Что такое австр ралийская мечта? Все просто, никаких сирот, бросивших университет, чтобы создать самую дорогую компанию в мире. Австралийцу для полноценной жизни нужен собственный дом. Можно одноэтажный, трех-четырехкомнатный. С гаражом и обязательно с небольшой лужайкой, чтобы было где играть детям и жарить барбекю. В общем, australian dream — это простое человеческое счастье.
Это представление прочно вошло в жизнь австралийцев в 1960-е. Именно тогда 30-летний эмигрант с российскими корнями Гарри Тригубов решил основать в Сиднее строительную компанию и строить исключительно многоквартирные дома с недорогими малогабаритными квартирами.
Пойдя наперекор австралийской мечте, Тригубов в полной мере реализовал в Австралии мечту американскую. Сейчас его личное состояние — $4 млрд: 276-е место в мировом списке Forbes, 6-е — в списке самых богатых людей Австралии. Основанная им строительная компания Meriton — сегодня крупнейшая в Австралии по числу проданных квартир (более 60 000 с момента основания), целиком принадлежит Гарри Тригубову и управляется им. Самые высокие жилые дома в Сиднее (World Tower, 230 м) и Брисбене (Soleil Tower, 243 м) построены Тригубовым. Он сам принимает все важные решения, даже самые мелкие.
Как выходец из семьи эмигрантов добился такого успеха? И что будет с его компанией, когда он не сможет ею управлять?
Маленький Сидней
Очень энергичный пожилой человек в белоснежной рубашке встречает меня на пороге своего кабинета, протягивает руку и сразу начинает спрашивать: «Из Москвы? Где остановился в Сиднее? Работал в русском Forbes? Никогда не читал Forbes по-русски».
Тригубов не по возрасту быстр: он не любит долгих разговоров, а его рабочий день расписан по минутам. Он из тех руководителей, кто мало что делегирует, постоянно всех контролирует и ключевые вопросы замыкает на себя. Говорят, что он лично подписывает все счета дороже $20.
Если закрыть глаза, кажется, что разговариваешь с Жванецким. Акцент, похожий на одесский, напор, от которого можно растеряться, и неуловимая, на уровне интонации, ирония. Трудно поверить, что Гарри Тригубову 79 лет.
«Когда я начинал в 1963 году, Сидней был настоящей деревней, — вспоминает миллиардер. — Не то что с Лондоном, с Йоханнесбургом нельзя было сравнить. Самым высоким зданием здесь был офис AMP, тот, что на набережной. (AMP — одна из старейших австралийских инвесткомпаний, офис находится недалеко от сиднейской оперы и виден почти на всех открыточных фото. — Forbes) В нем, наверное, этажей 15–20. Сейчас за этим домиком стоит настоящий небоскреб, новый офис, AMP-большой. А тогда был только AMP-маленький. Здесь вокруг были сплошь коттеджи. В этом я и увидел возможность».
Большое путешествие
Гарри Тригубов родился в китайском городе Даляне 3 марта 1933 года. Хорошая дата для любителей нумерологии — 03.03.33. В Австралии он оказался, можно сказать, случайно.
После революции в России семья Тригубовых перебралась в Харбин. По дороге, в Иркутске, отец Гарри познакомился с его матерью. Затем был Далян, а когда Гарри был год, семья перебралась в Тяньцзинь.
У отца Тригубова был текстильный бизнес. После войны дела пошли в гору: Тригубов–старший понял, что можно дешево покупать товар в Японии и выгодно продавать его в Америку, потому что американцы и японцы не могли друг с другом торговать напрямую. Друг Гарри Тригубова Павел Томчин, тоже выросший в Китае, вспоминает, что Тригубов-старший был очень состоятельным человеком. Даже когда к власти в Китае пришли коммунисты, он потерял имущество, но деньги у него остались.
Когда Гарри исполнилось 14 лет, отец отправил его и старшего брата учиться в Австралию. Отцу визу не дали, потому что он работал с японцами. «Глупости все это, конечно, но делать было нечего», — вспоминает Гарри. В итоге отец с матерью переехали из коммунистического Китая в Израиль.
В Сиднее Гарри Тригубов попал в одну из самых лучших частных школ для мальчиков — Scots College. Это и сейчас очень престижное заведение. Стоимость обучения официально не раскрывается, пока не обратишься в колледж напрямую с вопросом о потенциальном зачислении сына (по сведениям Forbes, она составляет 30 000 австралийских долларов в год). После школы Гарри в Австралии не задержался. У его отца уже была большая текстильная фабрика в Израиле, и будущий магнат отправился в Англию, в текстильный колледж Лидса, чтобы продолжить семейное дело.
Но карьера в семейном бизнесе не задалась. «Мы постоянно ругались. Тогда отец нас вызвал и говорит: вы мне надоели, вы — два босяка, поезжайте назад в Австралию. Так мы и уехали», — рассказывает Тригубов. Отец думал, что братья продолжат семейный бизнес хотя бы в Сиднее. Но Гарри понял, что мануфактуры — это не его призвание.
Тригубов искал, куда бы вложить деньги, данные отцом: по словам Томчина, Тригубов располагал 50 000 фунтов, что соответствует сегодня примерно $5 млн (до 1966 года денежной единицей Австралии был фунт, потом заменен на австралийский доллар. — Forbes). Сначала он купил небольшое молочное дело, потом вместе с приятелем — такси. И одновременно работал как агент по продаже недвижимости. «Я продавал коттеджи. Но, честно говоря, продавец из меня был никудышный. Зато я быстро понял, что на самом деле многим не нужны большие и дорогие дома. Так я и решил: буду строить и продавать доступные квартиры», — говорит миллиардер.
Девелопер - одиночка
В 1963 году Тригубов пополам с партнером по имени Тони Глак купил небольшой участок земли на окраине Сиднея под строительство скромного по нынешним меркам восьмиквартирного дома (Meriton была зарегистрирована значительно позже — в 1969 году).
Совместное дело началось с неприятностей. «Землю мы покупали впопыхах, — вспоминает Гарри. — Вскоре поняли, что рядом с участком расположена огромная городская помойка. Это сильно понижало наши шансы выгодно продавать квартиры. К тому же мне попался прораб-алкоголик, который запил, и стройку пришлось контролировать самому».
Казалось бы, дело шло к провалу. Но внезапно Гарри повезло: проект спасла близость к аэропорту Сиднея. На помойке кормилось огромное количество птиц, которые могли попасть в двигатели. Власти велели помойку закрыть, а территорию полностью очистить. Вынужденно став прорабом, Тригубов, по его словам, всему научился. «Я целыми днями сидел на стройке и смотрел за рабочими. Они мне говорили под вечер, что им нужно к утру, я это все записывал, закупал, вел все книги сам и таким образом полностью контролировал процесс», — рассказывает он.
Первая стройка стала, по словам Тригубова, самой удачной инвестицией. Партнеры вложили 17 000 фунтов, а продали квартиры за 26 000 («Такой [нормы] прибыли у меня больше никогда не было»). После этого Тригубов купил сразу четыре участка и начал там строительство. Кстати, этот первый дом до сих пор стоит. «Как и все остальные мои дома, — не без гордости говорит бизнесмен. — Ни один из них не снесли, ни один не разрушился».
А вот отношения с партнером Тони Глаком не сложились. «Я был худой, а он был толстый, — шутит Гарри Тригубов. — Все думали про него, что он хозяин, что он главный. Мне это не понравилось. Ну и потом он все равно не мог так работать, как я, а я работал день и ночь».
Еще одна попытка привлечь в Meriton кого-то со стороны тоже закончилась провалом. В 1969 году Гарри вывел свою молодую компанию на австралийскую биржу, продав 30% акций. Но уже в 1973-м выкупил все обратно, заплатив за каждую акцию по 3 доллара при их цене на рынке 2,30. «Он просто не мог терпеть такого количества разных людей, перед которыми ему приходилось отчитываться», — признает Павел Томчин.
С тех пор Тригубов обходился без партнеров.
Поклонник кризисов
Первые 10 лет, с 1963-го по 1973-й, дела Meriton шли просто замечательно. Стройки множились, квартиры продавались, цены росли — 1972 год оказался самым удачным с точки зрения продаж.
В начале 1970-х в Австралию пришла Citigroup. «Они начали раздавать деньги. Это было необычно, потому что раньше никто в Австралии никому больших денег в кредит не давал», — вспоминает Тригубов.
Основатель Meriton занял у Citi очень большие по тем временам деньги — $30 млн. А через год до Австралии докатился мировой кризис. «Они испугались, пришли ко мне и потребовали все деньги вернуть. Я послал их, конечно». «Послал» — это мягко сказано. Если верить Томчину, Гарри материл банкиров, не стесняясь: миллиардер очень любит конфликты, они его мобилизуют.
Как рассказывает сам Тригубов, первым делом он перевел заложенное имущество в другой банк, чтобы Citi в случае банкротства Meriton ничего не досталось. Этот маневр возымел нужный эффект: банкиры смирились с тем, что с Гарри придется договариваться. «Я сказал им: если вы сейчас отберете у меня недостроенные здания, вы ничего не получите. Потому что в моих руках эти дома — золото, а вы с ними ничего сделать не сможете. Недостроенные объекты никому не нужны». Магнат уговорил банкиров продолжить кредитовать его на прежних условиях. В итоге строитель за несколько лет вернул им все деньги. «Они этого явно не ожидали», — говорит предприниматель, который, кажется, до сих пор гордится тем, что вышел сухим из воды.
С тех пор Тригубов старался минимизировать зависимость от внешних источников финансирования. Уже в 1980-е годы активы Meriton позволяли покрыть все долги, а к 2000-му компания не имела задолженности и финансировала проекты из собственных средств. Теперь Meriton вообще все делает сама: покупает участки, проектирует, инвестирует в стройку, продает, управляет недвижимостью и даже кредитует покупателей. Ставка на кредиты до двух лет у компании Тригубова выше рыночной, но в итоге условия предоставления кредита более выгодны; из всех «ипотечных» квартир примерно 15% куплено на кредит от Meriton.
После того как Гарри избежал банкротства, дела его снова пошли в гору. Он старался строить максимально высокие дома на любом участке, который покупал. Он первым начал продавать в Австралии квартиры с финальной отделкой. И он же первым начал давать ипотеку женщинам. Австралийские банки тогда отказывали женщинам в кредитах на покупку квартир, и Тригубов сам начал давать им кредиты под недвижимость Meriton. Затем он пошел в сегмент отелей, но быстро понял, что отели — это огромные расходы на персонал, и занялся сдачей квартир в краткосрочную и длительную аренду для командированных и туристов.
Еще с 1980-х Тригубов следует принципу: приобретать участки под строительство в момент рыночного спада, а продавать апартаменты на буме. Он принял решение приобретать для застройки участки только с подготовленной инфраструктурой. Эта стратегия вкупе с финансовой независимостью оправдала себя, когда грянул финансовый кризис. Конкуренты (включая одну из крупнейших девелоперских групп — Stockland — и компанию Australand) перестали строить апартаменты из-за роста стоимости финансирования, а Meriton продолжил возводить жилье.
«В разгар глобального финансового кризиса, когда все другие загибались, Тригубов довел свой бизнес до уровня, на котором он мог продолжать строительство, не дрогнув», — цитировал Bloomberg руководителя консалтинговой компании Urban Taskforce Аарона Гейдила.
Упрямство города берет
«Облик современного Сиднея — это заслуга Гарри Тригубова», — убежден эксперт по недвижимости, основатель сайта Property Observer Джонатан Ченслер. Он уверен, что Тригубов опередил свое время, начав строить многоквартирные дома недалеко от Сити, вблизи транспортных развязок. Впрочем, неизвестно, как бы он изменил облик города, будь на то его воля. Ведь именно Тригубову приписывают слова о том, что в Сиднее слишком много лесов и парков.
Как любого крупного застройщика, Гарри в Австралии одновременно и любят, и ненавидят. Стоит забить в Google «I bought Meriton», и поисковик уже на первой странице выдаст массу ссылок на форумы, где люди клянут квартиры Гарри Тригубова за качество отделки, за протекающие трубы, за ломающиеся лифты, за невозможность выехать с парковки, за очень высокие цены на обслуживание и даже за низкий уровень шумоизоляции. Кто-то вспоминает историю, как один небоскреб Meriton, в котором продавались квартиры с прекрасным видом на залив, через несколько лет заслонил другой небоскреб Meriton, загубив виды и обманув ожидания инвесторов, получивших вместо «си-вью» новый жилой комплекс под носом. При этом почти на всех форумах кто-нибудь да скажет: «Вы получаете то, за что платите». Гарри Тригубов действительно строит то, что маркетологи называют «доступным жильем».
Иногда австралийцам даже удается обуздать строптивого миллиардера. Харви Роуз, мэр пляжного пригорода Сиднея Питтуотера, — один из тех, кто отчаянно сопротивлялся Тригубову. Meriton собиралась построить 16 зданий в Питтуотере, девять из которых будут пятиэтажными, что превышает градостроительную норму высоты на два этажа, кроме того, предполагаемое количество апартаментов в три раза превышает ограничение на плотность населения. В результате судебных разбирательств в нескольких инстанциях городской совет Питтуотера в прошлом году добился корректировки проекта Meriton: сокращения количества апартаментов с 559 до 445 и снижения этажности зданий c пяти до четырех.
Впрочем, Гарри никогда не совершает одну ошибку дважды, характеризует своего друга Павел Томчин: «Как будто у него в голове есть специальное контрольное устройство, которое не позволяет ему наступать на одни и те же грабли».
Таких случаев в биографии Тригубова достаточно. Например, у Meriton как-то был конфликт с профсоюзами. Те добивались, чтобы на подъемных кранах работали по два крановщика, а у Гарри на каждом кране работало по одному рабочему. Профсоюзы добились своего. «Так что сделал Гарри? Он придумал, как на некоторых стройках вообще обходиться без кранов», — утверждает Томчин. Дома были невысоки, и Тригубов заменил краны лебедками.
К еще одному изменению бизнес-стратегии Трегубова подтолкнули проблемы с налоговой службой. По сообщениям австралийской прессы, в середине 1990-х власти начали масштабную кампанию по доначислению налогов. Задолженность насчитали 24 крупным бизнесменам, Тригубов получил одну из крупнейших претензий. Сам он рассказывает об этом с присущей ему иронией: «В 2000 году ко мне пришли из налоговой инспекции и говорят: ты нам должен много денег. Я согласился: да, должен. Дал им свои книги, так они в них ничего не поняли. Они хотели, чтобы я заплатил 400 млн австралийских долларов. Я заплатил около 300 млн, они очень обрадовались, что я сразу им заплатил. И после этого у нас отношения хорошие».
Газеты сообщали, что владелец Meriton урегулировал разбирательство с австралийской налоговой службой, продолжавшееся семь лет, только в 2002 году. В результате владелец Meriton заплатил в казну не менее 200 млн австралийских долларов ($112,3 млн). Всего налоговые власти взыскали тогда с крупнейших бизнесменов 919 млн австралийских долларов.
После проблем с налоговой Meriton стала оставлять часть квартир, не продавать их. Так компания экономит на налогах: нет продажи, нет и прибыли. А раз нет прибыли, то нет и налога. Сегодня у компании 4500 квартир, сдаваемых в аренду, продажи составляют 1750 квартир в год. Доход Meriton делится примерно пополам: половина от продажи, половина от сдачи (точные суммы не раскрываются). По оценке аналитической компании Hoovers, годовая выручка Meriton Apartments — $330,4 млн, Meriton Properties — $298 млн.
Управленец с чемоданом
О том, как Гарри Тригубов в 79 лет управляет огромной строительной компанией, ходят легенды. В Meriton все решения принимаются очень быстро. «Не надо никого ждать, потому что Гарри всегда здесь. Идешь к нему без всякой предварительной записи», — говорит про своего шефа Маргарет Райли, начальник отдела продаж, работающая в компании с 1980 года. По ее словам, Тригубов может провести совещание за 5 секунд.
Иногда Тригубов занимается тем, что в бизнес-школах называют маркетинговым исследованием. Гарри садится в поезд и едет в пригороды — Волонгонг, Параматту, — чтобы узнать, о чем люди говорят в поезде. Он смотрит, на какой станции они выходят. Прежде чем купить землю, он поговорит с людьми из этого района и оценит, где там транспорт, где кафе, где магазины. И только потом принимает решение.
По словам Маргарет, Гарри ежедневно объезжает стройки и никто не знает, на какую стройку он поедет. Водителя у Гарри нет — своим «бентли» он всегда управлял и до сих пор управляет самостоятельно. Ежедневно он составляет список вопросов, которые у него возникают на объекте, он адресует их соответствующим менеджерам, а они дают ему письменные ответы. Он одним своим решением может понизить или повысить цены в зависимости от ситуации на рынке. В Meriton все решает один человек.
Как строится рабочий день магната, который успевает все контролировать? Тригубов говорит, что встает в 7–8 утра, приезжает в офис к 9 часам и работает до 7 вечера. «That’s it. Потом я ложусь спать. Потом просыпаюсь, смотрю телевизор и играю на бильярде. Каждый день играю сам с собой на бильярде. Иногда проигрываю, иногда выигрываю», — смеется магнат.
Гарри подходит к рабочему столу и показывает мне большой черный чемодан. «А вот так я все контролирую. Я просто читаю все бумаги. Вожу их в чемодане из офиса домой и из дома в офис. Как тогда, во время самой первой стройки. С тех пор ничего не изменилось».
Наследники
Единственный вопрос, на который Гарри Тригубов отвечает уклончиво, это что будет с Meriton, когда ее основатель, владелец и полноценный CEO не сможет больше ею управлять.
«Увидим, сказал слепой. Каждый день все меняется. Была первая жена, она на эту роль не подходит. Вторая жена тоже. Дочки не годятся. Одна дочь у меня удачно вышла замуж, другая стала раввином. Но я дал им много денег. Им нечего бояться. А мое дело их не интересует. Я кричу, я ругаюсь, они на это смотрят и думают: зачем им нужно кричать, ругаться? Они не понимают, что это часть дела. Без этого не пойдет. Теперь внуки подрастают, увидим, что будет. Они еще молодые, учатся. Я их пробую. Старшая внучка уже работает в компании. Очень хорошо работает. А может быть, муж моей дочери будет управлять? Он хороший бизнесмен».
Гарри Тригубов делает паузу, а потом добавляет: «А может быть, я продам всю компанию целиком. Если только покупатель найдется. Австралийцы не купят — ни у кого нет таких денег. (Компания оценивается самим Тригубовым в $4,8 млрд, оценка Forbes — $4 млрд. Капитализацию компании составляют в том числе те самые 4500 апартаментов, которые сдаются. Плюс 12 строящихся жилых комплексов. — Forbes) Я жду китайцев. Может быть, продам им все свое дело». Учитывая то, что китайцы здесь покупают все больше и больше, скоро крупные китайские строители решатся войти на австралийский рынок.
Но все же кажется, что Гарри Тригубов прекрасно знает, что и как будет происходить с его компанией, когда он отойдет от дел. Он все давно придумал, но остальные узнают об этом только в положенный день и час.
Сидней
Качмазов, обладавший феноменальным чутьем, так и не понял, что на завод пришла сила, которая его сомнет. К тому же он начал совершать ошибки и опаздывать с принятием решений. В 2006 году он ввязался в войну с мэром Самары Георгием Лиманским. На его место Качмазов хотел посадить своего человека, вице-президента «СОКа» Виталия Ильина. Не вышло. В 2007 году Качмазов получил «черную метку»: на первом же заседании только что избранной Губернской думы в присутствии губернатора и прокурора области депутат Дмитрий Сивиркин заявил, что Качмазов угрожал ему убийством.
Ситуация обострялась. В начале 2008 года «СОК» вынужден был начать переговоры о продаже АвтоВАЗу завода «ИжАвто». «ИжАвто» рассматривался нами только в тесной интеграции с АвтоВАЗом», — говорит бывший топ-менеджер группы. Сначала стороны вроде бы договорились, завод был оценен в $480 млн. Вскоре разразился экономический кризис, и, вместо того чтобы согласиться продать «ИжАвто» уже за $350 млн, Качмазов вдруг прервал переговоры.
Весной 2009 года «ИжАвто» остановил конвейер — стоимость машинокомплектов, поставляемых корейской KIA, выросла вместе с курсом доллара на 30%. По итогам 2008 года завод получил убыток почти в 1 млрд рублей. 5000 сотрудников завода были отправлены в вынужденные отпуска. В Ижевске, где 5% трудоспособного населения трудится на «ИжАвто», это грозило социальным взрывом. Завод обратился за финансовой помощью к правительству, попросил 2 млрд рублей. Но тут вмешался АвтоВАЗ, сделавший заявление, что уже почти купил «ИжАвто» и самостоятельно решит все проблемы.
Качмазов, опасаясь, что вообще лишится «ИжАвто», стремительно провел сомнительную сделку. Он передал компаниям бывшего гендиректора завода Михаила Добындо 75% акций предприятия, забрал с «ИжАвто» автомобили стоимостью 6,7 млрд рублей и продал их через свои салоны. Планировалось, что Добындо должен был отдать акции «ИжАвто» АвтоВАЗу, но завод отказался заключить сделку на таких условиях. Оставшись без самых ликвидных активов, «ИжАвто» подал заявление о банкротстве. А основной кредитор — Сбербанк — подал заявление в прокуратуру на топ-менеджеров «СОКа», обвинив их в преднамеренном банкротстве предприятия.
«Группа «СОК» на «ИжАвто» просто вывела активы мошенническим способом, бросили 5500 человек и выбросили акции. Конечно же, мы не простим этих людей, будем делать все, чтобы привлечь их к уголовной ответственности», — сказал в 2009 году президент Сбербанка Герман Греф. Топ-менеджеры группы — Качмазов, Андрей Фролов и Амелин были объявлены в федеральный розыск. Точка невозврата была пройдена.
После прихода на АвтоВАЗ «Ростехнологий» «СОК» был обречен. И дело не только в амбициях Качмазова. Была сомнительной сама модель бизнеса, завязанного на одного потребителя. В истории уже случалось нечто подобное, говорит Роберт Шаус, партнер Bain & Company Russia. Компания Delphi, производившая автокомпоненты преимущественно для General Motors, в 2005 году обанкротилась и была распродана по частям.
Именно это произошло с «СОКом». «В 2009 году поздно было думать о переориентации бизнеса. Была одна стратегия: продать хоть что-то за какие-нибудь деньги», — рассказывает бывший менеджер группы. Автокомпонентный бизнес купил подконтрольный «Ростехнологиям» холдинг «Объединенные автомобильные технологии». Сумма сделки могла составить около $40–60 млн, предполагает Михаил Пак из «Атона». Часть строительных активов «СОКа» досталась Аркадию и Борису Ротенбергам.
Что с АвтоВАЗом? В кризис 2008–2009 годов задолженность предприятия перед поставщиками выросла до 33 млрд рублей, и правительству пришлось выделить 25 млрд рублей для спасения автогиганта. В августе 2009 года завод остановил конвейер. После этого президент АвтоВАЗа Борис Алешин покинул свой пост и ему на смену пришел советник гендиректора «Ростехнологий» Игорь Комаров. Он взялся реализовывать антикризисную программу, в основу которой было положено сокращение издержек, в частности, затрат на персонал. В сентябре 2009-го завод объявил о поэтапном сокращении 27 600 сотрудников.
В 2010 году продажи автомобилей выросли с 350 000 до 550 000 штук. Этому способствовала программа утилизации старых машин, которая позволяла покупателю «жигулей» получить скидку на новый автомобиль в размере 50 000 рублей. В 2011 году завод реализовал 578 000 машин, выручка составила 174 млрд рублей (рост на 27,6%), а прибыль — 3,1 млрд рублей (рост на 25,6%).
Партнером «Ростехнологий» еще в 2008 году стал альянс Renault-Nissan, купивший за $1 млрд 25% акций. В начале мая 2012 года было объявлено, что Renault-Nissan станет владельцем контрольного пакета АвтоВАЗа через совместное предприятие, где у Renault-Nissan будет 67% акций, у «Ростехнологий» — 33%. «Автомобили, произведенные в альянсе с Renault-Nissan, к 2016 году могут занять до 40% российского рынка (1,6 млн автомобилей в год)», — прогнозирует Чемезов. В 2011 году их доля составляла от 31% до 33%.
Гигант российского автопрома практически стал частью международного альянса. В руках предпринимателей, начинавших бизнес на самарском рынке «Энергетик», он остаться и не мог.