Максим Басов, 39 лет, генеральный директор группы компаний «Русагро»
Сколько я себя помню, мама всегда хотела уехать из России и прикладывала все усилия, чтобы отправить за границу меня. Поэтому после окончания 23-й московской спецшколы я уехал в лютеранскую школу в пригороде Детройта, которую моя семья могла себе позволить.
Надо сказать, что в Штатах очень слабое школьное образование. Но я не за знаниями ехал. Мне нужно было успешно сдать тесты, чтобы поступить в хороший вуз. Университетское образование в Америке — лучшее в мире. И у эмигрантов гораздо больше шансов достичь высоких бизнес-результатов в США, чем, к примеру, в Великобритании или Германии, где общество в целом и бизнес-среда в частности более закрыты.
На протяжении трех лет я учился в Нью-Йоркском университете, в Штерновской школе бизнеса. На ее выпускников большой спрос, меня еще студентом приглашали на собеседования в разные инвестиционные банки. Каждый раз я задумывался: может, стоит остаться? За четыре года в Америке я хорошо понял страну, она близка мне тем, что дает сильному быть сильным, всячески поощряет конкуренцию. И я чувствовал, что могу адаптироваться, могу стать американцем. Но у меня с детства была четкая идентификация с Россией, я всегда хотел участвовать в ее судьбе. Так что получив диплом, я на следующий же день улетел домой.
В 1996 году, когда я вернулся, казалось, что Россия стала олигархической страной, и мне это не нравилось. Я считал, что управлявшая тогда «семибоярщина» угрожает и государству, и лично мне как человеку. И если бы не случился поворот в сторону автократии, Россия как субъект международной политики, возможно, прекратила бы свое существование. Мои взгляды на то, что происходило дальше, менялись. Когда посадили Ходорковского (но не только по этой причине), я уехал на Украину. Мне показалось, что там можно построить богатую либеральную Россию. В то время это был такой «Остров Крым» Аксенова в реальности. Три года был первым заместителем председателя правления группы «Интерпайп» (сейчас называется East One, владеет активом семья Виктора Пинчука, №506 в глобальном рейтинге богатейших с состоянием $3,2 млрд. — Forbes). И все эти годы в Днепропетровске и Киеве я чувствовал себя счастливым: огромные возможности для бизнеса и феноменальное качество жизни. Но после «оранжевой революции» я понял, что страна идет не туда, и вернулся.
Шел второй срок Владимира Путина. В тот момент казалось, что у общества есть запрос на повышение эффективности страны, люди моего поколения будут востребованы. Следующие три года я возглавлял холдинг «Металлоинвест» Алишера Усманова (№1 в рейтинге богатейших, $18,6 млрд). Ушел, получив от Вадима Мошковича (№81, $1,3 млрд) предложение возглавить «Русагро». Оно мне понравилось. В первую очередь, это бизнес в конкурентной среде с огромным потенциалом роста. Кроме того, я становился совладельцем: раньше мне такого не предлагали.
В какой-то момент понял, что мои представления о стране не соответствуют реальности. Она управляется, может, и результативно, но не эффективно. Моя российская идентичность вступила в конфликт с моими ценностями и амбициями. Этот конфликт разрешился. Во-первых, я нашел в экономике место — агробизнес, которое удовлетворяет всем моим требованиям. Я уже пять лет в «Русагро», и меня все полностью устраивает. Компания за это время выросла в пять раз и будет расти дальше, в основном за счет повышения эффективности. В среднесрочной перспективе нам выгоден дешевый рубль. Тем более что государство обещает поддержку производственным отраслям.
Во-вторых, последние события вокруг России отчасти примирили меня с политикой нашего государства. Со многими аспектами внутренней политики я не согласен, а внешняя политика, считаю, в сложившейся мировой ситуации наиболее правильная. События вокруг Крыма, присоединение которого я поддерживаю, лично меня сильно будоражат, мобилизуют, мотивируют еще больше работать. Другое дело, что в создавшейся ситуации мы должны повышать эффективность экономики и политической жизни.
Для меня сейчас не стоит вопрос, почему я в России, а не где-то еще. Таких профессиональных возможностей для бизнеса, какие есть сегодня, для русского человека нет ни в одной большой стране. В 27 лет я возглавил предприятие с 12 000 сотрудников. Для меня это было бы невозможно ни в США, ни в Британии.
Не могу себе представить условия, при которых я бы уехал. Последние 20 лет были для страны в каком-то смысле безвременьем, посеяли разлад в головах многих людей, запутали их. Россия — страна с ресурсной экономикой, слабой демократией и определенными культурными традициями. Это ее суть, она не может поменяться. Но люди зачем-то придумали себе мифическую Россию, которой никогда не было. А когда эти иллюзии стали развенчивать, они запаниковали. Важно понять, что Россия никогда не станет Германией или Америкой. Хочешь жить в другой стране — уезжай и живи, хочешь менять свою страну — работай, а не трать время на крики, что кто-то растоптал то, чего никогда и не было.
Сергей Черноволенко, 48 лет, директор Cisco Russia&CIS
В 2004 году компания Xerox, где я тогда работал, предложила мне позицию генерального директора турецкого представительства. И мне, и моей семье было интересно попробовать что-то новое. Я понимал, что на адаптацию потребуется время, но хватило полугода, чтобы понять страну, людей, освоить язык — все публичные выступления я готовил на турецком. Коллеги потом шутили, что я наполовину стал турком.
На самом деле у нас много общего. Теплота отношений, открытость, эмоциональность. Простой пример. В Америке вопрос «How are you?» ничего не значит, это просто приветствие. А в Турции, как и в России, спрашивая «Как дела?», вы должны быть готовы услышать в ответ полноценный рассказ. А турки любят очень много говорить. Занимаясь бизнесом, нужно принимать это во внимание.
Через три года мне предложили повышение в рамках компании — должность директора по Центральной и Восточной Европе, и мы переехали в Англию, в пригород Лондона. Это абсолютно другая страна, другой уклад, другое качество жизни. Она очень хорошо организована, очень консервативна, со своими правилами. И это тот случай, когда со своим уставом приходить не стоит — вас не примут. В Великобритании вообще очень сложно добиться, чтобы вас приняли в какой-то круг, нужно создавать свой.
Я очень люблю Британию. Она как музей. Все разлиновано, подстрижено, на все есть инструкция. Но сколько можно находиться в музее — час, два, день, неделю? Мы прожили там 8 лет. И когда вернулись в Россию, сразу ощутили, чего нам не хватало все это время. Есть такое выражение — «душа развернулась». Вот в России она реально разворачивается. Здесь можно вздохнуть по-другому.
Предложение компании Cisco возглавить бизнес в России нашло меня очень своевременно. Подходил к концу мой очередной контракт, и я размышлял, чем хочу заниматься дальше. Рассматривал разные варианты продолжения карьеры — например, в рамках Xerox за океаном. Но перспектива реализовать свой бизнес-опыт в родной стране перевесила.
За 10 лет, что я работал за границей, Россия сделала огромный шаг вперед. Даже московские пробки выглядят иначе, чем в 2003-м. Видно, что проблему пытаются решить. И я очень позитивен в отношении того, куда страна движется, понимаю логику ее развития.
Я не вижу проблемы ущемления свобод в России. Скорее наоборот. И вообще, сравнивать современную Россию и, к примеру, современную Великобританию неправомерно. Вот если взять Англию в XVIII веке — не благосостояние, а уровень развития мысли, то все встанет на свои места. И не нужно забывать, что западный мир развивался с оружием. Демократия насаждалась жестко и даже жестоко. Они прошли период накопления — опыта, знания, капитала — и период сохранения накопленного. И теперь, спустя 200 лет, у них реальная демократия. А 20 лет в исторической перспективе — это ничто.
У нас сейчас происходит постепенное изменение сознания. В какой-то момент мы придем к ситуации, когда чиновник, живущий на налоги, будет понимать, что воровать — стыдно. Вот я вижу, к примеру, что образованность становится ценностью. Для многих это важнее, чем счет в банке или марка машины. Люди инвестируют в собственное образование. Это и есть движение вперед. Возможно, должно смениться несколько поколений, чтобы заново сформировались четкие понятия, что хорошо, а что плохо. Но России не нужно революций, потрясений. Пройдет лет 40–50 — и страна будет совсем другой. Все должно развиваться поступательно.
Сергей Фаге, 28 лет, сооснователь и CEO Ostrovok.ru
Я с детства стремился к самостоятельности и независимости. Мне было 12, когда я уехал учиться в старейшую школу Англии — Винчестер колледж. В 14 лет я увлекся интернет-коммерцией. Я начал покупать на аукционе eBay вещи, которые их хозяева плохо выкладывали (например, айподы без фото), правильно их промоутировал и забирал разницу в цене. Это позволяло зарабатывать до $10 000 в месяц.
Университет Корнелл я выбрал потому, что там более практическое образование, это один из самых сильных технических вузов. Потом поступил в бизнес-школу в Стэнфорде. Думаю, они взяли меня за историю с айподами. Через год начались стажировки. Меня пригласили в несколько консалтинговых компаний, но мы с другом решили делать стартап в сфере видеокоммуникаций. За лето в наш проект инвестировали $4,5 млн, и в школу я уже не вернулся. Мы работали, совершали ошибки, учились. Но в итоге инвестору было интересно развивать проект в сторону B2B, а нам — в B2C. И мы продали бизнес компании Telefonica.
Мне было 22, и у меня было два варианта — продолжать что-то делать в Штатах или вернуться в Россию. Я выбрал второе. По нескольким причинам. Когда ты что-то делаешь в Кремниевой долине, параллельно с тобой работают еще пять-шесть сильных команд, потому что рынок более развит. Успешными, как правило, становятся проекты, которые предлагают что-то абсолютно новое, что требует больше времени. Кроме того, важную роль играет удача.
В России крупный рынок и много неосвоенных кусков в электронной коммерции. Зная, какие бизнес-модели хорошо работают в других странах, можно сконцентрироваться на исполнении и сделать успешный проект. В Китае, Индии или Бразилии рынок больше, но и конкуренция выше.
Второй момент: в России проще найти разработчиков. У нас много талантливых людей, а спрос на них относительно невелик. А в Кремниевой долине много стартапов, и все хотят одного и того же человека.
Кроме того, мне хотелось приключений, чего-то нового, более динамичного. Если бы я говорил по-китайски, то, возможно, поехал бы в Китай. Англия для меня дико скучная. В Сан-Франциско очень высокая концентрация умных людей, которые делают уникальные вещи. Но там скучно с точки зрения соцальной жизни и очень плохо с красивыми девушками. Это отличное место, чтобы учиться, но использовать знания лучше где-то в другом месте.
В России сейчас есть ощущение, что все развивается, меняется. А я люблю хаос и стресс. Стабильность — это отсутствие возможностей. Посмотрите на Россию 15 лет назад и сейчас. Две разные страны, доходы населения выросли в 7 раз.
Мои ожидания в плане бизнеса оправдались. Задумывая новый проект 4 года назад, мы увидели, что на многих развивающихся рынках локальный игрок в сфере бронирования часто выигрывает у глобального. Конечно, многое пошло не так, как мы предполагали. Например, мы думали, что пользователю будет важно бронировать авиабилеты и отели в одном месте, но оказалось, что клиенту это безразлично. Мы довольны развитием. Проект растет, у нас появились локальные инвесторы, и через 3–4 года мы сможем сделать компанию публичной.
Пожалуй, единственное, что шокировало меня в России, — это негативное отношение многих людей, особенно в интернете, к своей стране. Я не вижу такого отношения в Китае, где политическая цензура намного жестче, а люди зарабатывают в среднем сильно меньше. Но каждый раз, когда я туда приезжаю, у меня ощущение, что каждый китаец гордится своей страной. То же самое в Индии, дико коррумпированном и закрытом государстве, и в Бразилии. Просто удивительно, как много русские жалуются на собственную страну.
