Главное для меня в том, что президент сохраняет принципиальную позицию по поводу модернизации как долгосрочной задачи. Преамбула послания мне очень понравилась. Там сказано, что модернизация — не технико-экономический процесс, а социальный и культурный. Это слышно, когда президент говорит о том, что впервые мы попробуем модернизацию, основанную на демократии и ценностях, и вводит в круг этой проблематики не только технологические пакеты, но и принципиальный вопрос о школе. Школа и семья — вот где происходят наиболее серьезные ценностные изменения. Или не происходят, и в результате модернизация потом обречена.
Чего мне не хватает в послании? У Медведева три знаковые программы: борьба с коррупцией, судебная и военная реформы. В этом смысле медведевская модернизация сближается с одной из самых длинных и успешных модернизаций в России — реформами Александра II. На них стоило остановиться подробнее, но этого не произошло. В результате три ключевые темы отодвигаются на задний план, и это странно.
То же самое касается его программы по развитию гражданского общества. Президент имеет здесь результаты — это быстро проведенное изменение законодательства о некоммерческих организациях, это правильные планы, которые были согласованы советом по гражданскому обществу с президентом в апреле. Но гражданское общество не только для сирых и убогих. Оно имеет важную функцию, особенно при неработающей политической системе, давая обратную связь и обеспечивая контроль бюрократии. И об этом президент говорил, но в послании об этом ни слова.
Главная претензия к посланию, весьма интересному в частностях, состоит в том, что непонятно, как достигаются заявленные цели. Вопрос об общественных институтах, а не технических способах вроде идеи ввести показатели деятельности северо-кавказского генерал-губернатора или показатели деятельности МИДа. Коренные проблемы не решаются показателями, как воровство при строительстве дорог не преодолевается введением норм расхода по образцу Евросоюза, а отношение к чиновникам — введением электронной формы оборота документов. Техника не решает общественные проблемы. Она может поднимать производительность тех или иных решений.
Мне бы хотелось, чтобы президент был последователен в реализации своих собственных идей. Когда он шел к президентству, у него была очень точная формула «4И»: он говорил о развитии институтов, инфраструктуры, инвестиций, инноваций. У него были знаковые программы в начале президентства — я не вижу центрального места этих программ в послании.
Возможно, это изменение тактики, потому что он приходил к власти в других условиях. Не было кризиса, не было грузинской войны и так далее. Возможно, были другие ожидания. Сейчас президент в основном пытается раскачать мозги и сердца, начиная разговор на разные темы. Это напоминает мне раннего Горбачева 1985-1986 годов, когда было говорение-говорение-говорение. Но говорение может оказаться эффективным. В 1987 году процесс так рванул, что автор не смог его остановить. Может быть, тактически Медведев перешел к этому, но он говорит про все — то про одно, то про другое. Некоторые его такие заявления выстреливают. Заявление в его блоге по сталинизму месяц назад было воспринято очень серьезно и хорошо. Это скорее попытки установления контактов, не всегда прямых, а в большей степени интеллектуальных и эмоциональных, с разными группами. А поскольку у разных групп разная повестка, происходит беготня по очень широкому кругу тем.
Ситуация для Медведева сейчас хуже, чем полтора года назад. Кризис поменял не только ресурсные возможности. Доминирующие группы в начале 2008 года полагали, что раздел активов завершен и надо думать про их эффективное использование, а это требует регистрации прав собственности, легализации, работающей судебной системы для вхождения в транснациональные проекты. Сейчас этот мотив очень слабенький, потому что кризис поломал много чего на мировом рынке. А в России, на мой взгляд, будет еще один передел активов на выходе из кризиса. Его бессмысленно проводить в середине, а мы именно в середине, потому что кризис совсем не закончился. Мы перешли от фазы падения к фазе стагнации. В конце стагнации произойдет передел активов, и тогда снова возникнут те же проблемы и реальные возможности для модернизации. Мне кажется, что сейчас их нет. Я полагаю, что это может произойти года через два.
Когда в 2008 году говорятся правильные вещи про одну сферу, в 2009-м — про другую, в 2010-м — про третью, есть возможность не вспоминать, что говорил раньше, но мне кажется, это не очень эффективная политика. Я объясняю это другим: президент ищет темы для разговора с разными общественными группами. Поэтому и стилистика послания колышется от выступления на либеральном клубе до выступления на съезде КПСС. Я бы сказал, что начало послания, про модернизацию, было в духе либерального клуба, а концовка — ближе к съезду КПСС.