст — Жюль Верн, вдохновившись новостями о постройке Закаспийской дороги, написал роман «Клодиус Бомбарнак». Через несколько лет дорогу продлили от Самарканда до Ташкента, но от Красноводска до Баку по-прежнему приходилось пользоваться паромом через Каспий. Поэтому в 1900 году приступили к прокладке прямого сообщения от Оренбурга до Ташкента. Предстояло преодолеть 1600 км через горы Мугоджары, казахские степи и пустыню Кызылкум. В итоге с 1906 года поезда стали ходить напрямую из Ташкента в Москву.
Закаспийскую железную дорогу строили поэтапно с 1881 года, в 1885-м пути пришли в Ашхабад, в 1888 году — в Самарканд, в 1891-м по ней вывезли 165 000 т хлопка
Проведение ирригационных работ было не менее сложным и важным мероприятием. Без гарантированного полива выращивать хлопок невозможно. На американском Юге он занимал территорию с высокой естественной влажностью из-за обилия рек и дождей. В Средней Азии не было ни первого, ни второго. Человеком, который решил эту проблему, обводнив Голодную степь, стал внук императора Николая I великий князь Николай Константинович. Член императорской семьи с эксцентричными замашками, он в молодости был обвинен в краже бриллиантов для оплаты долгов своей любовницы, объявлен умалишенным, выслан из Петербурга и вычеркнут из высшего света. Он даже фамилию сменил на Волынский.
Помыкавшись по России, Николай Константинович попал в 1881 году в Ташкент. У него была идея (вовсе не сумасшедшая) провести ирригационные работы в Туркестане, план которых он детально описал в брошюре еще до приезда в регион. Его кредо заключалось в следующих словах: «Мое желание — оживить пустыни Средней Азии … некогда цветущий Туркестан достался русским в состоянии упадка. Он наделен от природы всеми благоприятными условиями для быстрого развития своих богатых производственных сил. Расширив оросительную сеть, раздвинув пределы оазисов, Туркестан можно сделать одной из лучших русских областей».
Ранее по инициативе Кауфмана уже предпринимались попытки рытья каналов, но всякий раз они заканчивались ничем. То инженеры ошибались в расчетах, то были допущены экономические промахи — хотели, чтобы дехкане копали канал за пять копеек в день, да еще в формате трудовой повинности.
Ссыльный аристократ предложил вести работы за свой счет — к тому времени он широко развернул в Ташкенте свои прежде таившиеся предпринимательские таланты и был вполне обеспеченным человеком. Князь хорошо понимал значение того, что сегодня называют пиаром, и первый прорытый им канал, еще сравнительно скромных размеров, обеспечивший полив 4500 га, пышно назвал «Искандер-арыком», учитывая, что имя Искандер было культовым в Азии, помнившей о великом завоевателе Александре Македонском.
Затем пришла очередь масштабного проекта. «Бухар-арык» строили пять лет, но вода так и не пошла — гидротехники опять напутали. Неудача не сломила Николая Константиновича, и он обратился к заброшенному проекту Кауфмана в Голодной степи. Платил землекопам он по 90 копеек в день, а затем довел ставку до 1 рубля 20 копеек. Работали у него как узбеки, так и русские переселенцы, по окончании работ им как бонус были обещаны земельные наделы. Стокилометровый канал, бравший воду из Сырдарьи, завершили в 1896 году, и он орошал уже 100 000 га. На его берегах выросло 120 новых селений.
Закаспийская железная дорога
Разумеется, великий князь не был просто меценатом. Он сам вошел в хлопковый бизнес, открывая хлопкоочистительные заводы, маслобойни и торгуя жмыхом. Ташкент стал его второй родиной, там он и скончался в 1918 году, окруженный почетом и уважением. Вчерашний салтыковский герой-«ташкентец» из великосветского прощелыги превратился в Средней Азии в крупнейшего предпринимателя и филантропа. История, типичная для Америки, где роль исправительной колонии играл Дикий Запад.
В итоге площадь под хлопком в регионе за 35 лет, к 1916 году, возросла с 60 000 га до 840 000 га. Урожайность увеличилась вдвое — почти до 15 ц с гектара. Соответственно возрастало и производство хлопка-сырца, к 1913 году оно составляло 744 000 т, увеличившись более чем в семь раз. В Россию его вывозилось на 138 млн рублей. В годы Первой мировой войны 70% потребностей в сырье удовлетворялись поставками из Средней Азии.
Развитие культуры хлопка дало новый толчок текстильной промышленности империи. В 1885–1913 годах объем ее вырос в 3,5 раза, что составляло 27,3% ВВП, в два раза больше, чем производство металла. В самой ткацкой отрасли 74% продукции составляла именно хлопчатобумажная.
Массовое производство хлопка-сырца в Туркестане имело следствием возникновение местной индустрии по его первичной переработке. В 1916 году очистка хлопка в Средней Азии дала 11 млн рублей прибыли. К революции здесь имелось 235 хлопкозаводов — более 90% всех подобных предприятий в России.
Побочным, но очень важным следствием развития хлопковой промышленности в Средней Азии стало возрождение экономической активности общины бухарских евреев. До российского завоевания они находились в угнетенном состоянии, подвергаясь разнообразным формам дискриминации. Теперь же, когда под властью «белого царя» они были избавлены от ранее имевшихся запретов и ограничений, наступил их расцвет.
Братья Вадьяевы Якуб и Сион, братья Рафаэль и Натаниэль Потеляховы, Юсуф Давыдов стали организаторами торгово-промышленных холдингов, чей финансовый вес был таков, что тех же Вадьяевых называли туркестанскими Ротшильдами. У братьев имелось 30 хлопкозаводов и пять маслозаводов, а Якуб возглавлял биржевой комитет в Коканде. В 1916 году братья Вадьяевы купили Иваново-Вознесенскую мануфактуру, таким образом, завершив строительство вертикально интегрированной компании. Инвестиции теперь потекли из Туркестана в центр России.
Юсуф Давыдов, начав дело с 10 000 рублей, уже через несколько лет довел свои обороты до 10 млн, широко практикуя финансовое авансирование производителей хлопка, за что его обвиняли в незаконных ростовщических операциях, и он был вынужден судиться.
В хлопковом бизнесе участвовали предприниматели разного происхождения — татары братья Яушевы, узбеки и таджики Хакимбеков, Дададжанбаев, Мирбадалев. Последний разбогател на продаже хлопкового масла, поставляя его почти на 500 т в год. Помимо хлопкоочистительных заводов и маслобоен строились и фабрики по производству ваты. Регион стремительно преображался. Местные жители перенимали новые культуры и трудовые навыки. Очевидец вспоминал: «Ташкентские сарты настолько усердно стали заниматься огородничеством, что совершенно вытеснили русских огородников и с большим успехом стали разводить все овощи, не исключая и тех, о которых они ранее и понятия не имели, как, например, капусту». Русские начали выращивать винограда на вино (до этого он шел только на изюм), производя только в Ташкенте более 100 000 ведер вина ежегодно (пива же было сварено 340 000 ведер). Затем дошла очередь и до столовых сортов винограда, которые стало возможным вывозить по железной дороге в Россию.
Ташкент превратился во вполне современный космополитический город, предоставлявший своим гостям и жителям все необходимые услуги. Здесь даже производили искусственный лед. Один только инженер-предприниматель Апрелков изготовлял его 24 т в год и минеральной воды на 100 000 рублей ежегодно, без которых трудно было бы переносить жару.
В начале XX века в районе Баку добывалась почти половина всей мировой нефти
Ротшильды против Нобелей
Если присоединение Средней Азии означало овладение белым золотом — хлопком, то Закавказье, второе владение России на юге, дало черное золото — нефть, значение которой стремительно возрастало с развитием машинной цивилизации. И как Ташкент стал бурно развивающимся центром Средней Азии, так и Баку превратился в один из самых процветающих и ярких городов России, а Батум — в важнейший порт на Черном море.
К 1900 году по производству нефти Россия обогнала США и вышла на первое место в мире, обеспечивая 51% ее добычи на планете. Почти вся нефть шла из Баку. В те годы город представлял собой нечто подобное тому, чем сегодня являются ОАЭ, Катар или Бахрейн, — был стремительно растущим центром сырьевой экономики, куда приходили инвесторы со всего цивилизованного мира. Здесь мирно соседствовали династии армянских нефтепромышленников Гукасовых, Манташевых, Лианозовых и азербайджанских Тагиевых, Нагиевых и Гаджинских. Процветание и мирный труд им обеспечивала царская власть.
Глухой уголок Закавказья, перешедший к России от Ирана в начале XIX века, на глазах превращался в европейский город, не теряя восточного колорита. И как сегодня в Эмиратах реализуются самые смелые архитектурные и инфраструктурные проекты, так и в Баку воплощались в жизнь новейшие достижения. Например, «резервуары Шухова» — цилиндрические нефтехранилища из склепанных листов — были впервые построены именно тут.
Нефтяное месторождение в Баку. Декабрь 1918 года
Обилие нефти стимулировало в России переход на ее использование в качестве топлива. Речь идет не о двигателях внутреннего сгорания, хотя и первый теплоход «Вандал» (он же танкер) построили в России для братьев Нобелей, а о паровых машинах, которые раньше работали на дровах или угле. Уже к 1879 году 62% каспийских пароходов перешли на нефть, в 1900 году 92% волжских пароходов ходили на нефти. В том же году на 4076 паровозов, работающих на угле, приходилось 3408 паровозов, использующих нефть. Фигура кочегара из песни «Раскинулось море широко» постепенно уходила из российских реалий.
Нефтяной состав братьев Нобелей на пути из Баку в Центральную Россию
Следствием разработки бакинской нефти стал мощный толчок в развитии судоходства. Именно транспортировка нефти преобразовала жизнь по нижнему течению Волги. Захудалый уездный Царицын превратился в один из крупнейших промышленных центров России именно потому, что стал перевалочной базой нефтепродуктов, которые доставлялись с Каспия. В нем даже возник целый «Нобелевский городок» для рабочих и служащих Нобеля, обустроенный по последнему слову. Тоже относится и к Астрахани, ставшей важным центром судоремонта наряду с Баку. В 1900 году на волжских затонах и верфях было отремонтировано судов на 1,3 млн рублей. Стремительно развивалось судостроение — за 1895–1897 годы в России было построено 622 танкера.
аспийский флот в считаные десятилетия развился в самый мощный торговый флот империи. Грузоподъемность его судов составляла одну треть от всего коммерческого флота. К началу XX века одних только пароходов по Каспию ходило 745. Однако нефтяной бум затронул не только Баку. На противоположной стороне Закавказья находился порт Батум, который перешел к России в 1878 году. До 1886-го, чтобы дать стимул развитию города, он был объявлен порто-франко (с беспошлинным вывозом товаров); так удалось сохранить в городе живших в нем ранее торговцев и привлечь новый капитал. Но затем российские власти решили сделать из Батума военно-морскую базу, и статус порто-франко с него был снят. Но вмешалась экономика — в то время как Нобели использовали северный путь вывоза нефти через Каспий и Волгу, пришедшие на Кавказ Ротшильды лоббировали железнодорожный путь, благо к 1883 году русские инженеры соединили рельсами Батум и Баку.
Почти вся нефть Российской империи добывалась в районе Баку. Декабрь 1918 года
Строительство этой дороги велось на деньги, предоставленные банком Ротшильдов, которые в обмен получили доступ к бакинской нефти. Между ними и братьями Нобелями разгорелась ожесточенная конкуренция. Если Баку и морские и речные пути пришлось поделить (при преобладании на последних Нобелей), то Батум целиком остался за Ротшильдами. Они построили там нефтяные резервуары, нефтеперерабатывающий завод и открыли кредит Закавказской железной дороге для покупки цистерн для нефти, число которых достигло 3500. К 1907 году при содействии Ротшильдов было закончено строительство уникального керосинопровода Баку — Батум протяженностью более 880 км. Подобной инженерной инфраструктуры мир еще не знал.
Батум превратился в важнейший торговый порт России на Черном море. В нем присутствовали консулы 13 государств. В 1888-м город посетил император Александр III с инспекцией. Батум застраивался домами в современном стиле, благо 60% его жителей составляли европейцы. В окрестностях города были разбиты первые в империи плантации чая и построена чайная фабрика, субтропическое плодоводство (хурма, айва, гранаты, мандарины) набирало силу, и русские миллионеры активно скупали земли под строительство особняков.